— Вот место, в котором мы будем жить.

Сказав это, он начал строить маленькую хижинку, используя прутья и солому. Когда Эрон закончил свою работу, он выделил маленькую комнатку для своей дочери, чуть побольше — для себя, а еще большую — под кухню. Эрон смастерил все необходимое — стулья, столы, кровати и расставил их по местам.

Наконец успокоившись и решив, что он надежно спрятал свою дочь от ухажеров, Эрон приступил к делу. Несмотря на то, что ему приходилось ездить очень далеко, чтобы продать свой товар, он тешил себя тем, что Петал была в безопасности, и никто не мог отобрать у него единственную дочь.

Петал же продолжала плакать днями и ночами напролет. Ей очень хотелось вернуться назад, в Гетевей, хотелось увидеться со своими поклонниками. Он Эрон был неумолим:

— Со временем ты привыкнешь. Скоро все встанет на свои места, и ты забудешь обо всем.

Хотя Петал со временем перестала рыдать, жизнь для нее стала грустной и неинтересной. Она чувствовала себя очень одинокой и почти никогда не улыбалась.

— Доченька, что с тобой происходит? — увидев печальную дочь, спросил однажды Эрон. Все эти годы я был для тебя прекрасной кампанией.

— Ох, отец, тебе меня не понять, — сказала она, оторвавшись от своего занятия. — Я все еще люблю тебя, как своего отца, но настало время для иной любви, и я хочу выйти замуж, завести семью…

— Чепуха! — перебил Эрон. — У тебя будет предостаточно времени для этого после моей смерти.

— Не говори так! — взмолилась Петал.

— Как так? Придет день, когда меня не станет, ты сможешь флиртовать со всеми, с кем только пожелаешь, — сказал Эрон и повернулся спиной к дочери, продолжив шить.

Все эти слова разбивали сердце молодой девушке. В конце концов, она перестала разговаривать с отцом на эту тему.

Дни стали обыденными. Эрон никогда не отрывался от ткацкого станка, а Петал присматривала за домом, проводя много времени в саду. Но Эрону все же было нелегко. Он места себе не находил, когда его дочь отлучалась. А что будет, если с ней что-то случится? Это беспокоило отца больше всего. Эрон постоянно следил за своей дочерью и от постоянных переживаний начинал хуже работать. Он так беспокоился, что когда Петал исчезала из его поля зрения хотя бы секунду, он бросал работу и звал дочь:

— Петал! Иди сюда!

— Что случилось, отец? — спрашивала она, спеша в коттедж, сжимая в руках корзину с грибами.

Но Эрон никогда не отвечал. Он просто радовался, увидев свою дочь живой и невредимой, и снова садился за работу. Хуже всего ему было длинными ночами, когда он не видел и не слышал свою дочь. Поэтому, Эрон всегда был начеку, думая, что с Петал может что-то случиться. Иногда он не выдерживал и отправлялся в ее комнату, чтобы обнаружить, что она мирно спала.

Однажды, теплой летней ночью, далеко за полночь, Эрон зашел в комнату Петал и обнаружил, что ее там нет.

— Петал! — закричал он разозлившись. — Петал!

Но она не отвечала. Не выдержав, он выбежал во двор. Снаружи было темно, и только луна слегка рассеивала зловещий сумрак.

— Петал! Петал!

Но в ответ послышался только крик совы.

Всю ночь Эрон пробирался через деревья и кусты, окликая дочь и виня себя в том, что не заметил того момента, когда она исчезла.

Наконец настало утро, взошло солнце, и лес оживился после ночной скачки. Всю ночь Эрон искал свою ночь, но тщетно. Потеряв надежду и силы он, в конце концов, решил отправиться в Гетевей, считая, что, возможно, она окажется там.

Но вернувшись в коттедж Эрон не поверил своим глазам. На кровати, как ни в чем не бывало, мирно спала Петал. Он протер глаза, и на сердце у него стало легче. Эрон подумал было, что просто не заметил ее прошлой ночью. Но он внезапно заметил маленькие капельки воды и следы, которые вели к ее постели. Это было очень странно, но Эрон не придал этому значения. Он был счастлив, что его дочь нашлась, и уверял себя в том, что будет более внимателен к Петал.

