Протянув вперёд руки с непринуждённостью профессионала, она глубоко вдохнула и задержав в лёгких воздух, нырнула в мощный поток.

Инстинкты, приобретённые с детства обострили и сосредоточили её мысли. Через мгновение вода, бегущая по ней, уже не чувствовалась ледяной. Она ощутила знакомое чувство «объединения»: только таким словом она была способна выразить свои чувства, когда её ноги превращались в один сильный хвост. Ее руки превратились в меньшие плавники; зрение расширилось, когда у неё выросла морда в форме бутылки, а глаза стали отдалёнными друг от друга.

Она была свободна!

Взмахнув хвостом, она устремилась вверх по течению, осторожно проверяя глубину русла реки, устойчиво пробираясь через поток. Когда её понадобилось вдохнуть воздуха, она не смогла сопротивляться опасному искушению подскочить изящной дугой, хватая воздух большим глотком. Она сделала кульбит, затем другой — один из первых трюков, которым она научилась, будучи дельфином. Селана снова появилась над поверхностью воды и прыгнула высоко в воздух, размахивая мощным хвостом в бессознательном жесте возвратившейся уверенности в себя.

Насытив прыжками душу, она сосредоточилась исключительно на своей задаче и плыла вперёд в течении короткого промежутка времени, пытаясь покрыть расстояние как можно быстрее. Скоро она должна будет искать признаки какой-либо крепости, хотя она не знала что в точности ей следует искать. Это должно быть здание, такое же как и любые в городе? Она высунула морду на поверхность и осмотрелась в поисках каких-либо признаков присутствия Балькомба.

Селана обнаружила, что непредсказуемость потока была самой трудной частью её путешествия. Иногда поток расширялся вдвое против обычного размера, дно быстро исчезало и ручей превращался в спокойные медленный водоём. Так же внезапно поток мог сузиться, а дно подняться, и тогда он превращался в мелкий мчащийся ручей.

Поднимаясь всё выше в горы, Селана заметила, что высокие ели и осины постепенно уступали место коротким соснам и кустарнику. Чуть выше по течению она должна была уже огибать большие зубчатые льдины и груды снега, отрывающиеся от берегов. Чтобы ещё больше усложнить ей задачу, поток, всё ещё меняясь по размеру, стал устойчиво уменьшаться по глубине. Селана знала, что если она скоро не найдёт укрытие Балькомбы, то просто будет не в состоянии продолжать путь. Как дельфин, она не могла плыть, если под ней не будет хотя бы несколько метров воды.

Продираясь против сильного течения в быстром и узком протоке, Селана пронзительно закричала от боли, когда её левый плавник задел острую подводную скалу. Она одновременно и услышала, и почувствовала, как её крепкая шкура на руке разорвалась. Ледяная вода залила свежую рану и Селана запаниковала. Её моральное состояние упало, когда она поняла, что скорее всего не сможет управлять телом в сильном ручье с одним-единственным плавником, уже не говоря о том, чтобы продолжить путь вверх по течению. Пользуясь хвостом, она быстро повернула к берегу, управляясь только здоровым плавником.

Понимание того, что она не сможет даже плыть по краю потока, пока её рана не заживёт, привело её в уныние. Ей нужны были руки, чтобы сделать перевязку и ей нужен был спокойный сон, который вернет ей силы. Будучи дельфином и заснув в этом потоке, она, конечно, погибнет. Признав, что у неё нет выбора, Селана подавленно вздохнула и пожелала превратиться снова в гуманоида.

Она стояла с плещущейся у груди водой. Сразу же рана под рукавом ей мокрой туники, примерно десяти сантиметров в длину и достаточно глубокая, невыносимо запульсировала и толстый ручеёк крови потек в воду. Изо всех сил стараясь не потерять сознание, Селана выкарабкалась на берег, пользуясь здоровой рукой. Выбравшись, она упала на мёрзлую землю, дрожа от ледяного ветра.

Селана не верила, что это возможно, но теперь она оказалась ещё в худшем положении, чем прежде. Температура ручья почти не поменялась, но воздух здесь, высоко в горах, был намного более холоднее. Теперь же, серьезно раненная, она снова оказалась без припасов и какого-либо убежища. Она поняла, что она имеет очень хорошие шансы умереть прежде чем солнце снова поднимется.

