Еще какая-то мысль маячила на краю сознания, не давая расслабиться. Вспомнила!

– Марта, ты не помнишь, куда мы дели мою дипломную работу? Ну, тот шар на ножках. Я была уверена, что он в подвале, но его там не оказалось.

Марта и Элис переглянулись, и удивительно похоже пожали плечами.

– Не знаю, мисс, все аппараты в подвале или мастерской. – озвучила их мысли старшая Коллинс.

– Наверное, в мастерской остался. После взрыва от него мало что осталось, а жаль, я бы на него глянула. Что-то крутится в голове по поводу накопителя, очень уж похож принцип действия. Ничего не соображаю, наверное, действительно спать пойду!

Отослав Коллинсов, она, вопреки собственному решению, еще долго сидела в постели, обложившись записями и результатами опытов. В голову, как и ожидалось, ничего путного не пришло, так что она в конце концов сползла по подушкам, провалившись в некрепкий, и не принёсший облегчения сон.

Подуставший от ее самодеятельности и частых визитов Торвин, прямо с утра, стал регулярно присылать записки с отчетами.

«Опросили еще тридцать пять выпускников. Алиби у тридцати трёх. Проверяем мотивы и возможности оставшихся. Допросы продолжаются. П.С. Ради всего святого, мисс Блаунт, сидите дома.»

Подававший записки на круглом блестящем подносе, в среднем где-то раз в три часа, дворецкий герцога Андервуда удовольствия не испытывал никакого. И, похоже, начал проникаться уважением к многотерпению коллеги, мистера Коллинса.

То, что расследование бурлит, радовало, только вот продвижения не чувствовалось. Один за другим выпускники и мастера отсеивались, но прочных подозрений пока не вызывал никто.

Друзей, о которых знали бы слуги, и которые часто наведывались бы в гости, у графа не водилось. Он был известным трудоголиком, ежедневный маршрут работа-дом. Редкие приемы, положенные по статусу, он отбывал как повинность, со всей серьезностью осуществляя обязанности аристократа, но не испытывая от процесса никакого удовольствия. На приемах заводили полезные знакомства, неизвестные мастера могли просить содействия и спонсорства у более известных, а люди из другого социального слоя – напроситься в подмастерья. Балы и прочие светские затеи были для графа некими сборищами по интересам, на которых еще можно было хорошо покушать и от души потанцевать. Посещавшие мероприятие гости наперебой твердили о редкостной широте души Спенсера и его преданности делу науки.

Фелисия чувствовала, что доверия к ней и ее детективной истории у следователей оставалось все меньше. И каждый новый допрошенный добавлял гвоздей в крышку метафорического гроба расследованию.

В дверь позвонили ближе к вечеру.

Инженер опять сидела над формулами и расчётами, пытаясь вычислить место следующего взрыва и составляя список химикатов, которые можно противопоставить используемых неизвестными. Если знать состав исходного вещества, можно придумать противоядие. Надо будет пообщаться с Максом, может у него возникнут какие-то идеи. В конце концов, король поручил анализ повреждений перекрытий именно ему. А раз уж их дела взаимосвязаны, пусть помогает.

Она как раз отправилась на поиски Макса, и столкнулась на лестнице с дворецким, спешащим открыть дверь. Статный старик оправил ливрею, пригладил бакенбарды, и спустился по ступенькам в сад, оставив приоткрытой дверь. Любопытная Фелисия глянула в сторону ворот, заинтригованная личностью посетителя.

За забором вытягивал шею, невоспитанно стараясь разглядеть входную дверь, тот самый замызганный паренёк, с которым Макс общался на открытии подземки. Странно, подмастерья обычно ходят через двери для прислуги. Он что, недавно на службе?

По лестнице, пританцовывая, спустился герцог, на ходу натягивая перчатки и мурлыкая что-то себе под нос. У Андервуда явно было хорошее настроение. Заметив у дверей Фелисию, он улыбнулся еще шире.

– Дорогая, мне надо уехать по делам.

– Опять стройка? Загонишь ты себя. – вздохнула девушка сочувственно.

– Что поделаешь, долг зовёт. – легкомысленно хмыкнул Макс.

