Дракон знал, как она отреагирует, и поэтому не мог не ввернуть примитивную шутку.

— Так значит, я могу раздеться?

Ада полностью оправдала ожидания, густо покраснела и попыталась скрыться за волосами. Ей это не удалось: тем, кто носит короткую стрижку следует привыкать смотреть прямо и не боясь.

— В другой раз, — пробубнила девушка. — Подай мне коробку с углём.

Эрид протянул чумазую коробку и украдкой взглянул на рисунок. До придворных живописцев далеко, но Ада рисовала неплохо, лучше Агаты. Для той упражнения в живописи были только очередным навыком, которым следовало овладеть наряду со стрельбой, фехтованием и танцами. Причём последние запрещались для наследной принцессы, как только она всходила на трон: женщина может позволить мужчине вести в танце, но королева — нет. Первые правительницы династии Астор отличались целым букетом комплексов, которые со временем переросли в традиции.

А рисовала Ада цветы. Нежный, витиеватый рисунок никак не вязался с тем грубоватым образом, который она так усиленно создавала из себя. Руки и середина нижней губы перемазаны углём: Ада растушёвывала пальцами фон и грызла чёрный мелок.

В голову ей пришла какая-то светлая идея. Девушка бросила альбом, вскочила и кинулась к комоду, заваленному всякой дребеденью.

— Я тебе сейчас кое-что дам. Тебе понравится.

Она отыскала очки, сдула с них пыль. Круглые и тёмные — что-то похожее носили и в Йэре самые отпетые модники.

— Это солнцезащитные очки, — просветили дракона. — Типа на лицо надеваешь и скрываешь глаза.

Молодой человек тяжко вздохнул. Почему-то Ада всё время подозревала его в том, что он ничего не понимает в этом мире, и в любую секунду может опозориться незнанием элементарных вещей.

— Я в курсе, спасибо.

Тёмное стекло в самом деле скрыло золотой пигмент.

— У вас такие носят и женщины, и мужчины?

— Да.

Эрид молча кивнул и повернулся к зеркалу. Отражение выглядело непривычно, но сносно. Девушка стояла рядом и тоже с любопытством смотрела на две фигуры в зеркале.

Странно. С Адой оборотень чувствовал себя непринуждённо, как в юности. Конечно, только до той поры, пока не вспоминал о своих деяниях, прошлых и будущих. Вот и теперь эта мысль сразу омрачила приятный день. Захотелось скорее уйти, но Ада, кажется, не заметила перемены. Она не достаточно хорошо разбиралась ни в людях, ни в чудовищах. Никому не доверяла и в тоже время стояла так близко и так доверчиво глядела в самую душу.

— Да, — протянула задумчиво хозяйка квартиры. — Теперь ещё больше похож на музыканта. Откуда же ты только такой взялся? Бас гитару в руки — и вот, пожалуйста, готовый кумир молодёжи.

— Это музыкальный инструмент? — деревянным голосом спросил дракон.

Ада зевнула и, шаркая босыми ступнями по полу, направилась к дивану. Она опять была в огромной безразмерной кофте — чёрной, с прорезями на спине. А вместо голого тела там виднелась ещё одна, красного цвета, футболка. Словно рваная рана от чьих-то когтей. Девушка и характером напоминала многоуровневую задачу, и одежда у неё многослойная как листья салата.

— Ну, интернет ты освоил, вот и разбирайся сам, когда вернёшься. А у меня уже совсем нет сил. Вон, пацан понимает.

С этими словами она ушла спать в ту же комнату, где свернулся в кресле мальчишка. Помрачневший дракон остался один.

***

Время шло, а он всё гулял. То тут, то там. Кем оборотень являлся для Ады в её квартире, было не понятно. Гостем, постояльцем, или просто высоким дополнением в кожаной куртке. Дракон старался не мозолить глаза лишний раз, но иногда навещать Аду было приятно. Как глоток свежего воздуха, о чём Эрид, конечно же, не говорил. А то она ещё подумает невесть что.

И тоже ничего не скажет.

Он наблюдал за тем, как Ада постепенно приходит в норму, если можно так назвать постоянное сидение на диване в обнимку с ноутбуком или книгой. Иногда она рисовала. Дважды порывалась готовиться к экзамену, и оба раза всё заканчивалось очередным просмотром ленты новостей. Эрид как-то взглянул на экран и удивился: там красовалось некое подобие Йэра с дирижаблями в небе и нагромождением железных конструкций. Девушка хмыкнула и поинтересовалась:

— Твой мир похож на это?

