Агата сидела на красивом, дымчато-голубом диване. На журнальном столике стоял ноутбук, который она закрыла, когда дочь появилась на пороге. Крышка хлопнула и ветерок стащил на пол какие-то бумаги. Поднимать их не стали — для этого существует помощница по дому, похожая на потомка обедневших аристократов. Матери далеко до Ады, которая неизменно создавала свалку везде, где жила дольше двух дней, но именно от Агаты дочь переняла склонность к беспорядку.

— Мне скоро уходить, но можем посидеть с тобой часика два. Кофе? Чай? Вермут? Ещё я специально для тебя держу в холодильнике ту дешёвую газировку. Ведь в прошлый раз ты спросила, а её не было.

Она говорила на ходу. Звонко, быстро и слишком властно. Всегда так было, даже до того, как она сделала себе признанное в лучших городах Европы имя. Поднявшись с дивана, женщина подошла к окну и стала перебирать лежащие на подоконнике снимки, сдвинув в сторону шёлковый тюль. Периодически мама смотрела на Аду, но не задерживала на ней взгляд дольше, чем на пару секунд — девушка видела, что её визиту не очень-то рады. Она знала, что матери с ней откровенно скучно. И чувствовала себя дурнушкой из средней школы рядом с популярной старшеклассницей.

Казалось, мама только молодеет. Этому человеку на вид не больше тридцати трёх лет! Золотисто-русые волосы идеально уложены, лицо выглядит свежим, под глазами нет чёрных кругов. Бежевые короткие брюки и серая блузка в японском стиле. Воротник-стойка подчёркивает длинную, тонкую шею, стройные ноги в светлых балетках легко кружат по мягкому ковру. Два года назад Ада случайно обнаружила фотографию своей матери на обложке какого-то журнала. Не космополитен, конечно, но ощущения были странными. Сама девушка в ту пору ежедневно наблюдала косые взгляды на свои растянутые мужские футболки. Позже этот стиль приняли и признали, а кто-то даже говорил, что у Ады вполне симпатичная внешность. Девушка, в целом, верила, но знала, что сравняться с матерью ей не дано — как и во всех других аспектах жизни. Агата горела яркой звездой, а её дочь чувствовала себя булыжником на дне колодца.

Ада сутулилась и молчала. Агата пташкой летала по комнате и бодро говорила.

— Лимонад ты можешь выпить и дома. А сейчас перекусим в ресторанчике за углом. Я чувствую ответственность за то, что ты никогда ещё не пробовала настоящего бифштекса. Отбивные в ваших студенческих барах не в счёт. А в этой квартире тебе, насколько помню, никогда не нравилось, так что нечего задерживаться. Решено! Сделаю буквально несколько звонков и сразу отправляемся.

Квартиру мать упомянула не случайно. Когда Ада впервые оказалась в этом доме, то неожиданно разразилась такой бранью, что потом аж стыдно стало. Выдала дурацкую и гневную тираду про то, как её с отцом променяли на грёбаный пентхаус. С тех пор при матери Ада старалась следить за языком, но чувства остались прежними: в этом доме девушка чужая. Хотя квартира ей на самом деле нравилась, да ещё как.

Мама остановилась, что-то вспомнив. Она внимательнее посмотрела на Аду.

— У тебя есть деньги?

— Угу, — выдавила та, и сделала пару шагов по комнате, просто чтобы не стоять столбом.

Агата смотрела всё так же пристально.

— Ты прежде никогда не заходила в гости, если я подолгу не упрашивала. Что-то случилось?

«Ага, упрашивала. Два раза потрудилась набрать сообщение» — подумала Ада и, постаравшись сделать голос как можно более беспечным, ответила:

— Ну, можно и так сказать. Да я тут, вроде это, не одна пришла.

В безмятежных голубых глазах показалось полное непонимание.

— Как интересно. Я точно слышала, что Мария говорила только с тобой.

Она хотела сказать что-то ещё, но осеклась. Ада глянула себе через плечо и хмыкнула: в дверях стоял Эрид собственной персоной, и таким взглядом сверлил хозяйку дома, от которого впору выброситься в окно.

— А ты неплохо устроилась.