– Мы опаздываем, ваше сиятельство. – раздался почтительный голос юнца от дверей.

Герцог величественно кивнул ему, принимая от почтительно склоненного дворецкого дорожную трость.

– Я ненадолго. К ночи вернусь. И, Фелисия?

– Да? – девушка с трудом оторвалась от глубоких раздумий. Должен же быть способ восстановить записи господина Доусона. Может, у конкурентов что-то найдётся? Торговцы вечно соперничали самыми нечестными способами, включая шпионаж за коллегами.

– Когда я вернусь, мы поговорим.

– О чем?

– О нашем будущем. – Макс решительно обхватил ее рукой за талию и привлёк к себе. Фелисия так оторопела, что даже не сопротивлялась – ни объятию, ни последовавшему глубокому, вдумчивому поцелую.

Друг, который явно собирался стать чем-то большим, довольно ухмыльнулся и захлопнул за собой дверь.

Фелисия постояла на месте, приходя в себя. Зачем-то потрогала губы. Первый поцелуй оказался приятным, не слюнявым, как она втайне опасалась. И носами они не столкнулись.

Но чего-то остро не хватало.

Наверное, того замирания сердца, с которым она брала Терегана под руку на балу. Волнения до потери соображения от самого простого жеста – ее рука утопает в его ладони. Стука крови в ушах от одного взгляда.

Фелисия чувствовала, знала, что должно быть по-другому.

Придется постараться обьяснить это Максу так, чтобы не обидеть.

А еще обьяснить все это одному, видевшему поцелуй, ревнивому эшемину, мрачно добавила она про себя, обернувшись и обнаружив Терегана на верхней ступеньке лестницы.

От выражения его лица захотелось нестись за ним сломы голову, и умолять о прощении.

Хотя они друг другу, в общем-то, ничего еще не обещали, напомнила себе Фелисия.

Ты взрослая женщина. А он не должен был подглядывать!

…Уговаривала она себя не бежать за ним следом, когда он резко развернулся и исчез на втором этаже. Хлопнула дверь комнаты, будто отсекая его от жестокого человеческого мира.

Тереган метался из угла в угол внезапно ставшей тесной комнаты.

Он ведь сам собирался дать ей построить судьбу с подходящим человеком. И не претендовать на что-то большее, чем восхищение издалека.

Это было до того, как они взялись за руки, и ничего плохого не случилось, возразил он сам себе. Тереган не хотел об этом думать, но в тот момент поневоле представил будущее – их совместное будущее. Вот так, рука в руке, рядом всю жизнь. Пусть у них скорее всего не будет детей, он хотя бы сможет быть с ней, не просто поодаль, как молчаливый страж, а рядом, в ее жизни.

Ему нужно проветриться. Эшемин буквально задыхался в обесточенном Городе, мысли вязли словно в густом тумане. Он сам не понимал толком, чего именно хочет – ударить Макса и заявить права на свою женщину – а хочет ли она того же? Или может, лучше оставить ее в покое и позволить завести настоящую семью, а ему лучше просто не путаться под ногами?

Он поспешно накинул плащ, и заспешил вниз по лестнице. Лучше всего думается, когда голова не гудит от критического недостатка энергии. Даже позвать Сниира уже не получалось. Тереган побывает в родной деревне, восполнит внутренние ресурсы, а заодно подумает над ситуацией.

Куда-то подевавшееся так невовремя хладнокровие необходимо было вернуть как можно скорее.

Глава 21.

Фелисия попыталась было поговорить с упрямым ревнивцем, но эшемин упорно делал вид, что не понимает, о чем речь, и вообще практически забыл людской язык.

Хмурясь, буркнул что-то о старейшинах и отчетах и ушел, хлопнув входной дверью. Подумав, девушка поняла, что скорее всего он полетит к себе в деревню, отчитываться о проведённой работе и успокаивать Ниола. Ну и пусть. Спустит пар на своих, может будет проще достучаться до разума позже, когда он вернётся.

Она удалилась в библиотеку, зажгла все лампы, и закопалась в работу. Ну и пусть Торвин ей не верит, она обязана хотя бы примерный вид бомбы определить. Чтобы обыск было легче ему же проводить – искать, мол, надо такое и вот эдакое.