Стурм встревожился при этих словах. Паломничество на родину было для него священной мечтой. Он не собирался идти на север, чтобы «веселиться». Поморщившись, он разгладил усы и повторил, что им нужно выйти пораньше.

Наступила неуютная тишина. Никто не хотел уходить первым, особенно теперь, когда казалось, что их прощание завершилось такой фальшивой и неприятной нотой. Даже Тассельхофа пробрало. Кендер тихо и послушно сидел на месте. Он так опечалился, что даже вернул кошелек Стурма. Правда, он вернул его Карамону, но это уже мелочи.

— У меня идея, — наконец сказал Танис. — Давайте встретимся снова осенью, первым вечером месяца Урожая.

— Я могу вернуться к этому времени, но могу и не вернуться, — сказала Кит, пожимая плечами. — Не рассчитывайте на меня.

— Думаю, я точно не смогу вернуться, — сказал Стурм, и друзья поняли его. Возвращение в Утеху осенью означало бы, что поиски его отца и наследия окончились неудачей.

— Тогда будем встречаться каждый год после этого, первой ночью месяца Урожая, те из нас, кто сможет быть здесь, — предложил Танис. — И дадим друг другу обещание, что через пять лет с этого дня мы вернемся сюда, в гостиницу, независимо от того, где мы были и что делали.

— Те из нас, кто будет еще жив, — сказал Рейстлин.

Он говорил не всерьез, но Карамон тут же резко выпрямился. Значение этих слов достигло и испугало его, несмотря на степень его опьянения. Он испуганно взглянул на Рейстлина, который только прищурился:

— Всего лишь небольшая попытка пошутить, братец.

— Все равно такие вещи не надо говорить, Рейст, — предостерег его Карамон. — Можно накликать несчастье.

— Пей свой эль и молчи, — раздраженно ответил Рейстлин.

Строгое лицо Стурма смягчилось.

— Это хорошая мысль. Пять лет. Я обещаю, что вернусь через пять лет.

— И я вернусь, Танис! — сказал Тас, возбужденно прыгая вокруг него. — Через пять лет я буду здесь.

— Через пять лет ты будешь в какой-нибудь тюрьме, — пробормотал Флинт.

— Ну, если и буду, то ты меня вытащишь, правда, Флинт?

Гном тут же поклялся, что в Бездне наступят холода, прежде чем он еще хоть раз пойдет вызволять кендера из тюрьмы.

— А в Бездне бывают холода? — поинтересовался Тассельхоф. — А там вообще какая-нибудь погода бывает, или там темно и страшно, как в какой-нибудь яме, или в ней постоянно горит огонь? Как ты думаешь, Рейстлин, разве не было бы интересно прогуляться в Бездну? Я бы хотел когда-нибудь оказаться там. Готов спорить, даже дядюшка Пружина никог…

Танис шикнул на него, главным образом для того, чтобы гному не пришлось опрокидывать свою пивную кружку на голову кендера, что он явно собирался сделать. Танис положил руку ладонью вниз на стол.

— Я клянусь любовью и дружбой со всеми вами, — он обвел взглядом друзей, как будто протягивая невидимую нить от одного к другому, — что вернусь в Последний Приют первым вечером месяца Урожая пять лет спустя сегодняшнего вечера.

— Я вернусь через пять лет, — сказала Кит, кладя свою руку поверх руки Таниса. Ее лицо смягчилось. Она крепко сжала его руку. — Если не скорее.

— Клянусь своей честью, как рыцарь, каким я надеюсь стать, что вернусь через пять лет, — торжественно сказал Стурм Светлый Меч. Он положил руку на руки Таниса и Кит.

— Я буду здесь, — сказал Карамон. Его широкая ладонь накрыла руки друзей.

— И я, — сказал Рейстлин. Он коснулся руки брата кончиками пальцев.

— Не забывайте про меня! Я приду сюда! — Тассельхоф взобрался на стол, чтобы добавить свою маленькую ладошку к ладоням друзей.

— Ну а ты, Флинт? — спросил Танис, улыбаясь своему старому другу.

— Черт побери, у меня найдутся дела поважнее того, чтобы переться сюда лишь затем, чтобы поглядеть на ваши бледные рожи, — проворчал Флинт.

