Когда Танис не нашел, что ответить, Портиос гордо удалился сквозь сумерки.

Мирал знал, что начало дня принесет ему кошмары. Он боролся, чтобы не пустить демонов в свои сны. Сидя за столом в полутемной комнате, окруженный материалами для заклинаний, он фокусировал слипавшиеся глаза на пламени свечи, пока не заструились слезы.

Уже в конце его усилия оказались бесполезными. Ему, наконец, пришлось отвести болезненный взор от огонька свечи и закрыть глаза, и в тот же момент, как сомкнулись его веки, сон потребовал свое. Его голова упала вперед на скрещенные руки.

Он снова был в пещере. Как всегда в его снах, он снова был ребенком. Свет с силой десяти тысяч факелов вгрызался в его молодые глаза, и он кричал, пока не охрип. Свет пульсировал, вбиваясь в него, пока он не затрясся в его объятиях. Он боялся этого света.

Еще он также боялся темноты. За границей света ожидали злобные создания из снов любого ребенка — драконы, людоеды и тролли, все голодные, и готовые и желающие ждать вечность, чтобы добраться до него. Ребенок Мирал переводил взгляд со света на темноту и пытался выбрать, но он был маленьким и боялся.

Затем его окутало тепло, словно в приятной ванне. Он услышал простенькую детскую мелодию, наигрываемую на лютне. Запах духов его мамы — размятых лепестков роз — проник ему в ноздри, и он знал, что она скоро будет здесь, чтобы спасти его от этого света, накормить ужином и положить в кроватку, рассказав историю. В конце концов, для этого и существуют мамы. Он с нетерпением ждал.

Но она не приходила, и он становился все нетерпеливее, затем начал опасаться, что это означает, что она никогда не придет.

Он услышал звук шагов. И интуитивно знал, что это не только не были шаги его мамы, но и что они принадлежали кому-то, от кого его мама хотела бы, чтобы он держался подальше.

Он начал плакать и стискивать в кулачки свои крошечные ручки.

Руки спящего мага также стискивались и разжимались, стискивались и разжимались, в нарастающем страхе.

Танис, выглядевший хмурым, как самая глубокая ночь, не успел прибыть к мастерской Флинта, как гном вытолкал его за дверь и захлопнул ее за ним.

«Куда…»— запротестовал Танис, быстро шагая по булыжной дорожке, соединявшей мастерскую с улицей. Его меч, без которого он отказывался где-либо появляться с тех пор, как Флинт подарил ему его, болтался в ножнах сбоку.

«Неважно», — резко ответил гном, громыхая впереди него. — «Пойдем».

Весенняя ночь была холодной, и немногие эльфы находились вне дома, но те двое или трое, что повстречались им на улицах, в изумлении смотрели на гнома, тянувшего за собой полуэльфа по дорожке перед мастерской Флинта, затем через мозаику Зала Неба в аллею из деревьев позади него. Весенние запахи — земли, растительности и цветения — наполнили ноздри Таниса, но он практически не обращал внимания ни на что, кроме головы гнома, подпрыгивавшей перед ним.

Наконец, Танис уперся ногой в мокасине, схватился свободной рукой за ветку и отказался двинуться с места, пока Флинт не скажет ему, куда они идут.

«Мы направляемся навестить леди», — раздраженно ответил гном.

Танис состроил гримасу. «Флинт, леди устроила мне эти неприятности. Ты уверен, что это такая уж хорошая идея?»

Гном скрестил руки перед грудью и упрямо посмотрел на своего друга. «Эта леди знала твою мать. Я хочу, чтобы ты встретился с ней».

Танис, разинув рот, в замешательстве смотрел на гнома. «Многие люди во дворце знали мою мать. Что такого особенного в этой леди?»— потребовал ответа он, начиная злиться. — «Она колдунья? Она может вернуть мою мать из мертвых? В чем дело, Флинт?»

«Ой, прекрати», — раздраженно ответил гном. — «Ты бы предпочел сидеть в своих покоях и хандрить? Или в моей мастерской и хандрить?» Флинт дернул его за руку. «Просто идем, сынок».

«Нет».

В голосе Таниса послышалось ослиное упрямство, и гном знал, что силой его не сдвинуть с места. «Ладно», — произнес Флинт. — «Эта леди была с твоей матерью, когда та умерла».

