— Ты не в восторге? Прости, не умею рычать как твои музыканты, во всяком случае в облике человека. Да и на колыбельную это не особо тянет.

— Нет-нет, очень красиво! У тебя такой голос… — Ада вдруг чего-то смутилась. — Ну, в общем, хорошо. А о чём это?

О, культура варваров была живой и цветастой! Не чета отшлифованным ариям в королевской опере.

— О моряке, который поднял бунт, убил капитана и отправился грабить прибрежные деревни. Одиннадцать лет он жёг церкви, убивал мужчин, насиловал женщин, а детей продавал в рабство. А на двенадцатый год сам был убит беглым каторжником, которого когда-то взял на борт и относился как к родному сыну. Каторжник расправился с папашей, разогнал команду, а затем бросил море и стал добрым фермером. Женился на крестьянке, та родила ему детей и всё было хорошо, пока любимый обалдуй-наследник не заявил, что хочет отправиться в плавание и жить «весело, свободно». Этим песня заканчивается.

Ада сползла с кресло и захохотала, не заботясь о том, что рядом спящий человек. Но мальчишка так крепко уснул, что ничего не услышал.

— Восхитительно! Это лучшая колыбельная в моей жизни!

Нервные, всё-таки, люди в этой параллели. Отсмеявшись, девушка вытерла набежавшие слёзы и кивнула на кресло.

— Что с ним будет?

Эрид поднял бровь.

— Отслужит своё и купите новую мебель.

— Да блин же ты, — прошептала Ада, прикрыв глаза. Дракон сжалился и решил ответить нормально. Внучка Сиены нынче отличилась сначала состраданием, потом весельем. Она заслужила.

— Пока что я не могу ответить наверняка. А нагромождать предположения не вижу смысла. Почему бы тебе не спросить, что будет с тобой?

— Я уже спрашивала.

— Да, но разговор в тот раз у нас не клеился.

Они помолчали. В тот раз оба были не то на нервах, не то дурачились слишком много. Теперь атмосфера более подходящая. Тихо, спокойно, никто не говорит о смерти.

Дёрнув плечом, Ада заявила, что ей плевать на то, что будет с нею. Лишь бы только до экзамена не трогали.

— Перспектива навсегда застрять в моём мире тебя радует?

— В своём ловить мне нечего. А у вас там дирижабли, драконы по небу летают, и всякое такое. Переживу, одним словом.

— Тогда чего ты уцепилась за этот экзамен?

Девушка надулась и притянула к себе колено. Она так и сидела на полу, почти зеркально копируя позу Эрида. Ближе обычного. Легко было представить, как оба принимают горизонтальное положение — дракону доводилось бывать в тесных комнатах, и в подобных ситуациях. Картина ему не понравилась. И дело не в том, что неподалёку от них спит мальчишка, а у Ады вечно угрюмое лицо. Просто всё здесь совсем иначе: другие люди, другие чувства, иные правила.

Ада рассеянно оглядывала тёмные углы и даже не догадывалась, о чём думает её собеседник. Эрид сам усмехнулся своим мыслям и вернулся к разговору.

— Ну, дело ведь может так обернуться, что я у вас не задержусь. Я правильно поняла? — спросила девушка. Дракон кивнул. — А раз так, не хочу вернуться сюда и обнаружить, что меня отчислили. И не надо говорить мне про путешествия во времени. Я хочу доделать все дела сейчас. Если уж возвращаться, то чтобы начинать с чистого листа, а не разгребать старые долги по учёбе.

— А твой отец?

— А чё отец?

Сжав кулаки, Ада гордо вздёрнула подбородок. Но смотрела она вниз.

— Ты его здесь где-нибудь видишь? Он даже когда дома, запирается в своём кабинете. Даже обедает там и не выходит на кухню! Ему всё равно, где я есть. Где-нибудь жива, да и ладно.

Вернувшись из временной параллели, девушка боялась, что её родитель исчез, точно так же как сейчас Тоша переживал, что старшие друзья его бросят. Но обида была сильна. Ада готова прыгать хоть в омут с головой, ей в самом деле наплевать, что с нею станет. Оборотень остался собой недоволен: не стоило затрагивать тему родителей. Теперь приятный вечер завершался раньше времени. Эта традиция начинала раздражать.

Ада встала и посмотрела на часы.

— Ты знаешь, я тоже хочу побродить одна. А ты не стесняйся, можешь брать из холодильника всё, что захочешь. Ну, правда, там ничего нет.

