Зертинфинас довольно громким голосом потребовал еще нектара. В амфоре мальчика-слуги ничего не осталось, и он поспешил к двери за новым сосудом. Ситас подозвал пробегавшего мимо мальчишку, и тот упал на одно колено перед креслом принца:

— К твоим услугам, Высочайший.

— Святой отец слишком много выпил. Пусть виночерпий разбавит нектар водой. Напополам, — понизив голос, приказал принц.

— Как будет угодно, господин.

— Повар действительно превзошел сам себя, — заметила Герматия. — Превосходный пир.

— Сегодня мы что-то отмечаем? — поинтересовался Ренгальдус.

— По календарю нет никаких праздников, — отвечал Камин Олуваи. — А может быть, для Пророка сегодня особенный день.

— Ты прав, святой отец. Мы собрались здесь, чтобы воздать почести погибшему герою, — объяснил Ситэл.

Ниракина в изумлении поставила на стол бокал.

— Какому герою, супруг мой?

— Его звали Нортифинтас.

С трясущейся головой Зертинфинас спросил:

— Он был товарищем Хумы, Победителя Драконов?

— Нет, — предположил Камин Олуваи, — он был в первом великом Совете Синтал-Элиш, верно?

— Вы оба ошибаетесь, — ответил Ситэл. — Нортифинтас был простым воином, из народа Каганести, и погиб славной смертью, выполняя свой долг перед государем.

Флейтист заиграл соло из «Плача», и разговор за столом затих.

— Сегодня утром, — продолжал Пророк, — этот воин, Нортифинтас, возвратился в город из западных земель. Он был единственным оставшимся в живых из пятидесяти воинов, которых я послал на поиски разбойников, тревожащих наш народ. Все его товарищи убиты. Несмотря на жестокие раны, храбрый Нортифинтас возвратился ко мне с последним письмом своего командира.

Ситэл обвел взглядом сидевших за столом, пристально всматриваясь в лица гостей. Принц сидел неподвижно, левая рука, сжатая в кулак, лежала на коленях.

— Один из вас, сидящих здесь, за моим столом, вкушающих мой хлеб, — предатель.

Музыканты, услышав эти слова, прекратили игру. Пророк махнул им рукой, делая знак продолжать, и они с опаской повиновались.

— Дело в том, что убийцы пятидесяти моих воинов были не жалкими бандитами, а организованным отрядом кавалерии, и им было известно, когда и куда направятся мои солдаты. Это была не битва. Это была бойня.

— Тебе известно, кто предал их, Пророк? — с жаром воскликнула Герматия.

— Пока нет, но его обязательно найдут. Я провел почти весь день, составляя список лиц, посвященных в планы моего отряда. А пока я подозреваю всех.

Пророк оглядел огромный стол. Веселье куда-то исчезло, и гости без аппетита взирали на тарелки, полные яств.

Ситэл взял нож и вилку и приказал:

— Продолжайте ужинать.

Когда никто не последовал его примеру, Пророк поднял руку:

— Что же вы не едите? Хотите, чтобы все эти лакомства выбросили на помойку?

Ситас первым взял вилку и продолжил еду. За ним последовали Герматия и Ниракина. Вскоре все присутствующие ели, но настроение значительно ухудшилось.

— И вот что я еще хочу сказать, — с умыслом добавил Ситэл, вырезая из головы дракона гранатовый глаз. — Я подозреваю, кто может оказаться изменником.

Мальчик- слуга вернулся из подвала с амфорой, полной разбавленным нектаром. В мертвой тишине, последовавшей за его последним заявлением, Пророк воскликнул:

— Зертинфинас! Твой нектар!

Жреца, поднявшего голову при звуке собственного имени, пришлось несколько раз похлопать по спине, чтобы он не подавился куском пирога.

Ситас наблюдал, как ест отец. Движения его были плавными, на лице застыла спокойная решимость.

Жизнь постепенно возвращалась в Дикий Лес. Больше не было той мертвой тишины, которая так поразила Кит-Канана в самом начале пребывания здесь. Каждый день на поляну приходил пастись олень. Кролики скакали в траве, по ветвям деревьев носились белки. Появились другие птицы кроме вездесущих ворон. По ночам раздавалось рычание медведей, кабанов и пантер. Как и говорил Макели, их предупредили о приближении людей. А теперь, когда люди ушли, животные вернулись обратно.

