СУДАН ГИЛИ АБД АР-РАХМАН[367] Улицы города Перевод В. Луговского Улицы города, Улицы страшные, Окнами хлопайте! Улицы города, — Стены, скверно окрашенные, Стены, пропитанные маслом и копотью! В душных кварталах, В кварталах нагих Отчаяние на лицах усталых, Проблеск надежды В глазах живых! Горем придавлен Любой закоулок! Вслушайся: голос рабочих сутулых Грозно звучит, Тверд, как гранит! Завод работает, мерно вздыхает, Электростанция свет посылает Живущим в чертогах, Богатым, Упоенным развратом! Мосты создаются, И мрамор шлифуется, И циновки плетутся, А кругом: во мраке лежащая улица! Труды. Толчея. Каждодневные хлопоты. Улицы города, Улицы страшные — Липкие стены, Кровью окрашенные, Стены, пропитанные маслом и копотью! Мы живем Ночью и днем На самом дне, в суете городской, Живем обездоленные, Изглоданные лютой тоской, Живем и таем И умираем! Однажды, Исполненные разрушенья жажды, Сомкнутся все городские зданья, Как волны в яростном океане, Вдали от земли Поглощающие Корабли! И бросил господь наконец На улицу нашу Взор, Полный тревоги, И вырос на ней за забором забор, И были замощены дороги, — Человек измучился и устал, Свет в очах его медленно угасал. Человек утомлен был, Истерзан и болен. Печальный звон Летел с колоколен, С колоколен древних церквей. Много дней песни горького горя звучали, Но никто не помог нам В нашей печали! Я и мои товарищи воздевали руки, Раздавались удары, тревожны и глухи: Долго-долго мы ждали ответа И лучей золотого рассвета… Приближался закат. Тени двигались наугад По вечернему переулку, — Вечер звезды выстраивал на прогулку. Обращается сердце к небу с мольбой: «О луна, погоди, Не выходи, Пусть будет тьма Темней темноты любой! О луна, непроглядную ночь не делай светлей, Погуби недобрых людей!» Я что кроткий ягненок В дальнем селе. Как батрак на чужом наделе. Я тоскую по доброй своей земле, По желанной своей свирели! Воспеваю поля, Воспеваю деревья и реки, Только грустный напев не печалит меня. Палачи, не сковать вам свободы вовеки! Света нового дня, Даже в дальней деревне моей, Не укрыть от людей Ни стенами высокими, Ни цепями жестокими, — Этот свет сбережем мы, Как трепет извечный Огня! Шел я по горестным улицам города, Медленно шел да глядел во все стороны, Шел, глядел Да хвалить тех чудес не хотел! Предо мной — Богатея дворец золотой, Вкруг дворца столпился народ простой… Да это же братья голодные наши, Я слышу их смех, Я слышу их кашель! Стоят у стены сутулясь. Увидел упрямую девушку На перекрестке улиц, Девушку с ампутированной рукой, — Девушке этой был чужд покой! Она, человек нелегкой судьбы, Жаждала только Борьбы! Люди тут замерзают, кричат во сне. Люди эти мечтают о грядущей весне! Я вернулся из дальней деревни, От чистоты полей — Нивы там древние-древние, Ручьи там стекла светлей! Благословляю хохот рабочих сутулых: Голод спины согнул их! Хохот звучит, Тверд, как гранит! Завод работает. Песня льется. А мы живем, Как на дне колодца; Живем, страдаем И не умираем На улицах страшных, Кровью окрашенных, Пропитанных маслом и копотью; Живем, и о нас вспоминают походя! На самом дне, в суете городской, Живем в обнимку с тоской, Страдаем и не умираем! ТАДЖ АС-СИР ХАСАН[368]
Возвращайся Перевод М. Курганцева Ждет меня старый, давно покинутый дом — память о позабытом детстве моем. Песня, звучащая в сердце, на самом дне, свирель, протяжно поющая, стонущая во мне, — дом, где столько осталось моих следов, откуда ко мне долетает безмолвный зов: «Возвращайся!» …С поля отец приходил на закате. Падал на хижину знойный вечер. Мать, и братья мои, и сестры выбегали ему навстречу. Помню, даже младший братишка, неуклюжий, смешной, неловкий, не умел говорить — смеялся, улыбался, кивал головкой… А потом начинались сказки. Голос бабушки слаб, натужен. Мы сидели, не шелохнувшись, забывали про сон и ужин. Помню руки ее большие и лицо в лиловых морщинках. Море молодости и света жило в сказках ее старинных… Мы засыпаем, а сказка еще струится. Тень тишины упала на наши лица. Сад засыпает, птицы в саду засыпают, лунная полночь добрые сны посылает… А поутру свирель зовет за окном, утро приходит в старый, далекий дом… Дом, где столько осталось моих следов, откуда сегодня слышу безмолвный зов: «Возвращайся!» вернуться Гили абд ар-Рахман родился в 1934 году. Поэт, литературовед, публицист. Вместе с Тадж ас-Сир Хасаном издал сборник стихов. Пишет по-арабски. Стихи взяты из сборника «Стихи поэтов Египта». вернуться Тадж ас-Сир Хасан родился в 1930 году. Пишет по-арабски. Стихи взяты из сборника «Из африканской лирики». |
