МУХАММАД АЛЬ-ФЕЙТУРИ[369] Голос Африки Перевод М. Курганцева Молчаливая Африка! Жизнь, принесенная в жертву чужеземным богам, земля, орошенная реками крови и пота, изможденная, горькая Африка, кончилось время твое! Начинается новая эра — эра Сорванных Пут и Разбитых Оков, и Расправленных Плеч. Слышу голос твой, Африка, дерзкий, разгневанный голос. В нем — горячее пение ветра и гул прорастающих трав, и живое дыхание рек, и гром водопадов, и удары морского прибоя, и шелест опавшей листвы под тяжелыми лапами льва. Слышу голос твой, Африка, ясный, отчетливый голос. В нем — мелодия песен простого крестьянского поля, и размеренный скрип деревянного плуга, и скрежет неторопливых ручных жерновов, превращающих зерна в муку. Слышу голос твой, Африка, юный, ликующий голос. В нем — призывы вождей, и рокот народный собраний, и биение наших сердец, переполненных яростной кровью, и сумасшедшая дробь неукротимых тамтамов, говорящих: Свобода! Свобода! Свобода! Свобода! Старый моряк Перевод М. Курганцева Ветер отчаянно бьет в паруса. В море открытое парусник правит. Время — шатер, и его продырявят солнце, и звездная ночь, и гроза. Эй, обернитесь назад, корабли! На горизонте, у края земли, старый моряк под флагами порта — смятая фуражка, ступни затекли; смех словно саван, холодный и желтый, смотрят глаза в океан распростертый… Вам они смотрят вослед, корабли! Время прошло. Нас навылет прожгло. Нет больше моря, и ветра, и утра. В раковинах не найти перламутра. Время — как сломанное весло. Время — как высохшая река. Нет тишины в зрачках старика. Он наклоняется над погасшей трубкой — в ней пепел, боль и тоска. …В ночь паруса разрывались в клочья. Тучи спадали, словно кора, когда мы вышли к порту и ночью бросили гулкие якоря. Эй, моряки, спускайте трапы! Неужели все это зря? Неужели ночь провисит, как тряпка, на перекрестке добра и зла? Вскинуты на головы фуражки, бушлаты черные на плечах. Но хохот веселый смолк и зачах, будто разбился о камень тяжкий. Город, откройся, разбей замки, двери раскрой, отодвинь засовы, сбрось дремоту свою, полусонный, протяни нам ладонь руки! Дай эту ночь, молчаливый порт! Зажги все лампы в барах и лавках! Пусть в ноздри ударит звериный запах, пусть заструится огненный пот. Если ты спрячешь себя от нас, от бесшабашных наших желаний в час непогожий, глухой и ранний, — мы проклянем тебя в тот же час! Старик вспоминает, и падают слезы, как с ветки листва, и пепел бессильно слетает с трубки… И альбатросы крыльями плещут, летят, и цепкой сетью морщин опутаны руки. Время проходит, и те, кто сменили нас, будут, как мы, бродить среди скорби и мрака. В гавани горьких утрат они бросят якорь, и угнездится тоска в расщелинах глаз. Будет все — и прибой прощанья, и соль изгнанья, и боль угасанья, и пустота увяданья, если не смогут с ходу порвать паруса, остановить бесплодное ожиданье. СЬЕРРА-ЛЕОНЕ ГАСТОН БАРТ-УИЛЬЯМС[370] Клавиши рояля Перевод А. Голембы Кожа твоя горда белизной, Кожа моя черна; Дай мне руку, пойдем со мной, Музыка грянет, звучна. В одной гармонии соединим, В песню одну сольем Все, что в призыве моем звучит И в зове звучит твоем. Музыка в воздухе: Слышат все, Как, ненависть прочь гоня, Звучат, сочетаясь, Клавиш ночной И клавиш белого дня. Когда же мы рядом, В тени стены, В страхе или смятенье, — Наши тени, Как ночь, темны, Одной становятся тенью. Музыка в воздухе: Видят все, Как дерзновенно и смело Одною гармонией сплетены Облик черный И облик белый. вернуться Мухаммад Мифтах аль-Фейтури родился в 1930 году. Поэт, драматург. Пишет по-арабски. Стихи, взяты из сборника «Из африканской литературы». вернуться Гастон Барт-Уильямс родился в Сьерра-Леоне в 1938 году. Автор нескольких радиопьес. Пишет по-английски. Все стихи переведены впервые — из сборника «Poetry from Africa». |
