«Ведь я так старалась. Каждый день своей жизни старалась быть такой, как они хотят! Я сдерживала все свои порывы! Хорошо, почти все. Даже в шалостях я была осмотрительна и не отрывалась от книг. Но всего этого недостаточно. Недостаточно».

Окружающие молчали, и безмолвно выражали своё согласие. На лице брата сияла злорадная ухмылка, при случае он обязательно припомнит эту сцену. Ничего, сестра ему ответит. Учёная дама неловко улыбнулась Агате, увидев, что та на неё растеряно смотрит, но тоже ничего не сказала. Не нашлась, а может быть, просто не смела встревать. В этот миг девочка почувствовала себя бесконечно одинокой. Куклой, которую слуги по праздникам одевают в дорогие платья, кормят изысканной едой и выставляют на потеху публике. Куклой, по прошествии торжества убираемую в душный и тесный шкаф. Слишком глупой и слабой, чтобы доказать, что она живая и хоть чего-то стоит. Агата злилась. Сейчас ей как никогда хотелось получить поддержку отца, но тот как обычно отсутствовал. Ушёл к своим минералам, и никто его не остановил. О взрослый, он, в конце концов, король! При этом девочка понимала: даже если бы отец сидел здесь, а не в своей библиотеке — его бы хватило лишь на теплоту отзывчивого, да только вот чужого человека. Ну что бы он сказал? Только улыбнулся, пожал плечами и переключил внимание на слугу, объясняя, вино какого года лучше принести.

Наследница сжала зубы. Агата одинока, она изолирована и беззащитна, она не знает, что делать. Дурочка-принцесса, принцесса-неудачница! Девочка не боялась разреветься, она была достаточно хорошо натренирована, чтобы подавить в себе плачь. Но от нервного напряжения казалось, что кислорода уже не хватает. Дышать становилось всё трудней, кресло с резными ручками и ажурной спинкой казалось стулом в камере пыток, ноги стали ватными. Агата молча продолжала бороться за каждый глоток воздуха, стараясь выглядеть при этом спокойной.

Какая унизительная беспомощность — не знать, что ответить и наблюдать, как все делают вид, мол ничего такого не произошло. Поспешили замять неловкий случай и теперь возобновляют прерванные беседы. Может для них всё это в самом деле ерунда, но только не для принцессы! Напряжение стало практически невыносимым.

И тут до Агаты долетел невидимый импульс. Чьё-то присутствие отчётливо заявило о себе. И оно — принцесса чувствовала это — говорило о том, что кто-то на её стороне. Кто-то понимает и видит всё отчаяние Агаты. Она догадывалась, в чём дело, нечто подобное ей обещали с пелёнок, да всё как-то не было случая убедиться, что это не сказки.

— Ты, змей, лукавишь. Без зазрения совести, я бы сказал.

На пустеющее справа от Агаты кресло, на котором до этого сидела одна из сестёр, проворно опустился Эрид и в наглую уставился на Нердала. Он подошёл так тихо, что принцесса едва не вздрогнула. Статная фигура, чёрные волосами до плеч. Самая спорная персона при дворе. Заскучавшие было гости навострили уши, чтобы не пропустить ничего интересного. Даже те, которые сидели на нижнем уровне, за двумя большими столами, умерили свои шумные излияния.

— Всем оборотням доступно видеть другие параллели, о которых шла речь. А ты, выходит, особенный? — Эрид зевнул, прикрыв рот рукой. Девочка заметила странное кольцо без камней, из необычного, тёмного сплава, который не производят в империи. И где только взял…

Он брезгливо отшвырнул апельсиновую корку, которая завалилась между кубков. Известное дело: драконы цитрусы ненавидят.

— Мы не можем туда перемещаться, но видим их во снах. А ты знаешь, что видения чудовищ вроде нас — не просто игра разума.

Помрачнев от пополнения за королевским столом, Нердал ответил, что в любом случае проникнуть в те миры невозможно.

— Так ты пытался? Что, нет? Кажется, тебя просто бесит само упоминание Чёрных островов и параллелей.

Старший дракон издал хриплый и убийственный звук. Казалось, ещё чуть-чуть, и ему не потребуется превращаться в ящура, чтобы извергать пастью пламя — он сможет делать это одним взглядом.

— Ты вздумал мне дерзить? Решил, что умение играть с молниями или служба наследнице делает тебя особенным?