— Да. Но не то чтобы очень.

Всё-таки Паровая столица много красивее. И камень там использовали наряду с металлом.

Ада часто показывала какие-то вещи, спрашивала, можно ли их встретить в иной параллели. И всегда наблюдала за реакцией. Должно быть, девица всю жизнь будет припоминать дракону его удивление, когда она сунула Эриду под нос фотографию жирафа.

— И такое существо в самом деле может спать, ходить, сражаться? Не верю, это слишком несуразно. Думаю, ты просто решила поиздеваться надо мной, и эта картинка — всего лишь обман. Фотошоп, — не очень уверенно предположил мужчина.

Ада тут же стала передразнивать.

— Ой, какие мы знаем слова! И это говорит, мать его, дракон! Ну погоди, я сейчас покажу утконоса.

«Мать твою», «мать его» и прочие вариации. Это было излюбленное ругательство Ады. А утконос действительно потряс оборотня до глубины души.

Так, не спеша, протекала неделя. Встреча с Агатой близилась, и это не так уж и радовало.

В другой раз, вернувшись в квартиру среди ночи, дракон застал картину, которую не ожидал увидеть так скоро. Тоша проснулся и щурился от света за фонаря окном, как котёнок пяти дней отроду.

Девушка сидела на подлокотнике кресла, хозяйской рукой скинув на пол несколько футболок. Она склонила голову и тихо успокаивала ребёнка. На материнскую нежность это и близко не тянуло, но вот на заботу старшей сестры, доброй и всё понимающей — вполне.

— В- вы здесь? Оба? Вы меня н… н… не бросите?

— А куда мы денемся? Я почти всё время тут. Ящур сейчас проветривается, но скоро он тоже вернётся.

— Мне страшно: проснусь, а вас н… нет. И я в чужом доме. В чу…жом времени! И с-совсем один. Снова!

Мальчишка заикался сильно, как раньше. Говорил немного капризно, но больше жалобно. Он в самом деле боялся. Эрид тихо стоял в тёмном дверном проёме. Дракон старался не смотреть прямо на них, чтобы не выдать своё появление неестественным блеском глаз. Ребёнок может испугаться, а девушка встрепенётся и поспешит скорей укрыться под маской угрюмости. Сейчас она не похожа на саму себя, или же, наоборот — показала свою настоящую, чуткую натуру. Ада оберегала Тошу от тревог, и защищала его как умела.

— Мы ни за что тебя не бросим. Мы ждём, пока ты выспишься. А потом я покажу тебе и дом, и город, и что ты там ещё хотел? Даже свожу на концерт, если захочешь!

— А это, в… вы хотели вместе с Эридом и т… твоей мамой куда-то уйти. По Коридору времён. Вы же не… не уйдёте, п-пока я сплю?

— Нет, не уйдём. Только через мой труп, дитё. Только через него.

— А м-мне с вами можно?

Нельзя, и Аде это известно.

— Не знаю.

Она подумала и добавила:

— Я не обещаю, что всё будет хорошо. Не бывает так. Ты хоть ребёнок, а должен понимать. Но мы хотя бы постараемся, чтоб было не так плохо. Окей?

Тоша благодарно кивнул. Его снова клонило в сон. Эрид подумал, что пора бы выйти из своего укрытия и поприветствовать мальчишку. Но тут соня выдал:

— А т-ты не споёшь?

— Чего?!

Ада в миг стала прежней собой, сейчас вот-вот начнёт ругаться. Самое время напомнить о себе. Мужчина вышел из тени, воскрешая в памяти слова давно услышанной им песни. Это было далеко от Паровой столицы, в лагере кочевников. Среди варваров немало романтиков.

Мальчик заулыбался, но ничего не сказал, так как слишком устал. Эрид уселся на полу, на единственном свободном от всякого барахла пятачке. Пел он тихо, на языке, с которым даже в его мире мало кто знаком. Песня была трагикомичной, а мелодия плавной. Когда дракон закончил песню, Тоша уже спал. А девушка так и застыла с широко распахнутыми глазами. Если бы Эрид вздумал сменить облик посреди её квартиры, она бы удивилась меньше.

— Странная песня. И странный язык. Похож на финский.