«Перелетные стаи дорог…» Перевод М. Ваксмахера (Для трех флейт) Перелетные стаи дорог, путешествие к древним истокам. Флейта черного дерева, лучистого, гладкого, ты густые туманы пронзи моей памяти. О певучая флейта! Туманы пронзи, покрывала на снах моей памяти, на ее изначальном лице. О, воспой изначального света сиянье и воспой тишину, ибо она возвещает Песню Встающего Солнца, гонг слоновой кости, зарю над моей затуманенной памятью, Возвещает рассвет над двумя близнецами-холмами, над певучим изгибом бедра и над щекою ее. Я сижу под спокойным навесом листвы, в запахе стад и дикого меда. Солнце улыбки моей! И сверкала роса на траве ее индиговых губ. Колибри, цветы невесомые, устилали ласкающим ворсом несказанную прелесть ее речей. Зимородки ныряли в ее глаза синей молнией радости, Над струящимся рисовым полем ресницы ее трепетали ритмично в прозрачности воздуха. О, блаженство! Я слышу, как время поднимается в белый зенит разукрашенных ярко небес. Скоро застынут стада в неподвижной истоме, скоро уснет воркование горлинок В полдневной ленивой тени. Но должен я встать, чтобы следовать дальше безупречной дорогою страсти.  Маска. Народность догон (Мали). Дерево. Высота 37 см. Музей Человека, Париж СЕМБЕН УСМАН[365] Казаманс Перевод Л. Халифа Казаманс — великая река, Любимая река, Расскажи о времени, Когда меня еще не было, Когда, Величественная, ты сливалась с небом И сроднилась с ним на века. Ты ведь старше самой старой старухи, Ты ведь старше самого старого свитка, Месяца серп в твоем ухе, Казаманс — река великая! Ты лишь моложе молочного неба, Ты, что нас веками сторожишь. Расскажи о времени, Когда меня еще не было, Расскажи, река, Расскажи! На твоем берегу Я еще в детстве рыбачил, Ты куда разговорчивей Была тогда. О нехитрые детства удачи, — Сколько ты мне их дарила, Река! В лоне своем Ты житейскую грязь Уносила, Ты незлобива, Река, Ты — народ, Ты — сила, Ты — мне протянутая Рука. Другие сидят мальчишки Над гладью твоей Голубой… Ты молчишь, Что с тобой? Послушай, Казаманс, В изгнании я видел Сену с мостами ее элегантными, Темзу, трущуюся о туман, Рейн и Рону, Где пароходы вместо аллигаторов. Нет твоего богатства там И нет твоей красы. И сколько бы я вод других Ни видел, Я сын твой, Из вод твоих Я вышел. Бег твой — наше дыхание. Твоя вода — животворящий сок Полей. Ты в нас, Ты с нами, Ты новых вырастишь людей. Они придут, Воспоют твое имя, Ты их богатством станешь И сама Воды свои, что глазом не окинешь, Отдашь во власть их дерзкого ума. Народ — он подымается, Тот, что ты укачивала. Все новые, новые волны встают… И те, которым ты путь указывала, Вскроют, как устрицу, Тайну Твою. Твой голос, уходящий к горизонту, В моем изгнанье Ощущал я остро. Звуки тамтама неслись От волн твоих желтых, И я видел, как ты по дну Катаешь Свои устрицы. Скажи, прекрасная вода, Скажи, пожалуйста, Что ты простишь нас, когда Мы вскроем тайны твои Ржавые. Их свет откроется для нас, Прости, любимая Казаманс! Эпитафия Перевод М. Курганцева Диуана, сестренка! Ты впервые открыла глаза на берегу нашего Казаманса, чьи воды спешат за черту горизонта и вливаются в ширь океана потоком живым. Диуана, сестренка! Сегодня Африку нашу не осаждают невольничьи корабли — призраки страха и безнадежной разлуки. Стенанья закованных братьев не сотрясают знойный покой берегов. Но в памяти нашей хранится эхо рыданий и стонов той горькой поры. Диуана, сестренка! Века прошли за веками. Цепи рабства разбиты. Термиты изгрызли остатки старых колодок — ошейников боли, стыда и бессилья. Но до сих пор на нашей земле высятся тюрьмы, где содержали рабов, — монументы кровавой истории, зарубки на камне, которые нам невозможно забыть. Диуана, сестренка! Лучи восходящего солнца позолотили твою могилу. Ее украшают колосья риса и сорго — подарки нашей земли. Диуана, сестренка! Аромат нашей бруссы, огненно-жаркие ночи веселья, поле свое, орошенное собственным потом, не променяет никто на даровую похлебку раба… Тоска по отчизне — тоска о свободе… Диуана, ты луч предстоящих рассветов, ты на чужбине погибла, как гибли в цепях наши предки. Тебя обманули, купили руки твои за бесценок. И ты зачахла, как пальма, которую перевезли на пасмурный север с родных берегов Казаманса. Диуана, сестренка! Будет день, и день этот близок, когда мы, африканцы, скажем: «Эти леса, эти поля, эта земля, эти могучие черные мышцы — все это наше, и только наше!» Рыдают наши сердца над твоей могилой. Но знай, скоро вся Африка будет свободной! Африка будет свободной! вернуться Сембен Усман родился в 1928 году. Прозаик, кинорежиссер, поэт. Пишет по-французски. Стихи «Казаманс» взяты из книги Сембена Усмана «Новые страницы» (М., «Прогресс», 1964), «Эпитафия» — из книги «Из африканской лирики», «Тропинка» — из романа «Харматтан» (М., «Прогресс», 1966). |