— В общем и целом, да.

Королева опустила подбородок на кулак. Видимо, стычка показалась Сиене занимательной, и потому она не спешила взывать к порядку. Короткие рыжеватые волосы были так залиты лаком, что мелкие кудри казались проволокой.

— А ты решил примерить на себя роль её наставника? — продолжал Эрид. — Не то чтобы я ладил с детьми, но сидеть и прилюдно опускать её самооценку ниже плинтуса — идея не из лучших.

— Она не просто ребёнок. Она наследница трона.

Эрид с сомнением посмотрел на сидящую рядом и буравящую взглядом их обоих Агату. Принцесса плохо понимала, что происходит. В отличие от сородичей, довольно часто посещавших замок, Эрид, по сути, никогда не контактировал с ней. А ведь она его торитт — человек, к которому дракон «привязан» особым колдовством, или, как это чаще называли, проклятием. Вместо этого он пропадал невесть где и, как была уверена принцесса, неплохо проводил время. Все давно уже списали это на врождённые странности Эрида: будучи хилым и чахлым змеёнышем в ранние годы, однажды он открыл в себе способность управлять молниями. Это повергало в ужас людей и знатно нервировало драконов огня. И вот теперь он сидел между Агатой и её давним недругом, и — немыслимое дело! — защищал её. Своеобразно, что и говорить. В любом случае, недоверие Агаты постепенно сменялось любопытством.

— Да хоть императрица вселенной. Ты всерьёз хочешь запретить мечтать девочке тринадцати лет? А ты хоть представляешь, что будет твориться у неё в голове года через два? Нельзя просто так взять и подменить живое и юное существо на грозную королеву. С её матерью это, может, и получилось, но тут явно не тот случай. Не в обиду вам, ваше величество.

Голос Эрида глубок, как и у всех оборотней, но без могильной хрипоты, которая была визитной карточкой Нердала. Голос мягкий, приятный, и в каждом слове сквозила ирония. Принцесса во все глаза таращилась на молодого мужчину. Эрида она вдела примерно четвёртый раз в жизни, и теперь гадала, когда его дерзкие слова выведут матушку из себя. Ждать пришлось не долго.

— Агата, утихомирь своего дракона.

Под короткими медными волосами покачнулись серьги, гневно сверкнули глаза. Железная королева в гневе была страшна и прекрасна. Как любая женщина в их роду. Девочка перевела на неё ошарашенный взгляд.

— Кто? Я?

Сиена покачала головой: пробелы в образовании дочери были на лицо.

— Он обязан подчиняться тебе, и особо следить за своим языком в моём присутствии. Но ты, как я вижу, не в курсе.

Агата, разумеется, знала, что королевские дети обладали некой властью над чудовищами, а те, в свою очередь, читали их души как открытую книгу. Иногда она чувствовала эту связь, как например, сегодня вечером. Но это случалось так же редко, как пасмурные дни над Йэром. И уж тем более девочка понятия не имела, как можно контролировать этих своенравных существ.

— Ваше величество, мадам, — Эрид почтительно склонил голову. — Я не смел, и не хотел вас оскорбить. Драконы обязаны слушать не только своих торитт, но и правительницу. И если вы не желаете терпеть мои речи, то это не проблема: я всё уже сказал. А что касается Нердала, то с ним мы можем переговорить чуть позже.

Оборотни плотоядно смерили друг друга глазами, но не стали развивать дискуссию. Сиена спокойно оглядывала молодого человека. Её не отвлекала ни его привлекательность, ни явно притворное смирение. Королева видела самую суть.

— Моя дочь практически не видит тебя. Вероятно, твои… врождённые качества сделали тебя более устойчивым перед проклятием, и ты в состоянии долгое время не появляться при дворе. Тем не менее, твой долг служить нам обеим, — Сиена сделала голос тише, чтобы лишние свидетели не получили повода для сплетен. Только находящиеся рядом, наиболее доверенные лица, да двое случайных гостей, разобрали её слова. — Наследная принцесса, дракон которой постоянно отсутствует, это нонсенс. Даже если она просто ещё не научилась на него воздействовать. Ты прав, защищая её. При всех твоих недостатках, коих немало, это благородный порыв. Но это следует делать всегда, а не когда вы случайно оказались на одной пирушке. Я, впрочем, приятно удивлена, что сегодня ты решил наведаться в Шамбри.