— СТОЙ! — Проревел генерал, поднимая огромную двуручную алебарду, и делая ею замах в воздухе, пытаясь оттолкнуть стрелка с позиции, из которой он мог бы попасть. Но оказалось слишком поздно. Зазвенела тетива, и стрела запела песню смерти, направившись прямиком к одетой в белое девушке. Однако же, ветер чуть изменил ее траекторию и она вонзилась не в сердце, а в живот. На белой ткани показалась кровь, и подняв непонимающий, но полный немой мольбы взгляд наверх, к стене, Эверина Фетернеская рухнула на землю, чтобы никогда больше с нее не подняться.

— Предатель! — кричал император, удерживаемый воинами за плечи. — Казнить его! Казнить, немедленно! Я приказываю!

— Это я то предатель?! Ты детоубийца! — выл кидающийся на него и так же со всех сторон удерживаемый солдатами генерал. — Уведите этот кусок мусора отсюда! И бросьте в темницу! На стенах мое слово закон! Запомни это!

— Тогда я и тебя убью! — взвизгнул мужчина и выдернув клинок у одного из солдат ринулся на генерала, превосходящего его ростом почти вдвое. Сверкнула сталь, и грянулось о гранитные плиты стены обезглавленное тело, над которым с окровавленной алебардой стоял, сжимая крепко зубы генерал.

— Унесите его отсюда. Откройте ворота, подберите девушку, возможно, ей еще можно помочь! Живее мать вашу! Через час эта орда уже будет штурмовать стены, если мы ничего не предпримем. Вы хоть представляете себе ярость Короля Леса, если его жена умрет?

Его приказания были незамедлительно выполнены, но, как он и ожидал, было уже поздно. Эверина умерла.

— Закрыть ворота! — Рявкнул Генерал, поднимая на руки ее бездыханное тело. — Если я не вернусь — сражаться до последней капли крови! Ни шагу назад! Защитите женщин, детей и стариков! Бейтесь за свою жизнь!

С этими словами, тяжко вздохнув, он направился прямиком к лагерю монстров, неся на руках свою погибшую принцессу. По щекам его катились крупные слезы, но сделать он ничего не мог, теперь, судьба столицы зависела лишь от того, как воспримет этот инцидент Владыка Леса.

— Эй, гляди, она опять заснула. — Стефан ткнул Эрвина под ребра и тот прервал свой рассказ. — Я же говорил ты рассказываешь так нудно, что прямо в сон клонит.

— Если не нравится, то могу и не рассказывать. Чего тогда уселся поближе? Иди, почисти доспехи, например.

— Да я бы рад, но они не отпустят. — Стефан пожал плечами и Эрвин осмотрелся по сторонам. Весь отряд собрался в круг и рассевшись кто где, внимал его рассказу.

— Ну, так что там с историей то? Как я понял, генерал и сам был влюблен в эту принцессу, верно? Он же поэтому ее защищал? — Спросил один из мужчин.

— Плохо защищал. Я бы этого императора и на стены то не пустил бы! Ишь какой шустрый, командовать он собрался!

Вся толпа собравшихся принялась на все лады костерить глупого императора посмевшего так бездушно расправиться с собственной дочерью. Однако их почти тут же остановила поднятая рука Максимуса.

— Командир спит. Будьте тише. Господин Эрвин, прошу вас, продолжайте рассказ.

Юноша согласно кивнул и продолжил:

Когда же Генерал с мертвой Эвериной на руках вошел в становище монстров, никто не посмел преградить ему дорогу. Наоборот, монстры припадали на колени перед своей мертвой королевой, образовывая коридор, по которому он беспрепятственно продвигался к центру лагеря, где стоял огромный шатер, больше похожий на дворец. Как только он приблизился, навстречу ему вышел Король Леса. Одна ко же, от увиденной перед собой картины глаза его налились кровью и он тут же вырвал бездыханное тело жены из рук Генерала и склонился над ней, словно бы не веря своим глазам.

— Кто это сделал. Если это ты — не жди легкой смерти. Ты будешь молить о ней годами. — Его голос был схож с шепотом самой Смерти.

— Это сделал не я. — Голос генерала оставался спокойным. — Ее убил отец. А потом, я убил его. Отрубил поганую башку.

— Это была слишком легкая смерть для того, кто убил мою жену. Почему ты предал своего императора? Решил переметнуться ко мне? У меня не жалуют перебежчиков.

