Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— А может, тебе стоит оставить их здесь, чтобы барон Кракольд ненароком не подумал, будто их взял ты? — предложил Вудроу. — В конце концов, он тебя еще недостаточно знает. Брови Тассельхоффа снова взлетели. — А ведь ты прав.

Чуть ли не через силу Тас выложив вещи из карманов, задержавшись только на блестящей вазочке. Он оставил все на столике у двери.

Издав тяжкий вздох облегчения, Вудроу вышел из комнаты и спустился по лестнице. В своей комнате юноша тоже обнаруЖил чистую белую тунику, только рукава оказались немного коротковатыми (должно быть, изготавливали ее для необыкновенно высокого гнома), и пару черных туфлей, тоже самую капельку тесных. Они встретили барона у основания лестницы. Он оделся для официального обеда: в чопорную голубую тунику, подпоясанную красным кушаком, и начищенные до блеска красные башмаки, зашнурованные длиннющими золочеными шнурками, тонко звенящими при каждом движении.

На верхушке лестницы появилась Гизелла; там она на секунду задержалась, дабы произвести впечатление, а потом соскользнула вниз, на ходу эффектно размахивая пышными юбками. Рыжие волосы струились по спине умопомрачительными волнами, а на пухлых щечках горел румянец (конечно, не обошлось без малинового сока). Вырез на лифе небесно-голубого платья был почти непозволительно глубоким, и гномиха прекрасно отдавала себе в этом отчет.

Все еще находились под впечатлением от ее появления, когДа она буквально кинулась в неуклюжие объятия барона, обвив его шею руками и почти прижав багровое лицо к своей роскошной груди. Приподняв голову хозяина, она горячо чмокнула его в губы. — Молодая леди, я… — покраснел барон.

— Благодарю, милый! — проворковала она, когда он отпрянул назад, закашлялся и даже чихнул. — Банька оказалась совершенно замечательной! Откуда ты узнал, что я только об этом и мечтала?

Гномиха заметила, что барон тщательно стирает розовые следы с губ, оставшиеся после ее поцелуя. — О, я такая испорченная и импульсивная! Как мне стыдно, правда! Она развернула шелковый носовой платочек и стала тыкать им в лицо барона.

Спектакль Гизеллы внезапно прервало громкое покашливание, донесшееся от основания лестницы. Все повернулись на звук, а с лица чуть не поперхнувшегося барона моментально сошла краска. Оттолкнув прочь руки Гизеллы, он двинулся к широкой, коренастой, бородатой гномихе с темным лицом, одетой в желто-коричневое платье с высоким воротничком. — Гортензия, дорогая, — пропищал барон. — Я так рад, что ты здесь! Он попытался было взять ее под локоток, но она плотно прижала руку к боку. Нахмурившись, она взглянула на Гизеллу. — Вижу, что рад, — язвительно заметила она. — Позволь представить наших гостей, — начал он, уже немного свободнее. — Это моя жена, баронесса Гортензия Кракольд. Барон перевел ее внимание на Вудроу. Но сперва вперед выступил Тассельхофф. Вытянув ручонку, он представился:

— Тассельхофф Непоседа, к вашим услугам. Вы живете в таком замечательном месте, хотя мне кажется, что ваше жилище можно улучшить, убрав некоторые стены. Вы когда-нибудь бывали в Кендерморе? Так вот, такое впечатление, что тот, кто строил этот дом, бывал… опс! Что такое, Вудроу? Прекращай наступать мне на ноги! Ладно-ладно, я тебя представлю. Слегка помрачнев, Тассельхофф вновь обернулся к баронессе: — Это мой хороший друг, Вудроу… Прошу прощения, я не знаю его фамилии.

— Ат-Банард, — пробормотал юноша. Он неуклюже протянул баронессе руку, но та ее проигнорировала. В это время стоящая у них за спиной Гизелла кашлянула и пробилась вперед. — Ах, да, — сказал Тас. — Это…

— Гизелла Хорнслагер, — представилась гномиха, впившись в баронессу глазами. Существовало только два занятия, которые затмевали ее страсть к поединкам в остроте ума и в силе воли: она любила заколачивать деньги и поваляться на сеновале в приятной компании. С тех пор как дела приказали долго жить, а аппетитный барон вдруг оказался тряпкой, она решила, что единственным выходом для ее энергии будет кошачья схватка с баронессой. Уродливая, старая матрона с кислой физиономией несомненно надевает панталоны под юбку, подумала про себя Гизелла. Весело потирая руки, она вместе с остальными направилась вслед за бароном в столовую.

