Решив умыться, я почувствовала желание разреветься, глядя на свое отражение в зеркале.

Больше всего раздражало то, что я зашла сюда сама, не оказав никакого сопротивления. Разве могла я ждать от Райана чего-то подобного? Разве могла я предположить, что мне стоило его сторониться, ожидая предательства… Но, несмотря на очевидное своеволие Райана, это до сих пор казалось мне каким-то представлением.

Может, его заставили это сделать? Но чем ему могли угрожать, чтобы он решился пойти против брата?

Может, его обманули? Но во что он должен был ввязаться, чтобы именно я стала разменной монетой…

Сколько бы я ни искала ему оправданий, все указывало на то, что Райан был намерен вычеркнуть меня из жизни брата. И теперь вопрос лишь заключался в том, что он планировал со мной сделать…

– Брат, ты меня пугаешь. – Райан с силой ударил ладонью по столу, наглядно демонстрируя степень своего раздражения. Среагировав на звук, экраны по правую сторону от него засияли, пуская по комнате неприятное мерцание. – Мы знали, на что шли!

В любом случае с Аурелионом нам было не справиться. Сколько бы сил мы ни потратили, это никак не отразилось бы на мутанте, которому ничего не стоило овладеть сознанием соперника. К своему стыду, я чувствовал, как одна лишь мысль об этом вызывала во мне животный, леденящий душу страх.

Это раздражало, но ничуть не мешало действовать. Сложив руки на груди, я демонстративно подошел к двери и уперся в нее плечом.

За спинами братьев раскинулись мерцающие огни окраин Кристаллхельма. Ничто в этом пейзаже не пробуждало теплоты, лишь острое осознание расстояния и одиночества.

– Она слишком напугана. – Голос Аурелиона сорвался, что было крайне необычно для его человеческого обличья.

Я сжал кулаки так сильно, что ногти впились в ладони, оставляя болезненные следы. Но боль была лишь слабым эхом того хаоса, что творился внутри. Я балансировал на грани – гнев, усталость и страх боролись друг с другом.

Но сейчас было неважно, насколько мне это все противно.

– В этом и смысл. – Райан опешил. Его голос дрогнул, будто он сам не до конца верил в собственные слова. – Иначе… ни в чем нет смысла.

– Нет. Это глупая затея. Оно того не стоит, – произнес старший брат, поднимаясь со своего места.

Кресло скрипнуло, когда Райан сделал то же самое. Последнее время этому строптивцу удавалось меня впечатлить. Поначалу я видел в нем труса с языком без костей, но теперь изо дня в день он доказывал силу своего характера и принципов. Даже сейчас, когда Аурелион был готов сбежать, поджав хвост, Райан боролся за собственные убеждения.

– Брат, ты ведь сам втянул меня в это. – Он указал на экраны и растерянно уставился на брата.

– Тебе не понять, – чуть хмурясь, произнес Аурелион и повернулся к экранам, от которых не отлипал уже вторые сутки.

Райан злобно рассмеялся, но в этом смехе явно проступала горечь. Он медленно шагнул вперед, его рука легла на плечо брата, а пальцы сжались с такой силой, что суставы побелели.

– И чего же я не понимаю?

– Любить – значит переживать чужие страдания как свои собственные.

– Да ты поэт. Только вот в поступках во имя любви не будет смысла, если они продиктованы лишь эгоизмом. Ну станешь ты сейчас ее героем, и что? А дальше?

Аурелион медленно отстранился, словно прикосновение Райана жгло его кожу. Его лицо на мгновение исказила гримаса раздражения и безысходности. Он на шаг отступил, избегая взгляда младшего брата. Экраны над нами передавали каждое движение Ати, накаляя нервы до предела.

Райан смотрел на брата с сожалением и больше не спорил.

Что, если Аурелион прав и план не сработает?

Что, если все это только усугубит ситуацию?

Нет, об этом нужно было думать раньше.

Я на его месте поступил бы так же, хоть и неблагодарное это дело – влезать в чужие отношения.

– Особенно когда об этом никто не просит, – произнес я едва слышно, разговаривая сам с собой.

