Однако, когда чёрные когти потянулись к ней, по спине пробежал предательский холодок. Видимо прочитав это по её лицу, Эрид изобразил на своей морде неподражаемую эмоцию, от которой впору если не хохотать, то падать с инфарктом.

Она так и не поняла, как он это делает. Просто вместо лапы вдруг оказалась рука. Конечно Аде было интересно, какова на ощупь чешуя дракона, но всё-таки когда рядом стоит человек, оно как-то спокойнее. Ада недоверчиво позволила соприкоснуться их ладоням, втайне надеясь, что на крепких пальцах не вырастут когти, и поднялась. Это был второй раз, когда их руки встретились. В первый дракон, не слушая возражений, закатал рукав на её серой кофте и задумчиво осмотрел глубокие шрамы на запястье. «Ты не смейся, просто я так пыталась проснуться» — пробормотала студентка, с усилием высвобождая руку. «Нет» — задумчиво ответили ей. «Я не стану смеяться, ведь это совсем не смешно, а наоборот. Я прошу тебя, Ада, не делай так больше. Очень прошу, принцесса».

Иногда её пугала эта забота. Зачем он злится, а потом отыскивает её у чёрта на куличках, в каком-то сарае, чтобы вытащить из тягучего как зыбкие пески кошмара? Они почти не говорили об этом, но если бы не Эрид, Ада могла проваляться там ещё очень и очень долго. А потом ходила бы как зомби в течении нескольких дней. На самом деле девушка могла вообще не вернуться из транса, оборотень беспокоился не на пустом месте. И он не хотел, чтобы это случилось. Может быть только потому, что она нужна ему как трофей для «Агаты». Или для его королевы, которой Ада каким-то боком приходилась внучкой. Да, это пугало, но даже такая забота была жутко приятна.

Хорошо, что он оказался не сумасшедшим, и драконы существовали в самом деле, просто в другом измерении. Впрочем, в этой параллели тоже полно странных существ, взять хоть жирафов. Они, конечно, не превращаются в людей, но всё же. Кстати, оказалось, что Эрид никогда не слышал о таких животных. Более того: он не поверил в их существование.

Дракон.

Не поверил в жирафа.

М-да.

Зато мальчишка ни в чём не сомневался и заваливал оборотня вопросами. Апогеем любознательности Тоши стал день, когда по поляне деловито протрусил пёс с берцовой костью в зубах.

Ада сидела под деревом и думала о своём, пока чьё-то пыхтение не привлекло её внимание. Тоша переминался с ноги на ногу и воровато оглядывался. Эрида по близости не наблюдалось.

— Чего надо?

Мальчик подкрался ближе и тихонько сел рядом. Сделав страшные глаза, он прошептал:

— Видела собаку?

— Ну?

— Нам в музее показывали большие к-кх… б-ольшие кости. Большие-пребольшие! До потолка! А ты можешь кое-что спросить у Эрида?

Мальчик говорил шёпотом, его распирало любопытство. За последние дни он так достал оборотня своими расспросами, что тот уже не знал, куда деваться. И пацан решил схитрить, переложив на плечи Ады такую серьёзную миссию как допрос с пристрастием. Она закатила глаза.

— Что я должна спросить?

— А он м-может… — мальчик понизил голос, — может превратиться в динозавра?

Большие карие глаза смотрели доверчиво. Брови-дуги почти обрели форму правильных полусфер. Тоша сунул было палец в рот, но тут же одёрнул себя: он знал, что Аду это раздражает, а сейчас надо использовать всё своё обаяние, чтобы она согласилась.

Ада заржала в кулак. Потом задумалась.

А что? Вдруг правда может?

Надежда что-то разбила. Немудрено, в доме полно пузырьков с какими-то мазями и лекарствами. Микстуры, которых не встретишь в современных аптеках.

Крики, брань, всё как обычно. Ада не выдержала и покинула рассадник гнева. Живущие здесь дети хотели поступить так же. Вопли пугали их, да и воздух на улице был таким свежим, не то что кислый чад неубранных комнат. Но им не разрешили, заставили слушать.

Девушка уселась прямо на землю, привалившись спиной к сараю. Она думала.