Равнодушное лицо матери преображалось на глазах. Она стала молочно-бледной и не произносила не слова. Появление оборотня её шокировало, но потрясение уже сменялось злостью. Зрачки опасно сузились, хрустнули пальцы сжимаемых кулаков.

— А что мне оставалось? Ты бросил меня гнить в этом жалком мире! А ведь обещал устроить всё так, что я смогу вернуться домой, когда придёт время.

Звонкий голос почти что шипел. Каждое слово пылало гневом. Агата медленно подходила к дракону, а тот усмехнулся, точно только и ждал этих обвинений. Казалось, прими его более радушно — вот тогда бы он удивился.

— Я не…

Пощёчина не дала договорить. Затрещина получилась сильной, девушка знала, какая тяжёлая рука у её матери. Когда Ада была ребёнком, мама могла одной левой передвинуть набитый книгами здоровенный шкаф, если ей хотелось сделать перестановку. Отцу такое никогда не удавалось.

Звук удара ещё эхом звенел по квартире. Ада уставилась на этих двоих, приоткрыв рот и не соображая, что ей следует делать. Она решила, что про неё давно забыли, но это оказалось не так. Потирая щёку, дракон пошевелил челюстью, словно проверяя, все ли суставы на месте и велел не своим голосом:

— Ну-ка выйди.

— Ну я…

— Оставь нас! Живо, — прорычал Эрид. Агата поправила волосы, как ни в чём не бывало, и ослепительно улыбнулась дочери.

— В самом деле, сходи погуляй. Там на кухне твоя газировка.

Ада фыркнула и отправилась, куда сказали. Она демонстративно хлопнула дверью и пошла к холодильнику. Раз уж её выставили, то надо хотя бы провести время с пользой.

Эрид очень зол, но вменяем. Вряд ли они устроят там драку. Конечно, встреча старых знакомых, мягко говоря, не задалась. Девушка совсем не была готова такому повороту, но отчего-то была совершенно спокойна. Она флегматично закурила от конфорки, хотя знала, что мать терпеть не может дыма.

Над кухонным островом висел светильник в виде часов. Только сейчас девушка поняла, откуда у неё любовь к циферблатам.

Он бы никогда не ударил мать на глазах ребёнка, даже такого великовозрастного. Поэтому пришлось подождать, пока Ада ретируется на кухню и там, судя по хлопающим дверцам шкафов и запаху дыма, начала устраивать беспорядок.

Эрид размахнулся и тыльной стороной ладони хлестанул по мраморной щеке Агаты. Возможно, он перестарался: в уголке рта показалась кровь. Женщина покачнулась, но устояла, не издав ни единого звука. Фальшивого цвета глаза на секунду будто разъехались, за линзами промелькнуло золото радужной оболочки. Дракон ожидал, что сейчас Агата взорвётся. Столько лет бывшая принцесса измывалась над ним, заставляя испытывать все виды мук: от пыток до полного омертвения души. Столько лет он даже мечтать не смел о том, чтобы хоть раз дать сдачи. Причинить вред торитт невозможно, но последней выходной Агаты стало то, что она уничтожила ментальную связь, а значит, развязала ему руки.

Всё бы ничего, только её поведение доставило проблем далеко не одному лишь Эриду.

— Твои действия привели к войне.

Женщина аккуратно стёрла пальцем красную, в золотом перламутре кровь. Как ей только удалось годами жить среди простых смертных, и скрывать такую «незначительную» особенность своей природы?

— Странно…

Вместо того чтобы взорваться и попытаться как минимум убить оборотня, посмевшего поднять на неё руку, Агата совершенно успокоилась.

— У Сиены была хорошо подготовленная армия и несколько драконов во главе Небесной армады. Неужели смерть Нердала и моё временное отсутствие могли сильно повлиять на исход битвы? Я уверена, что Паровая империя одержала верх. Не так ли?

На кухне кто-то встал и принялся мерить комнату шагами. Потом снова сел. Ада была недовольна тем, что оказалась в гостиной лишней, и всё самое интересное происходит теперь за закрытой дверью. А ещё она не знала, какой острый слух не только у дракона, но и у её матери.

— Тебе прекрасно известно, что если кто-то из Астор надолго покидает королевство, земли начинают страдать. Мы победили, это верно, но понесли слишком большие потери. К тому же, волею некоторых обстоятельств, из всех чудовищ только я мог приблизиться к скельтрам.