— Да.

— Пойди к нему. Мы в долгу перед ним: мы ведь еще не отомстили за его муки. Скажи ему: я знаю, где мы сможем отомстить полной мерой.

Лавим взглянул на кузнеца и отошел от него, а потом вспомнил, что от волнения забыл рассказать Станаху о драконе. Он повернул назад, но Станаха поблизости уже не было.

Меча у Хорнфела не было. Не было у него и ножа. У него была только его жизнь, но и жить ему, похоже, оставалось недолго. Он поднял голову и заговорил со спокойным достоинством:

— Убей меня, Тейвар, убей, и ты прославишься как Проклятый Король.

— Его карие глаза заблестели. — И помни: нет проклятия тяжелее, чем от убитого. Прими мой вызов. Здесь, над королевством, которым ты хочешь править, здесь давай мы и решим наш спор. Решишься ли ты встретиться со мной один на один в честном бою?

Они стояли лицом к лицу на уступе, словно две статуи, вырубленные из живого камня горы. Тан Хайлара и тан Тейвара. Дымный ветер кружил вокруг них, шевелил их одежду и волосы. Но Станаху они показались двумя высеченными из камня монументами. Странный спор двух странных монументов.

Они оба должны были бы слышать, как подошли Станах и Хаук, но ни Рилгар, ни Хорнфел не обернулись. Станах услышал свой голос будто бы со стороны.

— Мы можем сразиться с ним, тан Хорнфел.

Хорнфел не отвел глаз от Рилгара; но, когда он заговорил, он говорил для Станаха:

— Конечно, вы это можете. Но я бросил ему вызов, и он принял его. "Да, — подумал Станах, — но победишь ли ты? Нам нужен ты, Король- регент, а не этот безумный маг дерро. Хорнфел! Не вступай с ним в бой!"

В душе Станаха вновь прозвучали странные слова Изарна: "Я сделал Меч для тана Хайлара. Рилгар убьет им Верховного Короля".

Там, в подземных коридорах, Станах с недоверием отнесся к словам старого мастера; теперь, стоя на уступе, в тысяче футов над долиной, глядя на красное сияние Королевского Меча, Станах почти готов был уже поверить, что Изарн сказал правду.

Станах спорил с самим собой. Пытался спорить. Ну, в самом деле, где Молот Хараса? И как быть с легендой, которая утверждает, что именно Молот должен освятить Меч Верховного Короля? Никто не знает, где Молот. Никто и никогда не видел этого мифического Молота. И хотя Изарн Молотобоец, выковавший Королевский Меч, перед смертью называл Хорнфела Верховным Королем, он, должно быть, действительно был не в своем уме и реальностью ему просто представлялись легенды.

За его спиной раздались шаги нетерпеливого Хаука. Станах жестом попросил его не подходить.

— Мы можем сразиться с ним, — прошептал Хаук. — Станах, мы можем сейчас и сразу покончить с этим ублюдком.

Станах отрицательно покачал головой:

— Нет. Это дело танов. А мы, Хаук, мы подождем.

Но Хаук не хотел услышать из уст Станаха ничего, кроме смертного приговора Рилгару. Его рука взялась за рукоять меча.

— Чего мы будем ждать? — жестко спросил он. — Смерти Хорнфела?

— Он — умелый воин. Он не должен умереть.

С холодной, как лед, улыбкой Рилгар приподнял голову, он словно бы уже чуял запах своей победы. В серых сумерках его глаза стали похожи на змеиные, зрачки сузились, будто сумеречный свет земли казался ему ослепительным сиянием.

Станах вздрогнул от внезапного страха. Внезапного — будто принесенного порывом ветра.

Его глаза! Да, его глаза! Рилгар не любит света, и для боя с Хорнфелом он должен был бы выбрать место потемнее, и такая возможность у него была! Почему же Рилгар здесь? Почему он не увел Хорнфела обратно в караулку?

Рилгар поднял руку, губы его зашевелились, беззвучно произнося магические слова.

Страх вновь пронзил Станаха и заполнил все его тело.

— Хорнфел!..

Но — слишком поздно!

Сумерки превратились в полночь, беззвездную, безлунную, заполненную могильной тьмой. С ледяного неба оглушающе прогремел боевой крик дракона. Станах упал на колени, как если бы этот крик вытянул из него все силы. Ослепленный заклинанием темноты, какое произнес Рилгар, оглушенный страхом, каким окружил себя дракон, Станах услышал только крик Хаука да гневный голос Хорнфела.