Вечер прошел для всех крайне неуютно; это, однако, не относилось к Гизелле, так как женщины обменивались шпильками за обеденным столом, за игровым столом, а затем, наконец, в гостиной. Все это время могущественный барон стыдливо поеживался и суетился, как жук, попавшиЙ в пти-ью клетку.

— Вы просто обязаны рассказать мне, у кого покупаете платья, баронесса, — разглагольствовала Гизелла, запихивая в рот клубничное пироженое. — Вам не кажется, что плотоядные взгляды мужчин без конца и края со временем начинают досаждать? Она усмехнулась прямо в лицо пожилой матроне.

— Как бы там ни было, мне кажется, такое тусклое, желто-коричневое платье, да еще и с воротником под подбородок, как у вас, может мне помочь, хотя вряд ли и ему под силу скрыть мои выпирающие во все стороны прелести.

Баронесса плотно сжала губы и позвонила в маленький колокольчик; по ее сигналу примчался слуга.

— Понадобится еще десять пироженых для нашей гостьи, — сказала она чопорному дворецкому. — Кстати о клубнике, — баронесса обернулась к Гизелле, — ты красишь волосы в такой неприятный цвет, чтобы спрятать седину, или же просто, чтобы привлечь к себе внимание?

Чувствуя беспокойство, Тас несколько раз пытался сменить ход бЕседы. Но он даже не вполне понимал двух женщин. Они улыбались друг другу и были очень вежливы, но почему-то не приходило в голову, что они питают взаимную симпатию. Когда барон наконец предложил разойтись по комнатам, обнаружилось, что Тассельхофф уже крепко спит в кресле у камина.

Глава 12

— Ай! — в который раз застонал Финес. — Как по мне — сидеть на этой дрянной, проклятой животине не особенно приятно.

Финес поднялся в стременах, выпрямившись в полный рост, который был по меньшей мере на два с половиной фута больше, чем рост мохнатого кендерского пони, коего он вынужден был оседлать. Мужчина принялся растирать затекший зад. Трапспрингер громко хмыкнул:

— Все еще боишься, что все задумано против тебя? — спросил он. — С радостью поменяюсь с тобой местами. Финес смерил его кислым взглядом. Трапспрингер снова рассмеялся.

— Будь добр, перестань над этим смеяться! — выпалил рассерженный Финес. — К тому времени, как мы достигнем нужного нам места (если, конечно, достигнем), я стану увечным калекой! — Да не могу я удержаться от смеха, Финес. Ситуация настолько забавная! Если бы ты только мог взглянуть на себя со стороны! Да, ты почти вдвое выше этого пони, и он, вероятно, тоже не получает особенного удовольствия от такого седока. Кстати, мне кажется, будто ты говорил, что раньше уже ездил верхом на лошади.

— Конечно, раньше я часто ездил верхом, но эта зверюга — родная сестра Бабы Яги. А тот, кто делал это седло, явно не поотбивал об него по пути все ногти. Трапспрингер зашелся кашлем и оттого затрясся в седле.

— Ногти! Боже, ну и умора! Почему я не встретил тебя раньше? Я ни за что не осел бы в Кендерморе, если бы имел спутника с таким богатым чувством юмора.

Финес аккуратно опустился в седло, вздрогнув от боли. Когда его ступни находились в стременах, колени почти упирались в локти. Но стоило убрать ноги из стремян, пальцы начинали волочиться по земле. "По крайней мере, держа ноги в стременах, я могу не особенно напрягаясь массировать икры", — подумал он. — Далеко нам еще ехать? — захныкал он.

— Не очень, — ответил Трапспрингер. — Может, еще с час. Мы должны добраться туда к наступлению темноты.

— Замечательно. В твои задачи входит указывать дорогу и держать при себе свои смешки, — сквозь сжатые зубы простонал Финес.

— Как известно, время проходит быстрее за интересной беседой, — заявил Трапспрингер. — Расскажу-ка я о своем путушествии в Хило, и тебе тут же полегшает. Это было в 317…или в 307? Одним словом, в том году, когда Омраченный Лес наводнили комары, да в таком количестве, что редко удавалось сделать вдох, не втянув с воздухом в ноздри пару дюжин. Просто для того, чтобы пройти по кромке леса, нам приходилось натягивать на головы марлевые сетки. Конечно же, единственные, кто делает действительно качественную марлю — эльфы, а они, к несчастью, живут в лесах. Никто из нас не мог говорить на их языке, а потому перед тем, как отправиться в путь, мы наняли переводчика. Этот парнишка, которого мы взяли с собой, был…

778
{"b":"567395","o":1}