Пьер прыснул со смеху и пнул её по ноге. Пышная юбка принцессы скрыла это преступление. «Что, бедненькая? Ещё веришь в сказки, мелкая ты…» — зашептал он, но не договорил: на него шикнул отец. «Веди себя как подобает и не смей задирать наследницу» — тихо сказал король. Брат заткнулся, но Агате как никогда хотелось его ударить. Она верила в сказки, да. Иначе просто бы сошла с ума!

Ей было необходимо как воздух выложить кому-то всё, что клубилось в голове. Хотелось прыгать на месте. Но Эрида носило неизвестно где, и разделить её радость могла, разве что, Мира. И то лишь отчасти. Гувернантка выслушает, кивнёт и вернётся к хлопотам в покоях. У неё нет время на глупости.

Отвергая всё услышанное ею от других — насмешки, сомнения и откровенную грубость, — Агата была уверена, что зато дракон разделит её интерес. Замок дорог её сердцу, но она слишком долго тут просидела. Девочка могла бы с закрытыми глазами проследовать из восточного крыла в западное, и ни разу не споткнуться. Именно так она и развлекалась одно время. Принцесса чувствовала себя призраком, заточенным в стенах. Если бы ей хоть ненадолго удалось увидеть окружающий мир! Даже то, что фьёлов считали фантазёрами, нисколько её не смущало. Может быть, островитяне в самом деле дышат ароматом наркотических цветов, странно одеваются и говорят смешно и витиевато. Да, пусть они в самом деле чокнутые — Агате всё равно! Она должна добраться до чудо-механизма и выяснить, на что он способен. Быть может, мать разрешит это сделать и не придётся идти против её воли. Ведь в эту самую минуту королева позволила ведуну воспользоваться придворной библиотекой. А значит, эксперимент будет завершён!

Агата чуть не пританцовывала от нетерпения.

Первые приветствия и склоки остались позади. Теперь королевские дети имели полное право, а точнее, были обязаны покинуть Тронный зал. Через пару лет Агата перестанет это делать: ей придётся оставаться на дальнейших переговорах. Конечно, на первых порах сказать ей будет нечего, но со временем она научится глубже вникать в суть вопроса. На самом деле даже сейчас Сиена время от времени подзывала дочку к себе, чтобы узнать, насколько она в курсе роста или падения серебряной монеты. А как на счёт нехватки зерна в стране ниртов, не следует ли наладить доставку пшеницы? А может быть, открыть им новый торговый путь? Но в первом случае зерно подорожает здесь, а во втором — нирты станут слишком самостоятельными. Что она думает, и чтобы предложила? Обычно Агате нравилось играть в наследницу трона. Ей было приятно чувствовать себя кем-то важным. Девочка как можно вдумчивее бралась за каждую проблему и старалась дать максимально разумный ответ. Как правило, Сиена оставалась удовлетворённой, хотя особого восторга не выражала. "Но ведь я ещё слишком молода, они сами непрестанно об этом твердят. Ещё научусь всему, что надо, уcпею" — думала Агата и убегала скакать в лабиринтах замка. На самом деле государственные дела казались ей скучными. Если бы не особое положение, которое давало право ими заниматься, она бы совсем приуныла.

Постепенно Тронный зал пустел. Не только дети покинули его: придворные спешили по своим делам, заморские делегации отправлялись отдыхать и глазеть на чудеса золотой столицы. Советники вместе с королевой удалились в Малый зал.

Агата поискала глазами герцога и герцогиню Ардор. Супруги красовались в своих нарядах запрещённых цветов и наслаждались произведённым эффектом. К ним подходили гости, некоторые отвешивали реверансы и поклоны чуть не до самой земли. Позже матушка пошлёт родичам недовольную ноту. Даже она сегодня не облачилась в сине-зелёный, хотя была одной из немногих, кто имел на это полное право. Принцесса недовольно дёрнула носом: когда она станет править, то будет строго следить за соблюдением геральдических правил. Девочке пришлось тут же себя одёрнуть: она старалась не думать о том, что должно рано или поздно случиться. Сначала стоит посетить вдоволь новых мест, путешествовать как можно больше и дальше. Пока этот план не выполнен, пусть на троне пока посидит мать.

Агата кому-то улыбнулась и стала разыскивать отца.

