Первым слово взял Иван Иванович.

– Товарищи! – веско сказал он, многозначительно на них поглядывая. – Кровавый режим Амина принес афганскому народу неисчислимые беды и страдания…

Астафьев наклонился к Плетневу и прошептал:

– Это что за клоун?

– Это не клоун, – ответил Плетнев таким же шепотом. – Это шакал. Пополам с гиеной.

– Лучшие сыны Афганистана физически уничтожены или томятся в тюрьмах! – продолжал Иван Иванович, и помпон весело подпрыгивал на его голове. – Подло убит личный друг Леонида Ильича Брежнева – Генеральный секретарь ЦК НДПА Нур Мухаммед Тараки. Зверства Амина причинили огромный ущерб авторитету СССР и его миролюбивой политике. Не секрет, что Амин связан с ЦРУ и объективно действует в интересах мирового империализма и китайского гегемонизма!..

– Не знаю я этого Амина, но он, похоже, не жилец, – снова шепнул Астафьев.

– Посмотрим… Его уже полгода достать не могут.

– Наш долг – оказать помощь по скорейшему освобождению афганского народа от кровавого диктатора! – заявил между тем Иван Иванович и с достоинством огляделся, показывая тем самым, что речь завершена.

Генерал Гусев откашлялся.

– Товарищи офицеры! Да, вот именно такая на сегодняшний день сложилась обстановка. В этой связи командиру группы “Зенит” майору Симонову… – Симонов встал. – …уже поставлена задача. Товарищ Симонов, доложите план операции.

Симонов зачем-то вытер губы тыльной стороной ладони (Плетнев прежде за ним такого жеста не замечал) и начал докладывать – вопреки обыкновению, как-то тихо и скованно, будто чего-то стыдясь.

– Бойцам группы “Зенит”, части группы “А” и “мусульманского” батальона, используя бронетехнику…

Недовольная физиономия Гусева начала наливаться кровью.

– …совершить марш до Кабула. В городе колонна разделяется на несколько отрядов…

Неожиданно Гусев взорвался почище салютной петарды:

– Товарищ майор! Что за детский лепет? Вы можете говорить военным языком?!

И начал рубить короткими фразами, деля каждое предложение на несколько частей, отчего его речь приобрела отчетливый оттенок бессвязности. Так мог говорить человек, который старательно выучил слова, но языка как такового еще не знает:

– Сводному отряду в составе подгруппы!.. “Зенит” в количестве двадцати!.. пяти человек и двух!.. офицеров группы “А” при!.. поддержке роты “национального”!.. батальона спецназа ГРУ на ее!.. исправной и специально!.. подготовленной бронетехнике совершить!.. марш по маршруту авиабаза!.. “Баграм” город Кабул и к исходу!.. “Ч” плюс два часа пройти!.. контрольный пункт на южной!.. окраине населенного пункта!.. Вот как надо докладывать! Продолжайте!

Офицеры переглянулись и стали шептаться. Должно быть, не одному Плетневу показалось, что так докладывать не надо.

– Колонна разделяется на несколько отрядов по числу объектов, – скованно сказал Симонов, показывая карандашом на Плетневской схеме, закрепленной на планшете. – Это генеральный штаб, Царандой, телеграф, узел связи и, главное, объект “Дуб” – резиденция Амина во дворце Арк…

Гусев снова сморщился и покачал головой – мол, ну каким языком, каким!..

– На всех объектах созданы группы афганских патриотов. Появление наших подразделений послужит сигналом к тому, чтобы они начали действовать и взяли указанные объекты под свой контроль…

Тут Иван Иванович, тоже недовольно морщась, перебил:

– Не надо так: взяли под свой контроль… Это замутняет суть дела. Афганские патриоты просто сдадутся сами и заставят сдаться малочисленные группы сторонников Амина! Как только наши БТРы появятся на окраине города, к ним присоединятся огромные людские массы, и узурпатору конец! Вот как настраиваться надо, товарищи офицеры! – Он помолчал и после паузы сказал брезгливо, будто самому стало стыдно: – Давайте подробно про Арк, Симонов.

– Что касается самой сложной задачи, то есть взятия объекта “Дуб”, – продолжил майор, – то здесь работаем по следующей схеме. Бойцы группы “Зенит” и взвод “мусульманского” батальона на пяти БТРах на большой скорости таранят стальные ворота и подавляют гранатометами сопротивление двух вкопанных во дворе танков и трех БМП. На броне будет сидеть переводчик, который в мегафон… – Он замялся, посмотрел на Ивана Ивановича, потом на Гусева. Те сидели с каменными рожами. – Э-э-э… мегафоны мы привезем позже… объявит гвардейцам, что режим Амина пал. И все они выйдут с поднятыми руками…

Симонов выдохнул с такой силой, будто ему не хватало воздуха. Он переводил взгляд с одного на другого бойца. Физиономии у всех озадаченные, обескураженные. Стояла мертвая, до звона, тишина.

У самого Якова Федоровича стало такое потерянное лицо, что Плетнев не выдержал – с шумом вскочил и возмущенно выкрикнул:

– Да как же БТРы ворота снесут?! Я знаю эту улицу! Там не разгонишься! А ворота мощные!

– Представляться надо! – жестко прервал его Гусев. – И разрешения спрашивать! Или воспитание не позволяет?!

– Старший лейтенант Плетнев! Разрешите?.. Там перед воротами поворот под девяносто градусов! И как два танка подавить за воротами? Они же нас в муку сотрут! А тяжелые пулеметы на башнях у ворот? Три БТРа, вы сказали! А рядом Генштаб – там тоже полно гвардейцев! Вооруженные!..

Гусев недовольно фыркнул.

– Подумаешь, Генштаб! Ну и что? Не числом надо воевать, а умением! По-суворовски!

Иван Иванович посмотрел на Плетнева с отчетливо читавшимся презрением во взгляде. Потом сказал ядовито:

– Вам, товарищ старший лейтенант, никогда в голову не приходило, что пришло время выполнить свой воинский долг? Возможно, даже ценой жизни! А не придумывать трусливые отговорки! Садитесь! И помните: нет крепостей, которые не смогли бы взять большевики!

Плетнев сжал зубы так, что захрустела челюсть. И сел.

…Минут через десять совещание окончилось. Толпой вывалились из палатки. Небо затянули облака, немного потеплело.

Закурили.

– Нет, ну ты смотри, а! – пробурчал Голубков, сплевывая табачинку. – Карты приличной нет. По какой-то схемке размалевывают, бляха-муха… А туда же – ценою жизни!..

– Гвозди парни, – сказал Астафьев.

Аникин вздохнул.

– Это точно. С такими не поспоришь…

– Это не они гвозди, а мы, – возразил Зубов. – И заколотят нас по самую шляпку!

В сумерках ярко вспыхивали огоньки сигарет.

Зубов вдруг расхохотался.

– Ой, ну это точно про нас!.. Плывут, значит, Василь Иваныч с Петькой через Урал. По ним белые из пулемета шарашат! Василь Иваныч одной рукой загребает. Петька ему все: “Василь Иваныч, брось мешок!” А Чапаев в ответ: “Не могу, Петька, не могу! Там план взятия Парижа! Помогай, сукин сын!..”

Заинтересованно присунувшиеся бойцы начали посмеиваться.

– Ну и вот, – ликующе завершал Зубов. – В конце концов выбираются на берег. “Ну и какой там у тебя на хер план взятия Парижа?! Чуть из-за него обои не утопли!” Василь Иваныч развязывает мешок – там картошка. Достает одну, кладет перед собой и говорит: “Вот, Петька, допустим, это – Париж!..”