КАОБЕРДИАНО КУНОТИ[118] Ритм ожиданья Перевод Ю. Левитанского Повремени, Море, еще подожди малость, повремени малость, Ветер, таящий бурю, надо копить ярость здесь, в полосе прибрежной, быть всегда наготове, ждать, когда час настанет. Ярость ваша понятна, гнев ваш мы понимаем, но, чтоб добиться воли, надо иметь терпенье. Когда же команда грянет — ночь для них станет ядом, любая звезда — снарядом, нацеленным прямо в сердце. (Тогда, пожалуйста, Море, выйди из берегов — ну, что тебе стоит, Море! Тогда, пожалуйста, Ветер, смети их с лица земли — ну, что тебе стоит, Ветер!) Тогда уж португальцам, в ад попавшим, захочется спастись, да будет поздно. МАНУЭЛ ЛОПЕС[119] Голоса Перевод Новеллы Матвеевой В ночи, что зыблется без звезд и без луны, я слышу голос. Он растет из глубины, в той стороне, что неизвестна мне, неведома… В порту у человека одинокого спрошу: «Что там за крик — пустынный и протяжный — доносится из бездны ночи влажной? Не так ли мать зовет, зовет далекого бродягу в гавани?» «То голос моря, то шумит прибой. …Корабль ушел в назначенное плаванье и взять не захотел меня с собой». В ночи струистой, в тьме необозримой идет корабль — собрат пустыни сонной, и на волне дробимой качается, как месяц отраженный. Спрошу у человека меж водою и небом, бредящего далями матроса, — и вздрогнет он от моего вопроса: «Что там за крик — пустынный и протяжный — проносится над ночи пустотою, как трепет ветра в заросли густой?» «То голос порта, то зовет прибой. …На рейде старом, рейде захолустном мне вслед она платком махала грустным: я взять не захотел ее с собой…» Корабль Перевод Новеллы Матвеевой Солнечным утром, о, как хорош проплывающий мимо, в синее-синее море плывущий — в ровном порыве парус раздутый, вьющий и вьющий по водам узоры, без веера пены, легко, без нажима… Ах, только это! Над истинным морем подлинный парус машет и машет кому-то в безгранье, как белый платок расставанья, а живописец-ветер легкой рукою на великаньем холсте простора с тайной тоскою кресты перепутий морских набрасывает на память, как мастер, сосланный за горизонт, на затерянный остров изгнанья… Моменты Перевод Новеллы Матвеевой I (Истории так часто повторяются…) Моменты — те же двери на шарнирах, вертящиеся вечно и привычно: то отворяются, то затворяются, но кто в них проникает — безразлично… (Открыты царственно развилки мира для тех, кто нм с улыбкой покоряется.) II Был миг. Он за руку схватил меня когда-то и бросил — оглушенного, ненужного, как бы наемного, но безоружного и безнадзорного солдата в необъяснимый бой, где только сил растрата. Был миг, который мне дал предвиденье картин грядущих, больших и малых, — я угадал их, и сделал шаг вперед под их влияньем, покорный будущего настояньям, и снова сделал шаг под торопящим взором событий ждущих… Был миг. Он мне открыл пейзажей вереницы, а для истории — ни уголка страницы. (Он только приоткрыл историю. Потом, не дав ей вырваться, прикрыл другим листом, и много мертвых тел осталось на дороге. Вот — странных тех побед бесславные итоги…) III Поэт, едва-едва проснувшийся во мне! Дорожный твой мешок до верха полон ныне: в нем — тяжесть некогда отринутых минут, груз жестов, прерванных сквозь сон, на половине… Бедняга, ты бредешь без цели, наугад, петляя, путаясь в лохмотьях той одежды, подобранной с дорог, которую сносил, хоть вовсе не носил, да и не видел прежде… Экран Перевод Новеллы Матвеевой За этой сменой волн, которым ни конца, ни остановки, за этим горизонтом неизменным, на этой белой полоске в синем море (в шторма и в бури — серой), оставленной винтами устремленных вперед, неугомонных кораблей… (Мечты бегут, как волны, над ироничной бездною-химерой; в рассвет прекрасной жизни и, может быть, уже в дорогу к ней, подхлестнутые верой…), …есть голоса иные, глаза, вместившие иные виды света, безумием цивилизаций рожденные, нервные токи, которым Атлантику не пересечь и, к нам не прорвавшись, остыть; есть человек в толпе, и есть широкий размах континентов — и волнореза песне волнующей — их не достичь… Там есть, о братья, борьба любая для всякого, в ком бороться жажда, и есть экран, на котором чувства твои отразятся в оттенке каждом: поезд — сталь, что кусает сталь, рев городов над молчаньем полей; в ошеломительной вышине — самолет бурящий, сверлящий даль, бессонными светляками глаз вращая во тьме ночей; тщеславные мультимиллионеры, — всех представимых вещей короли, что свет затопили без толку и меры рекламой прекрасного в нынешнем веке; что подожгли твой нищенский взор, пожирающий запоздалые, отсталые газеты и журналы, где блестят кинозвезды надменные, вожделенные, невесомые, словно обожествленный картон. А за всем этим — стужа, бон-тон, дно, клоака, бессильная злоба, преступленье, позор, мотовство, вихрь отчаянной схватки… — А здесь? Ну а здесь — ничего. Здесь — покорность. И каждый, не зная пути своего, выбирает его без разбора, в слепом беспорядке… За этой сменой волн, бегущих без конца и остановки, я знаю, есть дороги для поступи героев, и руки добрые, что машут, провожая, благословляя людей великой грезы, шагающих по следу пророков, гениев необычайных… Там есть борьба, которой ты не знаешь, но рвешься к ней конем, привязанным весь день у пешеходной дороги, по которой бредет толпа видений, надежд и обещаний, порой неуловимо оживляя пейзаж холодный… И молча ты слушаешь, как ветер в скалах бродит, поет за их грядою, следишь за сменой волн, бегущих без конца и остановки, за этим горизонтом постоянным, за белой полосою, оставленной винтами судов ушедших, как будто за мечтою беспредельной, где гаснут последние гримасы иронии бесчинной, и на краю туманном ты видишь контур корабля, который не взял тебя с собою. вернуться Каобердиано Куноти. Один из руководителей национально-освободительного движения на Островах. Пишет на креольском языке. Стихи распространяются в рукописи. вернуться Мануэл Лопес родился в 1907 году на острове Сан-Висенте. Участник группы «Кларидаде». Поэт, романист, новеллист. Пишет по-португальски. Стихотворение. «Моменты» взято из антологии «Modernos poetas caboverdianos», остальные — из сборника «Crivulo е outros poemas» («Креол и другие стихи»), Lisboa, 1964. |
