В это раз продавец принялся более внимательно осматривать клубни, один даже взял и понюхал.

— Хм, похоже на правду, — продавец тоже понизил голос, — Неужели прям из Па’Адлового?

О! А вот это уже интересный разговор получается. Отойдя на достаточное расстояние, чтобы слушать, но не привлекать внимание, я принялся тщательно рыться в своей сумке, делая вид, словно что-то ищу.

— А откуда ж ещё? У меня других не бывает.

— Хаким, когда-нибудь ты там и останешься, — осуждающе ответил продавец.

— Один раз живём, — отмахнулся «добытчик», — Да и по краюшку я, аккуратно. Сам же знаешь, за пределы леса они не выползают…

Дальше эти двое сблизились и принялись передавать информацию буквально губами в уши друг другу. О чём шептались было уже не разобрать. Затем продавец отсчитал Хакиму монеты, они ударили по рукам и распрощались. Главное, мне удалось узнать о существовании Па’Адлового леса. И двух мнений на этот счёт быть просто не могло.

— О, снова вы, виконт? Что-то забыли? — натянуто улыбнулся продавец, задвигая ногой корзину с клубнями под прилавок.

— Хотел просто уточнить одну маленькую деталь. Не подскажете, в какой стороне Па’Адловый лес?

Улыбка с лица продавца сползла вместе с его наигранной доброжелательностью, уступив место раздражению.

— Знаете что, уважаемый виконт? О таких вещах у нас спрашивать не принято! И подслушивать чужие разговоры тоже! Если у вас всё, то прошу меня извинить, мне есть чем заняться.

После этих слов он скрылся за прилавком. Охренеть, какая неожиданная реакция. И главное, с чего вдруг? Что это синдром «Волан-Де-Морта» — лес, о котором не принято говорить?

С желанием продолжить расспрашивать местных, видимо, придётся повременить. Ещё не понятно, каким боком это в итоге мне выйдет. Я огляделся и успел заметить исчезающую в трактире спину того самого Хакима. Почему бы и нет?

В слабоосвещённом помещении с низкими потолками и редкими узкими окнами было немноголюдно. Занятые столики в основном состояли из сидящих попарно лиц, ведущих неспешные беседы.

Одеты были все примерно одинаково, что, в совокупности с отсутствующей снаружи вывески, позволило сделать вывод о «тематической вечернике» присутствующих, и посторонним тут явно будут не особо рады.

В дальнем углу слева от входа за один из пустующих столов усаживался «мой» Хаким. Откровенно на меня никто не пялился, но бросаемые короткие, косые взгляды, назвать даже нейтральными было сложно. А я чё? Я ничего. Мы отступать не привыкли.

— Вы что-то хотели спросить?

Бармен, рослый и широкоплечий данмер с густыми седыми усами, скорее утверждал, чем интересовался, явно давая понять, что кто-то ошибся дверью.

— Эм, да. Какое тут самое вкусное пиво?

— Кислое и тёплое.

— Отлично! Моё любимое. Кружку, будьте добры.

— Слушай, виконт, я и так стараюсь предельно вежливо намекнуть тебе, что чужаков тут не особо любят. И это я о местных. А ты? Человек из знатных, да ещё и одет странно. Не ищи неприятности. Они, если надо, тебя сами найдут.

— А я как котёнок Гав, — улыбнулся я.

— В смысле? — смутился бармен.

— Гуидак на коромысле! Короче, объясню проще. Это территория не частная, законов я не нарушаю, ни к кому не цепляюсь и первым не начинаю. Выпиваю кружку твоего, так вкусно разрекламированного пива, и сваливаю в закат, — выдал я, ударив серебряным о стойку.

— Мало, — огрызнулся бармен, но пиво наливать начал.

— Сдачи не надо, — ответил под стать ему и добавил серебряный.

Приняв, грубо поставленную, кружку пива, которое, к слову, оказалось вполне достойным и прохладным, сразу направился в нужный мне угол. Бармен что-то начал бухтеть, про стойку и столы для посетителей, но я даже слушать его не стал. Заколебал, блин.