Король Фернан вместе с церемониймейстером пытались обсудить предстоящую вечером мистерию, но их разговор неизбежно скатывался к подарку кагана: оба были без ума от минералов и камней. «Может они и не друзья, но уж точно приятели» — завистливо думала Агата, стараясь не наступать на стыки мраморных плит. Это была её игра: девочка представляла, что если наступить на стык, то из пола вылезут острые гвозди. Сохранять при этой забаве царственный вид не так-то уж просто.

Она огляделась. Миры нигде не было поблизости, а обе фрейлины, приставленные к принцессе, хихикали с одетыми в кожу и меха людьми. Скельтры, в свою очередь, скалили зубы, прожигали взглядами пышные фигуры собеседниц и презрительно посматривали по сторонам. Агата подала фрейлинам знак, что они могут не сопровождать её. Оглядевшись в поисках строгой Сиены, и не найдя её в поле зрения, девушки согласно закивали: принцесса часто ходила по замку одна. За исключением приёмов, на которые её обязательно сопровождали, дабы Агата не вздумала опоздать. По всему замку напичкана стража, готовая защитить дочь королевы от любых неприятностей и, где следовало, преградить ей путь. С той же, причём, целью. Тяжёлые засовы также охраняли покой и порядок дворцовой жизни. Но, как и любой ребёнок, принцесса знала, где находятся лазейки, которые проворонили взрослые.

Малый зал находился в помещении поменьше и постарше, недалеко отсюда. А там уже рукой подать до подземных лабиринтов, представлявших самую мрачную и неизведанную часть замка. Темницы, где содержались политические преступники, и старинные камеры пыток. Агате говорили, что их давно не используют, но в это она не верила. Именно из этих катакомб ей и другим королевским детям доставляли свежую кровь несколько раз в неделю. Подогревали и разливали по кубкам. Её брали у самых знатных заключённых, в условиях строжайшей стерильности. От этого не умирали, но иногда теряли сознание. Вот и все подробности, которые девочка смогла узнать. Вероятно, Эрид, на собственной шкуре испытавший, что такое темница замка Шамбри, мог рассказать больше. Но случая пока не представилось.

На стенах Малого зала — простая побелка. Из потемневшего дерева скамьи, кресла и балочный потолок. Это древнее помещение сохранилось почти в неизменённом виде, в его стенах заседали первые потомки королевы Терры, в то время как большую часть дворца многократно перестраивали. Маленькие окошки, похожие на бойницы, пристроились под самым потолком. Несмотря на цвет стен, здесь царил лёгкий сумрак, какого невозможно найти ни в одном другом помещении пропитанного солнцем замка. Подземелья и чуланы не в счёт. Иначе говоря, место мрачное, но уютное, благодаря своей стариной и прохладной атмосфере.

Многие совещания и встречи проходили здесь как дань уважения к прошлому, а также из-за отдалённости от толпы придворных. Но как минимум одни любопытные глаза сейчас наблюдали за аудиенцией королевы.

Уже несколько месяцев Агата была гордой обладательницей тайного знания: в подсобке, бывшей некогда оружейной, отвалился кусок стены. Это была всего лишь тонкая перегородка, да и дыра совсем небольшая — как раз ребёнок и протиснется, — так что урона самому зданию это причинить не могло. Перед лазом, практически вплотную к нему, стояли покрытые пылью конские латы, поверх которых накинуто что-то вроде церемониального одеяла. Такие вещи использовались для парадных портретов, что было куда проще, чем позировать на живой лошади. В остальном же, кроме пыли, нескольких сломанных алебард и груды подточенных жуками досок, здесь ничего не было. Если бы не врождённая потребность принцессы совать нос в каждый уголок замка, она бы в жизни не обнаружила этот лаз. За ним находился коридор, ведущий в кромешную тьму, в котором Агата насчитала пять дверей. Одна из них, несомненно, вела к началу катакомб, другие внушали подозрения, что за ними находятся кухни, кладовые или стражницкие. Все были заперты на ключ и лишь одна, на ступеньках… тоже оказалась заперта. Только вот замок висел с нужной стороны и пребывал в таком состоянии, что Агате хватило двух ударов булыжником, чтобы взломать его. Чуть позже Мире придётся причитать над безобразно испачканным кирпичной крошкой платьем.