Шато-Гонтье, октябрь — декабрь 1939 г. Маска. Народность дуала (Камерун). Раскрашенное дерево. Высота 83 см. Частная коллегия, Париж Возвращение блудного сына (Из поэмы) Перевод М. Ваксмахера Жаку Магилену Сенгору, моему племяннику I И опять мое сердце на каменной лестнице, у высоких почетных дверей; И содрогается пепел, еще не успевший остыть, — прах человека с глазами, метавшими молнии… О, мой отец! Мой голод пропитан пылью шестнадцатилетних скитаний, и тревогою всех дорог Европы, И гулом больших городов, и прибоем тысяч страстей, бьющих в стены кварталов и не умолкающих в моей голове. Но сердце мое по-прежнему чисто, как в марте Восточный ветер. III Пуст и просторен двор, пропитанный запахом тлена! Двор дрожит в пустоте, как равнина в пору сухого сезона. Где же дерево, какой ураган-дровосек смог свалить этот ствол вековой? А когда-то целый народ кормился живительной тенью, лежавшей на круглой террасе. Кормился весь дом, конюхи, слуги, ремесленники и пастухи, И стены красной террасы в великие дни огня и крови охраняли ревущее море скота. Пуст и просторен двор… Или, быть может, это руины квартала, пораженного пламенем четырехмоторных орлов И хищными прыжками фугасных львов? IV И опять мое сердце на ступенях высокого дома. Я припадаю к вашим стопам, в пыли моего уваженья, К вашим стопам, мои бессмертные предки; ваши маски здесь, в этом зале, смеются с презреньем в лицо бездушному Времени. Верная служанка моего детства, омой мои ноги, покрытые грязью Цивилизации, И пусть по циновкам молчанья белые подошвы пройдут. Мир, мои предки, мир и еще раз мир нисходит к блудному сыну. VI Слон Мбисселя [343], пусть твоими ушами, невидимыми для глаз, слушают предки меня, мою почтительную молитву. Благословенны будьте, мои отцы, будьте благословенны! Купцы и банкиры, властители золота и предместий, где лесом вздымаются трубы, — Они благородство свое купили за деньги, и черной была белая кость их матерей, — Купцы и банкиры вычеркнули меня из Нации. На гордом моем гербе они написали: «Наемник». Хотя они знали: я не требую платы, Разве только десять грошей, чтоб укачать свои грезы в табачном дыму и смыть глотком молока синюю горечь. Я снова посеял зерно своей верности на полях пораженья — в тот час, когда бог обрушил на Францию свинцовый кулак. Благословенны будьте, мои отцы, будьте благословенны! Вы разрешили, чтоб ваших детей терзали насмешки, презренье, вежливые плевки, скромненькие намеки, Запреты и сегрегации. Вы оборвали нити, которыми было связано сердце мое с сердцем целого мира. Будьте благословенны за то, что не позволили ненависти занести песком мое человечье сердце. Знаете вы: я связал себя узами дружбы с изгнанными князьями духа, князьями прекрасной формы, Знаете вы: я вкусил от скудного хлеба, имя которому — голод, терзающий великую армию рабочих и безработных. Знаете вы: я мечтал о солнечном мире, где мы побратаемся с синеглазыми нашими братьями. VIII Слон Мбисселя, слушай мою почтительную молитву. Вдохни в меня пламя знаний великих ученых Томбукту, Дай мне волю, какой обладал Великий Али [344], рожденный от ярости Льва, — эту волю, что рвется приливом на штурм континента. Вложи в меня мудрость Кейтов. Дай мне храбрость Гельваров [345], крепость гибкого стана мятежных борцов. Дай мне умереть в битве за свой народ, и если должно так случиться, пусть я вдохну перед смертью запах порохового дыма. Сохрани и укрепи в моем освобожденном сердце извечную любовь к моему народу. Сделай меня Повелителем Слова. Или нет! Другое прошу: дай мне стать полномочным послом народа. IX Благословенны будьте, мои отцы, благословляющие блудного сына! Я снова хочу увидать женскую половину дома, там, направо, где я когда-то играл с голубями и с моими братьями, сыновьями Дьогуйе [346]-Льва. О! Снова заснуть в прохладной постели детства! 0! Снова мой сон берегут эти добрые черные руки! И снова белеет улыбка на черном лице моей матери. Завтра опять я пойду по дорогам Европы, Посол, тоскующий о покинутой Черной стране. Стихи из книги «Черные жертвы» (1948 г.) Заглавная песнь Перевод Д. Самойлова Сенегальские стрелки, мои черные братья с ладонями, сохранившими жар во льду и в смерти, Кто прославит вас, если не брат по оружию, не брат ваш по крови? Я лишаю слова министров и генералов, Нет! Не позволю с презрительным одобрением зарыть вас в безымянной могиле. Вы — не просящие подаяния, не лишенные чести. Я сдеру со стен Франции рекламную вашу улыбку! Потому что другие поэты воспевали неживые цветы монпарнасских ночей, Воспевали неподвижность шаланд в сером шелке широких каналов, Воспевали изысканную безнадежность чахоточных стихотворцев. Сны бродят под ажурным пролетом белых мостов, Потому что другие поэты воспевали героев, — ваш смех был для них несерьезен, а черная кожа далека от канонов. Нет! Не говорите, что Францию я не люблю — пусть сам я не Франция, я знаю, что значит Франция, — Знаю, пламенный ее народ, каждый раз, когда руки его становились свободны, Писал слово «Братство» на пьедесталах своих монументов И одарял жаждой разума и жаждой свободы Все народы земли, всех гостей на всеобщем, торжественном празднестве. Так разве все это мне чуждо? Но зачем тогда бомба в саду, что возделан так бережно среди зарослей бруссы? Зачем тогда бомба, упавшая в дом, что построен так тщательно камень за камнем? Прости меня, Сира Бадраль, прости южную звезду моей крови! Прости своего потомка за то, что сменил он копье на шестнадцать звуков соронга [347]! Наша новая доблесть не в том, чтобы властвовать, а в том, чтобы стать ритмом и сердцем народа, Не в том, чтобы лелеять землю, а в том, чтобы в ней умереть, а потом прорасти, словно зернышко проса, Быть не главою народа, но устами его и трубой. Кто прославит вас, если не брат по оружию, не брат ваш по крови, Сенегальские стрелки, мои черные братья с жаркими ладонями, распростертые подо льдом и смертью? вернуться Мбиссель — святилище в окрестностях Жоаля, в котором находятся гробницы первых правителей народа серер. вернуться Великий Али (Сонни Али, ок. 1462–1492) — правитель средневековой империи Чао в Западном Судане. вернуться Гельвар (геловар) — знатный человек, воин в государстве Син, который вел свою родословную от древних завоевателей малинке. вернуться Дьогуйе — имя отца Сенгора, которое на языке серер означает «лев». вернуться Соронг — слово народа фульбе, означающее вид ко́ры. |
