Элистан поднялся на ноги, все еще не выпуская из ладони медальон. Он был ошеломлен и потрясен явленным величием Богов. Он ожидал чуда, однако на такое чудесное чудо не смел даже надеяться.

Воины подняли радостный шум, но Харальд, боявшийся, что драконица услышит их и вернется, велел всем замолчать и делать свое дело. Ветер надул паруса, и лодки заскользили по льду на острых полозьях.

Флинт, разумеется, запротестовал, он не желал залезать в лодку, утверждая, что непременно свалится за борт. Но Стурм убедил гнома, что лодки, скользящие по льду, отличаются от тех, что скользят по волнам. Если Флинт, паче чаяния, и упал бы за борт, утонуть у него не было никакой возможности.

— Нет, я только раскрою себе череп о лед, — проворчал гном.

Но так как выбор был невелик: или лезть в лодку, или оставаться в лагере, Флинт согласился отправиться вместе с остальными.

К своему несчастью, гном вскоре обнаружил, что ледяные лодки были самым худшим видом транспорта, которым ему когда-либо приходилось пользоваться, включая грифонов. Скользили они куда быстрее обычных и порой набирали такую скорость, что ветер подхватывал их, отрывая ото льда, и тогда лодка кренилась то в одну, то в другую сторону. Кочевники при этом только смеялись, ловя ртом ветер.

Бедняга Флинт сидел в углу, вцепившись в веревки и зажмурившись, чтобы не видеть, как они разобьются в щепки, что, по его мнению, было совершенно неизбежно. Решившись приоткрыть глаз, он увидел Тассельхофа, вскарабкавшегося на шею деревянного морского чудища, украшавшего нос лодки. Кендер визжал от восторга, в то время как по щекам его текли слезы от ветра, задорный хохолок развевался, словно флаг. Дрожащий Флинт готов был поклясться, что это конец.

Дерек шагал по палубе, вернее, пытался шагать, но то и дело терял равновесие. Поняв, что это может принизить его в глазах кочевников (которые передвигались по палубе без всяких трудностей), он встал у лееров рядом с Харальдом. Раггарт Старший и Элистан сидели на скамьях, — казалось, быстрая езда доставляет им удовольствие. Гилтанас держался неподалеку от Дерека. Стурм стоял рядом с Тассельхофом, готовый схватить кендера, если тот полетит вниз. Лорана держалась в стороне от всех, в особенности от Дерека, который вовсе не радовался ее решению ехать с ними и делал все возможное, чтобы отправить девушку обратно в лагерь. Он даже обратился к Харальду, но не нашел у вождя поддержки. Лоране был вручен ледяной топор. Она была опытной воительницей, и ее участие только приветствовалось. Может, Харальд и изменил бы свое мнение, если бы знал о ее истинных чувствах.

Сидя на палубе, подставив лицо ветру, она размышляла о том, что должна сделать. От этой мысли ее бросало в дрожь. Эльфийка не была уверена, что у нее достанет мужества. Несколько раз ее сердце сжималось от страха, и она решала, что останется в лодке. Никто не будет ее винить. Все только вздохнут с облегчением. Несмотря на то, что Раггарт вручил ей ледяной топор, воинам было не по себе оттого, что среди них будет сражаться женщина. Дерек был зол, и даже Стурм поглядывал на нее с беспокойством.

Лорана сражалась с драконидам и в Пакс Таркасе и проявила себя с лучшей стороны. Танис и остальные хвалили ее мастерство и отвагу в бою. Хотя все эльфийские женщины обучались обращаться с оружием — эта традиция восходила еще к временам Первой Драконьей Войны, когда эльфам пришлось отчаянно бороться за жизнь, — Лорана не была воительницей. Но она не могла допустить, чтобы Гилтанас погиб, сражаясь с рыцарями, и у нее было страшное предчувствие, что все именно так и случится, если его некому будет остановить. Раньше она могла бы положиться на Стурма, поручить ему присмотреть за братом, но теперь у Светлого Меча были другие обязанности. Он должен был повиноваться своему господину, и Лоране не хотелось ставить его перед выбором между долгом и дружбой.