Аурелион резко повернулся ко мне, и в его глазах вспыхнуло что-то между гневом и отчаянием. Казалось, он чего-то от меня ждал… Разрешения идти? Или осуждения его желания сдаться?

С каких пор его интересовало мое мнение?

Смотреть на Аурелиона стало невыносимо. Его осунувшиеся плечи и потухший взгляд словно отражали мою собственную слабость. Он стоял, будто лишившись всех сил, сломленный и вымотанный.

Но вообще почему я здесь?

Мне тоже ненавистна наша договоренность, но я должен был довести это до конца.

– Я понимаю твое желание быть в ее глазах героем, но ты сам все прекрасно понимаешь.

Услышав мои слова, Аурелион закрыл глаза, словно пытаясь обуздать волны эмоций, накрывавшие его с головой.

– Отлично, – послышалось откуда-то издалека. – Аккуратнее…

Мои глаза широко распахнулись, стоило мне прийти в себя. В следующую секунду я напрочь забыла про сон, изо всех сил извиваясь в руках незнакомца. Из-за некоего подобия кляпа я не могла закрыть рот. Перед мужчиной, который куда-то нес меня, шел Райан.

– Альби, не сходи с ума, – с наигранным дружелюбием сказал он. – Веди себя прилично.

Промычав что-то яростное в ответ, так и не сумев выговорить клубящиеся в мыслях проклятья, я поняла, что начинаю задыхаться. Из-за нервного напряжения последних двух ночей тело понемногу давало сбой. Мышцы болели, голова раскалывалась, а грудь жгло огнем протеста.

– Прошу тебя, хватит, – снова сказал Райан. – Все будет хорошо. – Он оглянулся на меня через плечо.

Но, если бы это было правдой, ему не пришлось бы меня похищать и связывать. Верно?

Да и меня искренне удивляло, насколько быстро Лиону когда-то удалось найти беглянку – в тот день, когда я была у него на работе, и как долго теперь он не мог найти меня. Все выглядело так, будто он либо меня не искал, либо кто-то намеренно прилагал усилия, чтобы скрыть мое местоположение. К сожалению, я не знала, как работала та технология, поэтому надеялась на последнее.

Я продолжала мычать, тщетно пытаясь сказать Райану, что Лион его никогда не простит за то, что он сейчас делал. С одной стороны, я понимала его стремление защитить единственного близкого человека, но с другой – искренне недоумевала из-за выбранного им способа. Если Лион снова и снова предпочитал меня безопасному и спокойному одиночеству, то наверняка понимал, что делает и какую ответственность на себя берет. Тогда почему его собственный брат вел себя так, будто считал старшего недееспособным?

Пока меня несли к автогену, я все время оглядывалась в поисках Лира. Казалось, я должна была приготовиться к удару, когда он со всей силы влетит в того, кто так небрежно нес меня… связанную, напуганную, измученную.

Меня одолевала обида.

Я ненавидела свою беспомощность. Она раздражала и унижала меня.

Взявшись за крепления, которые сковывали мое тело, мужчина бросил меня на кровать автогена. Все еще не оставляя попыток высвободиться, я гадала, на что в этот момент походила больше – на бьющуюся рыбу на льду или котенка в мусорном мешке.

– Ты хочешь увидеть Лиона? – вдруг спросил Райан, забравшись в автоген вслед за грозным незнакомцем. – Значит, веди себя тише. На тебя больно смотреть.

Я затихла. Но успокоили меня вовсе не его слова, а чувство полной безысходности. Капсула плавно тронулась с места, бежать было некуда. Даже если я освобожусь и смогу отсюда выбраться, что делать дальше? Землянам нет места среди верумианцев. У меня не было шанса затаиться, избежать преследования. Не было возможности обхитрить тех, кто владел Системой…

– Налево? – спросил мужчина, в руках которого находилась моя судьба.

Куда бы ни указал Райан, шагая по незнакомым коридорам, я смирилась с тем, что за мной уже никто не придет. Причина не имела значения, теперь это оставалось только принять…