«Кто же это заговорил со мной», — лихорадочно соображал тем временем Танис. Внезапно его взгляд так и прикипел к некоему силуэту, видневшемуся подле Владычицы Тьмы. Черные одежды помешали Танису разглядеть его раньше. Зато теперь ему померещилось в нем нечто знакомое. Неужели это ему принадлежал голос?.. Нет, он не двигался, не подавал никакого знака… Что делать?

— Бей, Танис! — повторил голос, шептавший у него в мозгу. — Скорее!

Разом взмокнув, Танис неверной рукой обнажил меч. Теперь он стоял на самой верхней ступеньке. Мерцающая стена по-прежнему окружала Верховного Владыку. Она была похожа на радугу, пляшущую над бурной водой.

«Выбора нет, — сказал себе Танис. — Может, это ловушка. Пусть так. Я хочу умереть…»

Он начал уже преклонять колена, протягивая меч рукоятью вперед… но в последний миг перевернул клинок и ударил Ариакаса прямо в сердце.

Он почти не сомневался, что умрет, и, нанося свой удар, заранее стиснул зубы: вот сейчас магический щит испепелит его, словно дерево, пораженное молнией…

И молния вправду ударила! Но не в него. Радужная стена взорвалась, пропуская его меч. Он почувствовал, как сталь втыкается в плоть. Оглушающий крик боли и изумления резанул слух…

Ариакас, шатаясь, пятился прочь: меч Таниса пронзил ему грудь. Обычный человек от такого удара умер бы на месте, но темное искусство Ариакаса, помноженное на ярость, задержало приближение смерти. Он ударил Таниса по лицу и сбил его с ног.

Голова наполнилась болью — полуэльф смутно видел свой окровавленный меч, валявшийся рядом. Он испугался, что потеряет сознание: это означало бы его смерть и неминуемую гибель Лораны. Он тряхнул головой, силясь разогнать туман перед глазами. Надо держаться! Надо завладеть Короной! Он увидел, как Ариакас, еще державшийся на ногах, поднял руки, готовя заклинание, которое оборвет его жизнь…

Танис ничего не мог сделать. Он не умел защищаться от магии. И что-то подсказывало ему, что неведомый помощник ему на выручку больше не придет. Он, этот помощник, уже добился всего, чего хотел.

Но, при всем могуществе Ариакаса, был отмерен предел и его силе. Он задыхался, теряя сознание, смертная мука стирала в памяти магические слова. Кровавое пятно растекалось по пурпуру его одеяний, становясь все больше и больше по мере того, как из пробитого сердца уходила жизнь. Смерть властно брала свое, и он больше не мог ей противиться. Ариакас отчаянно боролся с наползающей тьмой, призывая на помощь свою Богиню…

Но той не было дела до ослабевших. С тем же равнодушием, с которым некогда взирала она, как пал отец Ариакаса под ножом сына, взирала она теперь, как пал он сам, и имя ее было последним звуком, который произнесли его губы.

Тело Ариакаса рухнуло на черный камень тронного возвышения. В Зале стояла напряженная тишина. Корона Власти с лязгом свалилась с мертвой головы и осталась лежать в луже крови среди прядей его густых черных волос.

Кто завладеет Короной?..

Потом раздался пронзительный крик. Это Китиара позвала кого-то, выкрикнула чье-то имя. Танис не понял и не расслышал. Да и не все ли равно… Он протянул руку к Короне…

И перед ним возник призрак, облаченный в черные латы.

Государь Сот!..

Таниса охватил панический ужас, но он как-то совладал с ним, заставив себя сосредоточиться на одной-единственной цели. До Короны оставались какие-то дюймы. Его рука метнулась вперед… и пальцы ощутили холодный металл, на полмига опередив другую руку — бесплотную руку скелета.

Корона принадлежала ему!

Оранжевые глаза Сота вспыхнули. Призрачная рука потянулась вперед — отнять добычу. Танис слышал крики Китиары, отдававшей какие-то бессвязные приказы…

Он поднял окровавленный металлический обруч над своей головой, глядя на государя Сота уже безо всякого страха…

И потрясающую тишину Зала взорвал звук рогов. Неистовый рев множества медных рогов.

Рука государя Сота замерла в воздухе. Китиара умолкла.