Лодки летели по льду, приближаясь к Замку. Воины столпились у бортов, наслаждаясь скоростью. План атаки был прост. Если Боги придут им на помощь, воины будут сражаться. Если нет, быстрые лодки унесут их прочь. Единственным врагом, который мог их догнать, была драконица, а она улетела. Все полагались на помощь Богов, которые уже столько сделали.

Воины были уверены в победе.

Башня Ледяного Замка, поднимавшаяся высоко в воздух, казалась единственной его частью, сложенной из камня. За столетия стены обросли толстым ледяным панцирем. Стражники наверху ходили по льду. Каменные лестницы тоже обледенели. Ледяной покров был таким толстым, что бастионы сравнялись по высоте с башнями.

Когда лодки подъехали ближе, все увидели воинов, топчущихся на заледенелых укреплениях. Это были огромные создания, здоровые и неповоротливые.

— Это не дракониды, — сказал Дерек.

— Таной, — ответил Харальд, хмурясь. — Наши старые враги. Их еще называют людьми-моржами, поскольку у них клыки и стать как у моржей, но ходят они прямо, как люди. К Феал-хасу они любви не питают и пришли только потому, что им выпал шанс уничтожить нас. Значит, нас ждали. Феал-хас был предупрежден о нашем приближении.

— Волки, — убежденно сказал Раггарт Старший. — Они шныряли у лагеря прошлой ночью и слышали, что мы готовимся к битве.

При этих словах жреца Дерек закатил глаза, но промолчал.

— И все же Феал-хас отослал драконицу, — пробормотал озадаченный Стурм. — Это какая-то бессмыслица.

— Может, это хитрость? — предположил Раггарт Младший. — Драконица летает где-то поблизости, готовая напасть в любую секунду.

— Нет, — возразил Раггарт Старший и прижал руку к сердцу. — Я не чувствую ее присутствия. Драконица улетела.

— Этому могло быть много причин, — вступил в разговор Дерек. — Война идет и в других частях Ансалона. Может, она понадобилась где-то еще. А может, Феал-хас и так уверен в победе и считает, что справится с нами своими силами. А это значит, — добавил он шепотом, обращаясь к своим друзьям, — что Око осталось без охраны.

— Если не принимать в расчет тысячи таной, пары сотен драконидов и самого черного мага, — хмыкнул Эран.

— Не волнуйся. — Дерек стал топтаться по палубе, чтобы согреть ноги. Он был в хорошем настроении. — Боги Светлого Меча нам помогут.

Стурм не слышал саркастического замечания Хранителя Венца. Он смотрел на таной, толпившихся на крепостных стенах, потрясавших оружием и выкрикивавших проклятия в адрес своих врагов. Воины отвечали им, но было видно, что они приуныли. Люди-моржи стояли на укреплениях плотным кольцом, в котором не было ни единой бреши.

— Феал-хас привел тысячу воинов, чтобы охранять Замок, но отослал драконицу, — заметил Стурм, качая головой.

— Там белые медведи! — закричал Тассельхоф. — Значит, мы спасены! — Он обратился к вождю: — Ведь белые медведи — друзья вашего народа.

— Таной поработили медведей, — возразил Харальд. — Они били и мучили их до тех пор, пока медведи не стали ненавидеть всех, кто ходит на двух ногах. Они нападут на нас, как только заметят.

— Вначале дракониды, потом люди-моржи, теперь бешеные медведи. Кто следующий? — проворчал Флинт.

— Не теряй веры, — сказал Элистан, положив руку на плечо гнома.

— Я верю, — решительно произнес Флинт и потряс своим топором. — В это. И в Реоркса, — быстро добавил он на своем языке, опасаясь, что Бог, который был известен своей вспыльчивостью, может оскорбиться.

Лодки приблизились к Замку на полет стрелы. Вначале воины не беспокоились. Таной, с их массивными руками и когтями, были никудышными лучниками. Но вскоре стрелы стали вонзаться в лед впереди лодок, на стенах появились лучники из драконидов. Две стрелы вонзились в деревянные борта лодки, и Харальд приказал остановиться. Паруса подняли, лодки замедлили бег и замерли.

Воины взирали на стены Замка в мрачном молчании. Кочевники, числом около трех сотен, стояли перед войском, в котором было больше тысячи солдат. Воины Харальда находились на открытом пространстве, а их враг — под защитой надежных укреплений. Хотя Дерек еще не признал поражения, но и он был подавлен.