Обеими руками, твердыми и мозолистыми от работы, он сгреб руки друзей в охапку.

— Да хранит вас Реоркс покуда мы не встретимся снова! — сказал он, потом быстро отвернулся и очень долго глядел в окно, за которым ничего не было видно.

Дверь гостиницы давно заперли на ночь. Зевающая официантка пришла, чтобы выпустить их. Прощание не заняло у Рейстлина много времени. Ему хотелось поскорее добраться до дома, и он нетерпеливо переминался с ноги на ногу у двери, дожидаясь брата. Карамон обнял Стурма; двое друзей долго стояли так, обнявшись, и расстались молча, не в силах произнести ни слова. Карамон пожал руку Танису и обнял бы Флинта, но гном не выдержал и попросил его «отвалить». Тассельхоф раскинул руки так широко, как только смог, и обхватил Карамона, насколько это было возможно. Карамон ласково потрепал его хохолок в ответ.

Китиара шагнула вперед, чтобы обнять брата, но Карамон сделал вид, что не видит ее. Рейстлин уже раздраженно стучал ногой по полу. Карамон заторопился к нему и прошел мимо Кит, не сказав ни слова. Она посмотрела братьям вслед, затем ухмыльнулась и пожала плечами. Стурм прощался коротко и формально, но низко и почтительно поклонился Танису и Флинту. Кит назначила место встречи утром, и Стурм ушел.

— Думаю, я посижу еще немножко, — сказал Тас. Он как раз собирался вывернуть карманы и сумки, чтобы просмотреть сегодняшние «находки», когда раздался стук в дверь.

— О, привет, шериф, — приветливо сказал Тас. — Кого-то ищете?

Тассельхоф ушел вместе с шерифом. Последним, что от него услышали, была просьба вытащить его утром из тюрьмы, если не трудно.

Кит стояла в дверях, дожидаясь Таниса.

— Флинт, ты идешь? — спросил Танис.

Официантка унесла свечи. Флинт сидел в темноте и не отвечал.

— Девушке уже пора закрывать гостиницу, — напомнил Танис.

Ответа не было.

— Я позабочусь о нем, сэр, — мягко сказала официантка.

Танис медленно кивнул. Он подошел к Кит, обнял ее и мягко привлек к себе. Они вместе ушли в ночь.

Гном сидел на своем месте до рассвета.

Был шестой день седьмого месяца. Антимодес стоял на балконе своей комнаты в Вайретской Башне, глядя в ночную темноту. Комната была одной из многих гостевых комнат в Башне, предназначавшихся для магов, приезжавших, чтобы учиться, просить совета или, как Антимодес, участвовать в проведении Испытания, которое должно было начаться следующим утром.

Комнаты были разного размера и вида, от маленьких помещений магов-учеников, похожих на камеры, до просторных и роскошно обставленных комнат архимагов. Комната, где удобно расположился Антимодес, была его любимой комнатой, где он останавливался уже много лет. Так как архимаг любил путешествовать и имел обыкновение посещать Башню в самое неожиданное время, то Пар-Салиан заботился о том, чтобы комната всегда была готова к прибытию его друга.

Апартаменты, расположенные в верхних этажах башни, состояли из спальни, гостиной и маленького балкончика, который иногда выходил на Вайретскую Рощу, а иногда нет, в зависимости от того, где в данный момент находился этот зачарованный лес.

Если леса не было, то Антимодес мог сам наколдовать себе вид за окном. Широкие поля золотой пшеницы, или, может быть, пенящийся прибой — все зависело от его настроения. Этой ночью леса не было видно, но за окном уже стемнело, а Антимодес устал после дневного путешествия и не хотел утруждать себя сооружением пейзажей. Он еще немного постоял на балконе, наслаждаясь прохладным ночным ветерком. Оставив двери открытыми, чтобы воздух заходил внутрь, — ночь выдалась необычно жаркая — он вернулся в комнату к маленькому письменному столу и продолжил изучение свитка, которое уже прерывалось ужином.

Стук в дверь снова оторвал его от этого занятия.

— Войдите, — недовольно сказал он.

Дверь бесшумно приоткрылась. Пар-Салиан просунул голову в щель.

— Я тебе не мешаю? Я могу заглянуть позже…