"Проклятый кендер забросил нас прямо в огонь!"

— Вставай! Тьорл! Вставай!

Это был голос Финна. Тьорл по привычке попытался повиноваться. Он подтянул к груди колени и вдруг с плеском скользнул в холодную воду болота.

— Тьорл, ну пожалуйста, вставай!

Теперь это был голос Лавима.

Эльф стал отчаянно барахтаться в воде и в конце концов смог встать на ноги. Он провел рукой по лицу, стирая налипший ил, грязь и какие-то травинки. Пошатываясь, он оглянулся на кендера. В плотном дыму, Лавим; виделся всего лишь неясной тенью.

— Ради всех богов, ответь: где мы? — прошептал эльф.

— Я… Я извиняюсь, Тьорл. Я вовсе не хотел, чтобы мы оказались здесь, правда. Я просто хотел, чтобы мы очутились где-то рядом с Торбардином, потому что я понимал, что, если меня… и я подумал, нехорошо, если… ну, ты понимаешь меня, да? И, в общем, я совсем не знал, что делать, и ведь не было никого, чтобы спросить или посоветоваться, а заклинание этого типа, оно такое, что можно запросто попасть дальше от…

— Он поскреб в затылке и посмотрел на пламя, подступающее к ним все ближе. — Ну вот мы и попали сюда, чтобы у них там, в городе, не… Что с тобой, Тьорл?

— Где флейта?

Лавим пожал плечами:

— Я не знаю. Я…

Где флейта? — Это говорил уже маг.

Лавим с шумом втянул воздух и застенчиво улыбнулся:

— Она у меня.

— Дай ее мне!

— Но, Тьорл, я…

— Сейчас же! — заревел Тьорл.

Лавим послушно отдал флейту.

— Но Музыкант говорит…

Тьорл спросил голосом, не предвещающим ничего хорошего:

— Что же говорит Музыкант?

— Он говорит, не выбрасывай ее. Она нам еще пригодится.

Дым вокруг становился все плотнее. Тьорл огляделся и увидел Финна, помогающего Кембалу подняться на ноги; Все четверо они стояли по колено в воде. А всего лишь в четверти мили от них, на западе, пожар полыхал сплошной стеной. Тьорл схватил Лавима за плечо:

— Смотри!

Лавим смущенно потупился:

— Я вижу.

— Мы в болоте, Лавим, и мы окружены огнем. Это и есть воплощение твоей идеи, как быстрее попасть в Торбардин?

— Нет, но…

К ним подошел Финн, взял Тьорла за руку и показал на восток.

— Я почти ничего не знаю об этих болотах, но вон там мы можем пройти. — Он словно ненароком скользнул взглядом по фигуре Лавима, а затем вновь повернулся к Тьорлу: — Я думаю, сначала нам следует убить этого маленького ублюдка. А тогда уж и попытаемся выбраться отсюда.

Лавим, боясь сказать что-либо лишнее и еще больше разозлить Финна, зажал рот рукой. Он посмотрел на Финна — тот повернулся, шагнул и сразу же исчез в дыму. Затем кендер перевел взгляд на Тьорла:

— Ты ведь не думаешь, что он действительно хочет сделать то, что сказал?

Тьорл ничего не ответил.

"Маг, — молча спросил Лавим, — ты не думаешь, что Финн действительно хочет сделать то, что он сказал?"

Если он и не хочет, то зато я хочу! — В голосе мага звучал металл.

— Но… Но, Музыкант, я ведь только пытался помочь. Я только пытался… Музыкант! Маг не отзывался.

— Ну правда же, Музыкант. Я действительно только хотел помочь! Оглянись вокруг, Лавим, — сердито проворчал Музыкант. — Ты в конечном итоге ничего полезного не сделал, но зато теперь и ты, и твои друзья получили прекрасную возможность изжариться прежде, чем проберетесь к Торбардину.

Лавим огляделся и повсюду увидел огонь — огонь, подступающий к ним все ближе; с треском взлетали в черное ночное небо снопы искр.

Подумав, он решил подождать, пока они выйдут из огня, потом непременно напомнить всем, что хоть они и не в Торбардине, но значительно ближе к нему, чем были до того…

Гнейсс выбрал путь таким образом, чтобы пройти у самых человеческих хижин. Да, воздух здесь действительно тяжелый. Даже если допустить, что жалобы гномов несколько преувеличены, нельзя не признать, что жить рядом с людьми — радости мало.

Восемьсот людей сумели обжиться здесь довольно быстро. Малые дети уже бегали между жилищами, их звонкие голоса громким эхом отражались от стен пещеры. Женщины занимались домашним хозяйством, ухаживали за лошадьми, присматривали за шумным стадом коз и множеством кур и уток.