Эрид засобирался покинуть это место. Со дня на день они должны шагнуть в Коридор времён, хотя Ада терпеть не могла это название. После того, как её душа снова покинула и без того нематериальное тело, медлить дальше дракон не желал. Он говорил, что это опасно и Ада знала, что он прав. Но проститься с трансами ей не хотелось, как бы ужасны они ни были. Туман, расщепляющий душу — это что-то вроде прыжков с парашютом или русской рулетки. Очень страшно, но она хотела рискнуть. Ещё раз.

Для этого Ада спряталась так, что её не смогли найти — если, конечно, искали. Так что путешествие получилось долгим и болезненным. Девушка очнулась сама, с большим трудом, кляня себя за то, что заранее отвергла чужую помощь. В этом упрямстве было что-то извращённое: Ада знала, как плохо ей станет, и осознанно шла на это. Она не забыла, как прохладная ладонь легла ей на щёку и отобрала значительную часть чужой, инородной энергии. Ада была благодарна. Тогда она сразу пришла в сознание, почувствовала себя почти бодрой, почти здоровой и нормальной. И главное — совсем не одинокой. В тот момент она находилась под защитой этого существа, подкреплённой его же участием. Так необычно и здорово. Волнительно до мурашек. Ада даже хотела выразить свою признательность, но всё, на что хватило девушки — это сухое спасибо. В этом была вся она.

Потом они поругались, потому что дракон требовал не погружаться сознательно в транс, а Ада не любила, когда её пытались учить. Романтика едва не перешла в драку. Но как бы хотелось вернуть те странные минуты на чердаке! И именно поэтому девушка сделала всё, чтобы они не повторились.

Теперь, еле оклемавшись, Ада сидела за сараем и размышляла.

Оборотень не собирался медлить ни одного лишнего дня, хотя сначала даже не заикался о скором перемещении. Отношение Эрида к этому вопросу изменилось после случая на чердаке, и теперь оборотень развёл кипучую деятельность. Она, то есть деятельность, заключалась в том, что Эрид ждал какого-то знака. «Прислушивался к ферому», чтобы переход по временному коридору оказался наиболее благоприятным. Ада ни на грош в не поняла в этой колдовской ерунде, но ничего не имела против. Пусть ждёт и дальше, если так хочется, а она пока попробует разобраться со странным предчувствием, которое появлялось всякий раз, как Ада подходила к деревянному дому.

Всё дело в пожаре. Он был, но ещё не случился. То есть пожар произошёл примерно в это время: сто лет назад, плюс-минус года два относительно родной эпохи Ады.

У отца и его родственников девушка выпытала всё, что они знали. Вот и эта трагедия тоже оказалась в копилке семейных преданий. Она запомнила хорошо: погибнет старик, пострадает добрая половина дома. Целиком здание не сгорит, и после пожара люди всё равно продолжат жить на уцелевшей половине с каменными перегородками. Но времена начнутся ещё более чёрные.

— Ты что, хочешь это предотвратить? Плохие новости, принцесса: ничего не выйдет. Нельзя изменить прошлое, даже если в данный момент оно является для тебя настоящим. Иначе я бы попытался исправить то, что натворила твоя мать.

Ада готова была убить Эрида всякий раз, когда он называл её принцессой. Случалось это не часто, иногда даже не было похоже на оскорбление, а словно само вырывалась. Будто дракон оговаривался случайно. И всё равно хотелось убить на месте.

— Но ты же сам наворотил не мало, а? Агата — там, я — здесь, мальчишка тоже. И это называется люди не могут изменить прошлое? Вон, сколько тут намешано времён!

— Я не человек. Меня нашпиговали магией как кекс изюмом, и потому мне кое-что подвластно. И уж поверь, я сполна расплачиваюсь за это, пытаясь хоть отчасти всё исправить. Можно немного перетасовать карты чужих жизней. Но нельзя остановить смерть.

Больше они не говорили на эту тему. Он всё ждал своего сигнала, а Ада старалась держаться ближе к дому, хотя иногда это становилось невозможным: столько криков её нервы не выдерживали. Странно, что дети ещё не стали заиками, как Тоша. Им бы забиться в угол и никогда оттуда не вылезать, а они выбегали на улицу и играли в прятки.