— Я могу составить тебе компанию, — предложил дракон. — Для одиноких прогулок час поздний. Пойдём вместе, если хочешь.

Она странно на него посмотрела. Пристально и странно, теребя рукав широкой кофты.

— Хочу, — Ада ответила с обезоруживающей честностью и поспешно отвернулась. — И запрещаю тебе это делать. В другой раз, а то я… Ну, неважно. Забей.

И она ушла в ночь. Совсем одна. Эрид отпустил её и не стал ничего спрашивать. Некоторые вещи он понимал и так, без объяснений, так как был старше и опытнее. А на что-то предпочёл не обращать внимания. В конце концов, Ада художница, она королевских кровей и, просто-напросто, юная девушка. Чудачества ей полагаются.

Ада стала чаще уходить, спонтанно, забросив все дела. Иногда погулять, иногда — по учёбе. Иной раз она пропадала в местах, назвать которые затруднялась. К её счастью, дракон с расспросами не лез. Некоторые возвращения проходили феерично, и обычно начинались с фразы «Привет, я спать!»

После очередного похода «на учёбу», Ада вернулась навеселе. Включив ревущую музыку, она принялась кружить по комнате, распространяя запах мятной жвачки и алкоголя. На этот раз не фруктовое пиво, а что-то более крепкое. Коньяк? Ликёр? Девушка не замечали ничего и никого вокруг. Обычно скованная, теперь Ада плевала с высокой колокольни на то, что за ней наблюдают. Беспрерывное кружение из комнаты в комнату, без системы, без каких-либо определённых фигур или позиций. В той параллели, откуда прибыл дракон, нечто подобное можно было заметить на крестьянских праздниках, но у Ады получалось более отчаянно и современно. Каждое порывистое движение отражало душевную бурю.

Подождав, пока Ада притормозит на кухне и напьётся воды прямо из-под крана, оборотень решил узнать о причине веселья.

— Как прошли твои пары?

— Чудесно! Я на них не пошла!

Аду легко было совратить с намеченного пути на путь в сторону кабака. Она неоднократно меняла свои планы подобным образом.

— Почему ты это делаешь? Столько пить и не заботиться о собственном будущем неразумно. Ты сама жаловалась, что с учёбой не задалось, да с работой и не ладится.

Дочурка Агаты захохотала. Совсем как тогда, в том баре, где он её встретил. Сразу было понятно: ей и смешно, и плохо. Немного успокоившись, девушка ответила.

— Потому что я тряпка. Что за тупой вопрос? Позвали — я и пошла. Так всегда бывает. Ты вот собрался утащить меня в стимпанк-средневековье, и я туда с готовностью отправлюсь. Я постоянно иду за теми, кому хоть сколько-то нужна. И плевать, зачем конкретно, даже если только для того, чтобы посмеяться надо мной.

Разбушевалась. Обзывать себя такими словами не в характере Астор. Эта черта либо досталась от отца, который успешно сгинул в своей командировке, либо приобретённая. Из рассказов Ады понятно, что она росла как сорняк, а это чревато последствиями. Манера бездумно оскорблять саму себя — одно из них. Смотреть на это не по себе, а слушать неприятно.

— Ты пьяна. Иди спать.

— Время детское, не пойду. И не смей, придурок, мне указывать!

Девушка рявкнула на мужчину, и сама же испугалась. Оказывается, если Аду как следует разозлить, то можно обнаружить хорошо поставленный, командный голос.

— Пожалуйста, — тише сказала она. — Не говори со мной таким тоном. Можно же ведь как-нибудь помягче? Тогда я послушаюсь.

Тут она как будто всхлипнула, а через секунду Эрид понял, что Ада просто икнула. Дракона раздражали такие перепады в поведении, но в словах девушки был смысл: она и так страдает неуверенностью, а если услышит приказной тон, то пиши пропало. Закроется, поставит ледяной барьер из множества условностей — попробуй, растопи потом. Это сейчас она разошлась, наглотавшись всякой дряни.

— Я согласен, время детское. Но ты и есть ребёнок. Распущенный. За те несколько дней, что мы пробыли в твоём мире, ты выпила и скурила столько, сколько у нас не позволяют себе даже мужчины. И это только то, что я видел. Интересно, если ходить за тобой по пятам, много приятных сюрпризов будет меня поджидать?