Место это выглядит мерзко, и даже все запахи здесь какие-то ужасно неприятные. Девар с неохотой подумал: его здесь раздражает все. Один Реоркс знает, сколько они здесь пробудут, прежде чем надумают уйти!..

Здешние поля были не такими, к каким люди привыкли у себя на родине. Поля здесь были ровные, без камней. Почву сюда гномы принесли много лет назад с поверхности.

Гнейсс остановился на краю недавно вспаханного поля. Темная почва поблескивала в свете, льющемся в пещеру из множества установленных в потолке кристаллов. Парни шли по полю, разбрасывая семена из больших парусиновых мешков. Скоро это поле покроется молодой зеленью. Судя по тому, как люди работают, голодать им не придется.

Да, спору нет, люди Золотой Луны работают хорошо. Любой мог бы почти поверить, что сама Мезалакс благословила их труды, что богиня благосклонна к Женщине с Равнин.

Почти благосклонна…

Гнейсс фыркнул. Что-то раньше ему не приходилось слышать о том, чтобы Мезалакс приказывала своим служительницам очаровывать танов. А Хорнфел явно очарован… В последние дни он, кажется, проводит среди людей больше времени, чем в гномских городах.

"Вот и мне, — думал Гнейсс, — как какому-то мальчишке на побегушках, приходится тащиться сюда каждый раз, когда надо сказать ему несколько слов! Он говорит: он, мол, ищет союзников. Он говорит: наилучший способ приобрести союзников — как можно лучше их узнать. Ха! Этот сброд — наши союзники?! Держу пари, толку от них никогда никакого не будет". Послышался детский смех, из ближней хижины вышла какая-то оборванная девчушка. Встретившись глазами с Гнейсом прежде, чем он успел отвернуться, она смутилась, споткнулась и едва не упала. Он подхватил ее под руки.

— Внимательней смотри под ноги, девчонка! Для чего у тебя глаза?! Упомянутые глаза, большие и голубые, как море, уставились на Гнейсса, потом девчонка повернулась и пошла к полю.

"Какие тощие ноги, а руки еще тоньше, — подумал Гнейсс. — Кто-то же должен позаботиться о пище для таких, как она! И не одежда — просто рванье! Больно смотреть на все это".

— Подожди-ка минутку!

Девчонка остановилась и откинула с лица растрепанные черные волосы.

— Мне надо увидеть Золотую Луну и… — он хмуро улыбнулся, — и ее пленника Хорнфела. Где они?

— Пленника? — Глаза девчушки стали еще больше (если это вообще было возможно!), и она звонко рассмеялась. — Ой, какой ты шутник, дедушка!

— Дедушка?

Она грязным пальцем показала на его длинную седую бороду.

Гнейсс, сам того не желая, улыбнулся. До чего дерзкая! Ох плутовка! Надо быть с ней настороже!

Лицо дерзкой плутовки превратилось в сплошную улыбку.

— Я знаю, где они. Я тебя провожу.

— Ладно, — проворчал гном, — а потом ты проводи сама себя к своей матери, и пусть она тебя умоет и причешет, договорились?

Она тряхнула головой и как-то неопределенно пожала плечами.

— Не могу этого сделать, дедушка.

— Не можешь? Почему?

— Леди Золотая Луна говорит, что мои мама и папа ушли к Мишакаль. — На ее детское лицо наползла тучка. — Я думаю, это значит: они умерли.

Сказав это, девчушка запрыгала по аллейке, и Гнейссу пришлось ускорить шаг, чтобы поспеть за ней. "Все дети войны несчастны", — напомнил он себе. Он был воином и предводителем воинов и всегда старался быть с такими детьми как можно ласковее.

Гнейсс следовал за девчонкой по извилистой улице, образовавшейся между только что построенными хижинами — почти неразличимо похожими друг на друга, с низкими крышами и маленькими окнами. В одной из таких хижин он и нашел Хорнфела, тот сидел за столом рядом с Золотой Луной. Поскольку места за столом больше не было, полуэльф Танис сидел на корточках у двери, затачивая стрелы; настоящий воин, он любую свободную минуту занимался оружием. Хотя рыжеволосого Таниса и Золотую Луну часто видели вместе, все знали о Мужчине с Равнин, единственном, кто должен был — по закону — называть Золотую Луну своей леди. Да, их было девять — девять тех, кто освободил рабов из шахт Верминаарда. Гнейсс, однако, встречался и беседовал только с Золотой Луной и с Танисом. Остальные семеро просто предоставили право вести все дела бывших рабов этим двоим.