Толпа начала роптать — тихо, но очень зловеще. Голова у Таниса была еще затуманена болью, и на какой-то безумный миг ему показалось, будто эти рога ревели в его честь. Но потом он разглядел на лицах тревогу. Все в Зале — и даже Китиара — смотрели на Владычицу.

До этого момента глаза Богини были обращены на Таниса, но теперь ее взгляд привлекло нечто иное. Тень Такхизис еще больше сгустилась и распространилась по Залу, нависнув над головами подобно темному облаку. А дракониды, отмеченные ее цветом — черным, — повинуясь безмолвной команде, покинули свое место по краю Зала и умчались сквозь двери. Исчез и силуэт в черных одеждах, замеченный Танисом подле Владычицы.

Рога надрывались по-прежнему. Танис тупо смотрел на Корону, которую все еще держали его руки. Вот уже два раза хриплый рев рогов предвещал смерть и разрушение. Что-то на сей раз означала эта жуткая музыка?..

Так громко и неожиданно грянули рога, что Карамон едва не поскользнулся на мокрых камнях. Инстинктивным движением Берем подхватил его. Двое мужчин замерли, встревоженно озираясь: трубный рев заполнял маленькую комнату, отдаваясь от каменных стен. Другие рога уже отвечали сверху, из-за лестничных маршей…

— Это арка! Там… было что-то, что мы нарушили! — сказал Карамон. — Что ж, сделанного не воротишь. Сколько ни есть в Храме живых тварей, все уже знают, что мы тут. Где бы оно ни было, это «тут». Во имя Богов, я надеюсь, ты соображаешь, что делаешь!..

— Джесла зовет меня… — повторил Берем. Его изумление и испуг успели уже улетучиться. Он снова стремился вперед и настойчиво тянул за собой Карамона. И Карамон — а что ему оставалось? — поднял факел повыше и последовал за ним. Они вошли в пещеру, по-видимому, прорытую в скалах бегущей водой. За аркой обнаружились каменные ступени, и Карамон разглядел, что ступени эти спускались прямиком в черный, быстро несущийся поток. Он посветил факелом по сторонам, надеясь высмотреть хоть какую-нибудь дорожку вдоль берега. Ничего. По крайней мере в пределах круга света ничего не было видно.

— Погоди, — окликнул он, но Берем уже вступил в темную воду. Карамон перестал дышать, ожидая, что Вечный Человек вот-вот исчезнет в бурлящей пучине… Ничуть не бывало. Подземный ручей оказался не слишком глубок: вода доходила Берему лишь до икр.

— Идем! — помахал он Карамону.

Великан потрогал ладонью раненый бок. Кровотечение, казалось, уменьшилось: повязка была влажной, но хоть не сочилась. Вот если бы еще не было так больно… Страх, боль, беготня и потеря крови так измотали его, что голова начинала кружиться. Он подумал про Тику и Таса, вспомнил про Таниса… Нет, нет, про все надо забыть.

К худу или к добру — а только конец близок, сказала ему Тика. Теперь Карамон и сам в это поверил. Ступив в воду, он сразу ощутил напор мощного течения, подталкивавшего его вперед. На миг ему показалось, будто это само Время неудержимо несло его к… к чему? К гибели? К концу света? А может, к возрождению и началу?..

Берем нетерпеливо устремился вперед, расплескивая воду, но Карамон вновь его удержал.

— Давай-ка лучше вместе, — низкий голос великана породил эхо под сводами пещеры. — Не ровен час, тут еще какие-нибудь сюрпризы, похуже того первого!

Это возымело действие: Берем остановился и подождал Карамона. Вместе они медленно и осторожно двинулись дальше, шаг за шагом, всякий раз тщательно ощупывая ногой дно, скользкое и сплошь усыпанное обломками камня…

Вброд пробираясь вперед, Карамон только-только начал чувствовать себя немного уверенней, когда что-то живое с такой силой врезалось в его ногу в кожаном сапоге, что великан едва не упал. Он взмахнул руками, удерживая равновесие, и ухватился за Берема.

— Что еще за напасть?.. — проворчал он, опуская факел к поверхности воды. Из непроглядного, поблескивающего потока немедленно высунулась голова привлеченного светом существа. Карамон ахнул от ужаса, и даже Берему на миг сделалось не по себе. — Драконы!.. — прошептал Карамон. — Детеныши!.. Только что вылупившиеся!..