— Он перестал быть моим императором в тот самый момент, когда убил мою любимую женщину. После этого, я просто обязан был отомстить ему. Хочешь убить меня — убей. Мне больше незачем жить. Прошу лишь об одном, не разрушай город, его жители ничем перед тобой не виноваты. Не увеличивай горе и боль еще больше.

— Смерть притягивает лишь смерть, ты то должен это понимать? Так Генерал? — Владыка выпрямился с мертвой женой на руках и обернувшись в сторону Риотии отдал лишь один приказ:

— Уничтожить!

— Постой! — Генерал поднял руку. — Позволь мне вернуться в цитадель. Я хочу принять командование своими людьми.

— С одной стороны, мне бы надо тебя убить, чтобы снизить потери в будущей битве, но ты принес мне назад мою жену, поэтому я исполню твое последнее желание. Сражайся храбро Генерал. В этой битве, я приду за тобой лично! И будь ты проклят за то, что позволил этому случиться.

— Взаимно, владыка. Я буду ждать тебя на вершине стены, чтобы скрестить оружие. Живи вечно! — бросил он напоследок, все по тому же коридору монстров покидая лагерь и возвращаясь в город.

Едва лишь за ним затворились ворота, армия, до сих пор бездействовавшая сорвалась с места и устремилась на штурм крепости. Едва лишь существа оказались в зоне поражения, городские баллисты и катапульты выплюнули в их сторону море смертельного свинца и горящих камней. Толпы захватчиков сразу же нашли под ними свою смерть. Однако, обуянные яростью и жаждой крови оставшиеся в живых идя по трупам павших, все ближе и ближе подбирались к стенам.

Взвились в воздух стрелы и еще одна волна мертвых тел усеяла землю. Взревели трубы и, из открывшихся ворот выкатилась тяжелая панцирная конница, ринувшаяся на врага, рассекая их строй пополам. Однако, их было слишком мало для того, чтобы смять ряды врага, поэтому быстрый удар не принес ничего кроме первых потерь для защитников.

Гоблины и остальная мелкая тварь успешно забирались под брюхо коней и резали их своими кинжалами, а затем, разрывали в клочья свалившихся на землю всадников, прямо на поле боя устраивая кровавый пир из бедолаг. Из пяти тысяч конников, вырвавшихся на поле боя, вернулась едва ли треть. Все они были с ног до головы забрызганы своей и чужой кровью, а в глазах у многих застыла безнадежность.

Едва лишь закрылись за ними ворота, озверевшая толпа существ всей своей массой обрушилась на стены цитадели, начав штурм. Позади пехоты, состоявшей в большинстве своем из различных низших существ, шествовали огромные огры, вооруженные гигантскими пращами и молотами. Вслед за ними явились энты, таща за собой огромные осадные машины, каждая из которых могла вместить несколько сотен нападавших.

Гигантский таран все время ударялся в обитое сталью дерево ворот, которые хоть и трещали под напором, но не сдавались. Тучи стрел и целые потоки кипящей смолы выливались на нападающих со стен. Они гибли тысячами, но от этого их все равно не становилось меньше.

— Сверху! Сверху! — вдруг закричал один из лучников, и в следующее мгновение, перекушенный надвое огромной клыкастой пастью, по кускам свалился со стены вниз, прямо в лапы только этого и ждавших монстров. Все выжившие лучники тут же переключились на упавших на них с неба чудовищ, осыпав их градом стрел, однако большинству из воздушных монстров стрелы были все равно что комариные укусы. Особенно рьяно за дело взялись огромные драконы и виверны, переворачивавшие на стенах катапульты и баллисты, поливающие струями огня защитников крепости, поминутно лопая то одного то другого мечника, подвернувшегося под лапу.

— Арахны! Арахны лезут на стены! Быстро, тащите смолу! — Заорал один из воинов, отбиваясь короткой пикой от длинных лап, уже готовых было схватить его и сбросить со стен.

— Всем отступать! Отступаем за вторые стены! — Рявкнул один из командиров, запуская тяжелое копье в одну из пауков, взобравшихся уже на стену и душащей своими нитями солдата, которого держала в лапах. Острие пробило ей грудь, и огромное тело вереща упало вниз, на улицы, распластавшись на нем, словно раздавленный жук.