Танис почувствовал, как по телу пробежала дрожь. «Она тебе это сказала?»

«Нет», — ответил Флинт. — «Я сложил дважды два. Теперь идем».

Танис неохотно позволил гному снова вести его, хотя и медленным шагом и не за руку, как было в начале их путешествия. «Кто она?»

«Акушерка. Во всяком случае, в отставке».

«Где она живет?»

«Не знаю».

Танис снова уперся ногами. «Тогда как мы узнаем, когда доберемся до места?»

«Доверься мне», — резко ответил гном. Флинт продолжил путь, и Танису тоже пришлось идти, чтобы не отстать.

Несколько минут спустя они вышли из-за деревьев в западную часть Квалиноста, обозревая площадь Большого Рынка. В это время ночи, конечно же, это открытое место было практически пусто. Но на другой стороне парка возвышались еще дома из розового кварца, светясь пурпурным оттенком в голубом вечернем свете.

Флинт обратился к эльфу средних лет. «Не подскажите, где мне найти акушерку Айлию?»— спросил он, задыхаясь от затраченных усилий.

«Эльд Айлию?»— переспросил явно сбитый с толку эльф, переводя взгляд с Флинта на Таниса. «По этой дороге». Он указал. «Не теряйте время. Поспешите!»

«Пойдем, Танис!»— сказал Флинт, поблагодарив прохожего и пустившись рысью в указанном направлении. — «Этот эльф выглядел озадаченным».

Танис улыбнулся и спокойно затрусил, чтобы держаться рядом с коротконогим гномом. «Думаю, он никак не мог решить, кто из нас будущий отец».

Флинт сбавил шаг. «Ну, это интересная мысль», — сказал гном, озорно улыбаясь. — «Я был бы не против качать на коленях твоих с Лораной малышей. Я велел бы им звать меня ‘Дядюшка Флинт’…» Он перестал дразнить Таниса, поймав сердитый взгляд полуэльфа.

Вскоре они подошли к перекрестку. «Теперь куда?»— задумался Флинт. Он спросил направление у эльфийки, шедшей по улице с корзиной пряжи. Она молча указала корзиной на высокий узкий дом из кварца, с порогом из серого гранита и такими же оконными рамами. Нижний этаж был темным, но сквозь ставни окна второго этажа лился теплый свет.

Танис повернул обратно. «Флинт, я не думаю…»

«Не сомневайся», — произнес гном и постучал в дверь жилища. Он вытолкал Таниса перед собой, а сам шагнул в тень.

Они ждали в темноте, дрожа от прохладного воздуха, затем увидели, как в доме вспыхнула лампа, и услышали шаги, спускавшиеся по лестнице и приближавшиеся к двери. «Иду, иду, иду», — альтом пропел голос.

Вскоре дверь распахнулась, и Эльд Айлия высунула наружу свое кошачье лицо, пристально разглядывая Таниса.

«Через какое время идут схватки?»— потребовала она ответа.

«Что?»— спросил Танис.

В ее голосе послышались нетерпеливые нотки. «Как давно начались роды?»

Танис изумленно открыл рот. «У кого?»

«У твоей жены».

«Я не женат», — сказал он. — «Видите ли, в этом часть проблемы. Лорана хочет…»

Но Эльд Айлия заметила Флинта. Она перевела взгляд с гнома на Таниса, и на ее лице появилось понимание. Она шире распахнула дверь. «Ты — Танталас», — прошептала она.

«Да».

«Заходи, парень. Входи, Флинт».

Несколько минут спустя, полуэльф с гномом стояли в одном из самых переполненных домов, в которых доводилось бывать Флинту. Крошечные картины в деревянных, каменных и серебряных рамах громоздились на всех горизонтальных поверхностях, свисали с каждого сантиметра стен. Акушерка даже прикрепила миниатюры к обратной стороне уличной двери. Конечно же, почти на всех рисунках были изображены дети — новорожденные, младенцы и юные малыши. На некоторых, для разнообразия, с детьми были изображены мамы.

Эльд Айлия подтолкнула гостей к креслам перед камином, полуэльф снял ножны с мечом Флинта и прислонил оружие к каменной стене, в которую был вмурован камин. Затем пожилая эльфийка, отмахнувшись от их предложения помочь, развела огонь и поспешила на кухню, чтобы собрать на стол к позднему чаю.