В тот день Макели, высунув язык, сосредоточенно прикреплял наконечник стрелы к древку. Кит-Канан теперь обучал его стрельбе из лука. Это была нелегкая наука для мальчика. Когда он натянул конец бечевки, наконечник оказался привязанным криво.

— Недостаточно плотно, — предупредил Кит-Канан и протянул Макели свой кинжал. — Начни сначала и приделай покрепче.

Оба уже больше недели не видели Анайю. Макели это ничуть не беспокоило, но Кит-Канан обнаружил, что ему не хватает странной лесной женщины. Он размышлял, не следует ли ему отправиться на поиски. Макели сказал, что ее никто не сможет найти, пока она сама не захочет, и принц нисколько не сомневался в его словах.

— А что ты сделаешь, если она тебе срочно понадобится? — хитро спросил Кит-Канан. — Я хочу сказать, допустим, если ты поранишься или еще что-нибудь. Как ты ее позовешь?

— Если Най мне действительно нужна, она это сама поймет и придет ко мне, — ответил Макели, заканчивая возиться со своей стрелой.

— То есть ты просто хочешь видеть ее и она приходит?

Мальчик завязал узлом прочную шелковую тетиву.

— Чаще всего — да.

И он с гордой улыбкой протянул Кит-Канану новую стрелу. Кит-Канан проверил, прочно ли сидит наконечник. Все было в порядке.

— Хорошо, — похвалил он, возвращая стрелу. — Теперь осталось еще двадцать, и колчан полон.

На следующий день, ближе к вечеру, Кит-Канан и Макели плескались в пруду, наполняя лес шумом и смехом. Под началом принца мальчик делал большие успехи, и они решили закончить день купанием в кристальной воде.

Макели, рассекая воду, огляделся в поисках Кит-Канана. Он плавал лучше сестры, но до эльфийского принца ему было далеко.

— Ты куда подевался, Кит? — воскликнул он, неуверенно обводя взглядом поверхность пруда, как вдруг внезапно его схватили за левую ногу. Макели вскрикнул. Его подняли вверх и подбросили в воздух. Смеясь и вопя, он взлетел на несколько футов к небу и с громким плеском шлепнулся обратно в воду. Они с Кит-Кананом одновременно вынырнули на поверхность.

— Это нечестно, — пожаловался Макели, отбрасывая со лба мокрые пряди. — Ты сильнее меня!

— Однажды ты меня догонишь, Кели, — усмехнулся Кит-Канан и, изящно развернувшись, поплыл к гранитному уступу.

Поднимаясь на берег, он услышал слова Макели:

— Я хочу уметь плавать, как ты! Ты плаваешь, как рыба!

— Еще один итог моей напрасно потраченной юности. — Кит-Канан вытянулся во весь рост на горячем камне и закрыл глаза.

Спустя несколько минут кто-то заслонил ему солнце. Не открывая глаз, Кит-Канан пробормотал:

— Я знаю, что ты здесь, Кели. Я слышал, как ты подошел. Лучше бы тебе… Эй!

Принц с воплем сел. Живот его щекотало острие копья. Щурясь на ярком солнце, Кит-Канан поднял глаза. Его окружали несколько пар ног, обутых в мокасины, а обладатели ног — четыре темных силуэта — закрывали свет.

— Макели, мой меч! — выкрикнул он, вскакивая на ноги.

Мальчик, еще плававший в воде, взглянул на друга и рассмеялся:

— Успокойся, Кит! Это всего-навсего Белый Локон.

Кит-Канан изумленно уставился на незнакомцев, заслонив от солнца глаза. Теперь он увидел, что четверо — это эльфы Каганести, смуглокожие, мускулистые, в набедренных повязках из оленьей кожи. За спинами висели луки, колчаны, полные стрел, и кожаные мешки. Обнаженные тела покрывали нарисованные красной, желтой и голубой красками петли и завитки.

У самого высокого из незнакомцев — даже Кит-Канан был на несколько дюймов ниже его — в черных как смоль волосах виднелась седая прядь. Он и его товарищи с любопытством, смешанным с насмешкой, разглядывали аристократа из народа Сильванести.

Обнаженный и еще не обсохший после купания Кит-Канан попытался собрать остатки своего величия. Он натянул одежду; в это время Макели вышел из воды и приветствовал трех чужих эльфов.