Я должна обсохнуть, вяло подумала Селана с кружащейся от потери крови головой. Собрав последние остатки упрямства, она сконцентрировалась на одном заклинании, задержавшемся в её памяти, колдовстве, которое было не большим, чем тренировочным, таким незначительным, что эффект от него был почти неощутим. Тем не менее, это колдовство было легко управляемым и Селана могла рассчитывать только на это. Потребовались большие усилия, но при помощи этого заклинания ей удалось отжать ледяную воду с тонкой туники и та высохла.

Но усилия сделали её ещё более слабой.

Действуя в основном инстинктивно, она оторвала полоску ткани от рваного края туники и обернула сочащуюся кровью, болящую рану, чтобы остановить кровотечение. Повязка причиняла боль, но в то же время обнадёживала.

— Ты должна немного отдохнуть. — громко пробормотала она, надеясь что звуки голоса, даже её собственного, помогут ей остаться в сознании. — Найди какое-нибудь спасение от ветра.

Селана пошла, спотыкаясь к великолепно белой скале у горы. Конечно, она могла найти там укромный уголок или пещеру и скрыться там от беспощадного горного ветра.

Наконец она нашла маленький низкий уступ, едва вмещавший её небольшое тело. Она свернулась клубком на холодном граните, выставив наружу лицо. Натянув посильнее тунику, она смотрела затуманенным взором на суровую местность перед нею.

С пугающей ясностью она поняла, что скоро умрёт. Умрёт в одиночестве… Ветер будет продолжать выть, а она скользнёт в вечное забвение и никогда не проснётся. Жрецы говорили про загробный мир для тех, кто верит в истинных богов. Но она не верила.

Размышляя, она заметила какое-то движение и заставила свои глаза в последний раз сосредоточиться. Возможно, упавшая ветка? Или галлюцинация? Она отказалась от этих вариантов, потому что то, что она заметила, было большим чем ветка и хорошо вписывалось в серость гранитного склона горы. Она подумала, что видит гигантского минотавра, дикого гибрида человека и коровы, хотя этот был сделан из полированного белого гранита. Оно пересекало ущелье, направляясь прямо к ней.

Я на самом деле галлюцинирую, подумала она. Стоит мне закрыть глаза и заснуть, по пробуждении это пройдёт. Но, закрыв глаза, она услышала отрывистое рычание и дыхание. Я должна пропустить это мимо ушей, бессознательно подумала она, и звук пропадёт.

Она зажмурилась, закрыв ладонями уши, и ждала.

Затем две большие руки, ледяные как настоящий гранит сжали её плечи и подняли её. С забившимся сердцем Селана на мгновение широко открыла глаза и увидела пугающего гранитного минотавра снова.

В последнее мгновение перед тем, как потерять сознание, она почти с благодарностью подумала, что уже, должно быть, умерла.

Тассельхоф потянулся под маленькой тумбочкой, облизывая лапы и разглаживая мех. Его хвост беспечно мотался взад и вперёд. Это вызывало приятные чувства, так что было даже немного жаль, что у кендеров нет хвоста.

Он всё ещё не мог поверить в то, чему он и Селана были свидетелями в лаборатории мага. Говорящая монета, представляющая собой злого бога Хиддукеля! Он с нетерпением ожидал возможности рассказать об этом Флинту и Танису, особенно теперь, когда Селана улетела. Она передала ему только одно телепатическое сообщение прежде чем исчезнуть через окошко в комнате мага.

— Тас, я собираюсь последовать за ним и вернуть свой браслет. — сказала она, не давая Тассельхофу возможности отговорить себя, пропав с глаз долой.

Таким образом Тас, обуреваемый мышиной паникой, вылетел из лаборатории, пробежал часть коридора и пролез под первой же дверью, которую встретил. Он оказался в спальне. Вероятно, запасной спальне, так как очаг был холоден и несколько листочков кружились на полу всякий раз, когда ветерок влетал в крошечное окно. Однако несколько ковриков на полу сделало комнату достаточно удобной, чтобы остановиться и решить что делать дальше.