Издевательский смех Рилгара летел в темноте, словно на крыльях дракона.

— Ублюдок! — прорычал Станах. — Вероломный ублюдок!

Поднятый крыльями дракона ветер бросил кузнеца на скалу с такой силой, что он не сразу смог перевести дыхание. Оглушенный, ошеломленный, пойманный в паутину тьмы и страха, Станах оказался совершенно беспомощным. Над кузнецом снова пролетел дракон, на этот раз порыв ветра потащил его к краю уступа, под которым в тысяче футов ниже бушевало пламя; языки этого огня тянулись вверх, готовые тотчас поглотить все, что упадет к ним.

Хаук, закричав, схватил его за запястье правой руки и оттащил от края уступа. Затем отвел в караулку.

Эхом всего этого кошмара до Станаха донесся звон стали, сталкивающейся со сталью в сплошной темноте.

Тан! О, Реоркс, там Хорнфел!

— Он сражается вслепую! — побледнев, крикнул Хаук.

Охвативший Хаука ужас молнией пробежал по его руками дрожью отозвался в теле Станаха.

Тьорл, тяжело опираясь на подставленное Лавимом плечо, заставил себя подняться на ноги. Ему случалось видеть людей, встававших на ноги, когда они не могли даже дышать; тогда он удивлялся, как такое возможно, но теперь он знал, что такое возможно. Медленно унося жизнь, из раны на животе сочилась кровь.

Это произошло быстро, очень быстро!.. Ярость и бешенство битвы достигли своей высшей точки — и тут в большой Зал ворвались одетые в красную с серебром форму воины Девара. Сидевший на стойке старого механизма ворот Тьорл вдруг увидел Рилгара — увидел, как тот взмахнул Мечом Бури над Хорнфелом. У Тьорла не было времени зарядить арбалет — он, не раздумывая ни секунды, бросился к тану Тейвара.

Эльф встал между Хорнфелом и Рилгаром и принял на себя предназначавшийся тану Хайлара удар.

Сейчас он не чувствовал боли — только холод во всем теле. И поэтому понимал, что умирает.

И что значит для умирающего страх, какой нагоняет на всех дракон?

— А… арбалет, — прошептал он.

Лавим отрицательно покачал головой:

— Тьорл, я не думаю, что ты…

— Пожалуйста, помоги мне, Лавим.

— Нет, Тьорл. Ты должен подождать Кема. — Голос кендера дрожал. — Он поможет тебе, Тьорл, ты увидишь. Ты сам увидишь, Тьорл, что Кем поможет тебе…

Тьорл прислонился лицом к каменной стене. Даже попытка говорить усиливала холод во всем его теле. Он провел ладонью по флейте Музыканта, висевшей у него на поясе.

Лавим как-то говорил, что Музыкант может читать его мысли. Тьорл сжал флейту.

"Музыкант, — стал думать он, — скажи кендеру, чтобы он помог мне. Я могу убить этого дракона, если только он поможет мне. Музыкант…"

Лавим, делай то, что он просит. Делай так, как он говорит.

Кендер протестующе закачал головой; пальцы Тьорла вцепились в его плечо.

— Пожалуйста, Лавим.

И всетаки, даже вкладывая арбалет в руки Тьорла, Лавим продолжал твердить:

— Тьорл, тебе следует остаться здесь. Ты должен подождать Кема. Он сейчас с Кельдой, но…

— Кельда, — прошептал Тьорл. — Лавим, она жива?

Лавим быстро-быстро закивал головой:

— Она чувствует себя прекрасно. Так сказал Кем. Пожалуйста, Тьорл, пожалуйста, разреши мне помочь тебе сесть. И подожди, когда придет Кем и перевяжет тебя.

Тьорл рукой сжал плечо Лавима:

— Помоги мне там, на уступе.

— Нет, Тьорл!

Боль, которая должна была сверлить его изнутри, пока еще не чувствовалась, но он понимал, что она подкрадывается к нему, как безжалостный волк.

— Музыкант, скажи ему.

Тьорл увидел, как кендер, вскинув голову, слушает безмолвные слова Музыканта.

Лавим, так уже было, когда ты должен был помочь Кельде выправить пальцы. Станаха. Я знаю, что ты не хочешь слушаться Тьорла, но ты должен. У нас нет времени для споров. Делай как он скажет.