Однако, нагнетать на ровном месте и без того напряжённую обстановку всё же не стоило. Сев за соседний с Хакимом столик, принялся не спеша прихлёбывать пенное. Бармен и те, кто сидел лицом ко мне, косились уже с нескрываемым раздражением. Ничего, потерпите. Сел я таким образом, что помещение полностью находилось в поле моего зрения, за спиной же располагалась глухая стена без окон.

— Хаким? — прошептал я, делая очередной прихлёб.

— Не помню, чтобы мы были знакомы, — ответил он аналогичным образом.

— Мы и не знакомы. Мне нужно попасть в Па’Адловый лес. Проводи, а. В долгу не останусь.

В ответ Хаким кивнул и сделал очередной глоток.

— Допивай пиво, не суетись. Потом выйдешь за Южные ворота.

После этого он допил оставшийся напиток разом в несколько глотков, шумно выдохнул и поднял кружку.

— Борк! — обратился он к бармену, поднимаясь из-за стола. — Сегодня прям отличное пиво! Чего не сказать про воздух в помещении. Воняет чем-то. Не мешало бы проветрить.

Ответом послужил раздавшейся со всех сторон гогот.

— Ха-ха! Спасибо, Хаким! Заходи ещё и не переживай, проветрим, — махнул рукой бармен.

И снова идиотский смех из-за столов. Да и похрен мне на вас на всех. Главное, чего хотел, добился. Допью пиво и распрощаемся… И тут меня посетил очередной приступ паранойи. А зачем Хаким говорил, что проветрить надо? Мол, от меня воняет? То есть, из-за меня? Типа чужак?

Или же это было кодовым словом? Что, мол, сейчас пришлый пойдёт за мной? А ведь и кружкой он махал именно в направлении Южной части города. Совпадение? Возможно, но бдительность свою повысим.

Допив пиво, я направился к выходу, демонстративно оставив кружку на столе. Дело в том, что в местных заведениях, это считалось проявлением неуважения к бармену — владельцу забегаловки.

По неписаным правилам, если гость заказывал лишь одну порцию выпивки и уходил с ней за стол, то на обратном пути следовало захватить пустую тару с собой и оставить её на стойке.

Вроде идиотизм, но нередко это становилось причиной конфликта, приводящего к драке и даже поножовщине. И как правило, убивали посетителя — местные всегда становились на сторону пивнушек и борделей. Оно и понятно, кто будет рычать на руку, которая кормит и поит.

«Наши самые страшные враги всегда достойны жалости.Они ведь искренно не понимают, с кем связались…»

(А. Белянин «Казак в Аду»)

Солнце уже успело перевалить за полдень и начинало медленно опускаться к горизонту. На улице было тепло, хорошо и свежо. Особенно после той забегаловки. Выйдя из Южных ворот, я огляделся, но Хакима нигде не заметил.

Сомневаюсь, что это были просто слова с его стороны. Принялся осматриваться более тщательно, и вдалеке увидел знакомую фигуру. Он стоял у границы начала редкого леса. Поняв, что его заметили, Хаким развернулся и медленно пошёл к деревьям. Старясь не привлекать внимание, с максимально непринуждённым видом принялся его догонять.

— Так зачем, говоришь, тебе в этот лес понадобилось?

— А я и не говорил.

Нагнать Хакима удалось спустя минут десять. Как только вошёл в лес и углубился, сразу перешёл на бег, ориентируясь на звук и мелькавший впереди между стволов деревьев его силуэт.

— Будем считать, что я сейчас и спрашиваю.

Темп был средним, шли мы одну линию на расстоянии метров двух друг от друга.

— Флорист я, изучаю новые виды растений. А если серьёзно, не всё ли равно? У вас товар, у нас купец. Купил–продал и молодец. Какая разница?

— Да так, просто интересно. Не слишком популярное место просто. Особенно у туристов, — последнее слово он прям выделил, причём с довольно презрительной интонацией.

— У меня тут земли во владении, вообще-то.

— Ну да, фамильные поди ещё, — хмыкнул Хаким.

На этом диалог и закончился. Лес становился гуще. Трава доходила уже почти до колена, кусты попадались всё чаще и пышнее, плотность деревьев возросла. Темнеть стало тоже интенсивней. Больше он ничего не спрашивал, а мне с ним так и вообще говорить не хотелось. Неприятный тип, скользкий какой-то.