В то утро, когда Петал проснулась, Эрон вел себя за столом не так, как всегда. Во-первых, он съел немного меньше обычного, а во-вторых, он никогда раньше с ней не завтракал. Но все же она была счастлива.

— Видишь? — спросил Эрон. — Мы так легко можем находить общий язык.

— Да, отец, вижу! — сказала она, съев еще одну оладью. — Извини меня, пожалуйста.

— Нет, что ты доченька. Это я должен просить у тебя прощения. Я был несправедлив по отношению к тебе.

— Но только потому, что ты любишь меня, отец.

Эрон встал из-за стола и погладил мягкие волосы дочери, которые, тем не менее, были влажными и пахли сыростью, и это снова заставило его задуматься. Все оставшееся время, Эрон, как всегда, просидел за ткацким станком, тогда как Петал напевала что-то в саду, чего раньше никогда не делала, даже тогда, когда они жили в Гетевее.

Но несмотря ни на что, как только настал вечер, Эрон никак не мог заснуть, все время переворачиваясь в постели и снова возвращаясь к той мысли, что его дочь действительно исчезла прошлой ночью. И еще те брызги воды все время ставили его в тупик.

Уже не было смысла пытаться заснуть. Эрон вскочил с постели — он должен был проверить, на месте ли его дочь. Но он не хотел, чтобы она узнала об этом, а то Петал снова сильно рассердиться. Потому Эрон подошел к комнате дочери на цыпочках. Ее опять не было. На этот раз он был в ярости.

Он быстро вышел из коттеджа, но не успел Эрон произнести ее имя, как видел саму Петал, одетую в белоснежное платье. Только луна освещала ее красоту. Вдруг Эрон увидел, что она уже скрывается за тюльпановыми деревьями. Он хотел было позвать ее, но сдержался. Эрон должен был выяснить — ожидала ли Петал кого-то. Подумав немного, он решил проследить за ней и поймать свою дочь на горячем. Эрон вернулся за кнутом и последовал за Петал. Миновав тюльпановые деревья, он оказался на тропинке, о существовании которой он никогда не знал. Это была узкая дорожка, заросшая папоротником. Эрон надеялся, что она приведет его к дочери. Опираясь на палку, он шел с максимальной быстротой, стараясь не шуметь. А вокруг, куда не глянь, протянулась сплошная стена деревьев, и Эрону приходилось пробираться через густые ветки.

Очень скоро он услышал кваканье жаб и понял, что оказался на маленькой полянке, посреди которой виднелось озеро. Петал стояла возле старой дамбы на краю озера, и ее длинное белое платье выделялось на фоне ночного неба. Несколько минут она стояла молча, и пристально смотрела в черную воду, где распустили свои лепестки белые лилии.

Потом Петал нежным голосом позвала:

— Любовь моя, любовь моя, забери меня к себе.

Сказав это, она сбросила с себя платье и зашла в воду. Она медленно брела вперед, погружаясь в воду, пока и вовсе не исчезла.

Эрон был обескуражен и не знал, что делать. Увидев, что Петал скрылась под водой, он выбежал из своего укрытия. К сожалению, было уже слишком поздно.

— Петал! Что ты делаешь? — закричал Эрон. — Петал!

Он бегал с одного конца берега на другой, пытаясь что-то увидеть в черной воде. Но все, что он смог увидеть — это свое собственное отражение. Не выдержав, он прыгнул в воду, которая была ледяной. Он так ничего и не увидел и через некоторое время вылез из воды и упал на землю, где и заснул, а проснулся только тогда, когда наступил рассвет.

Опечаленный Эрон который думал, что Петал утонула, и не желал больше жить, вернулся домой. Какого же было его удивление, когда он увидел Петал, мирно спящую в своей постели. Эрон потряс головой. Он почти убедил себя в том, что все это ему привиделось, когда вновь заметил капли воды возле кровати.

Эрон был зол. Он хотел было разбудить дочь и потребовать от нее объяснений, когда решил, что пускай лучше она сознается во всем сама. Но в чем же тут было признаваться? В том, что она решила поплавать ночью. На самом же деле, она была одна. Весь день Эрон провел в ожидании того, что Петал расскажет ему о своих ночных похождениях. Но она так ничего и не сказала!