Хотя, надо признать, Чуровы даже были рады их возвращению. Они охотно отдали под спальню Полине Степановне кабинет Богдана Тихомировича, перетащив профессорский стол на просторную лоджию, где раньше господствовала Ираида Вениаминовна, сделав из него филиал кабинета. Теперь они там к лекциям вдвоём готовились. И, казалось, их это вполне устраивало.

А Арония царствовала в зале одна.

Казалось бы, теперь-то, наконец, девушка отоспится после своих мистических приключений. Она и попыталась. Как ей показалось в полусне, все ходили по квартире на цыпочках и, шёпотом позавтракав на кухне, куда-то разбежались. Профессора, наверное, в свой институт — учить студентов уму-разуму; майор в отделение — толкать в суд дело по ювелирке и писать отчёт о кладе, найденном в огороде Саниных; неугомонная бабуля — не иначе как подалась на гастроли с бальной студией и своим балетмейстером.

В квартире стало тихо.

Но далее Арония недолго валялась на кожаном чуровском диване. Отоспаться и покайфовать ей так и не удалось, от слова — совсем. Потому что в дверь квартиры кто-то настойчиво и требовательно позвонил. Вернее, этот кто-то вообще не снимал руку с кнопки звонка. Арония, торопливо накинув халатик, бросилась её открывать — может, бабуля вернулась зачем-то, у неё ведь нет ключа…

Но за дверью стояла не бабуля, а полковник Щеглов собственной персоной. Откуда он взялся? Как узнал, где сейчас Санина квартируется?

И дальше в её жизни всё закрутилось с такой скоростью и натиском, что Арония едва успевала примениться к новым обстоятельствам. Натиск назывался — Семён Семёнович Щеглов.

Полковник, забыв её поприветствовать, сходу поставил заспанную девушку перед фактом, что ей передаётся важный государственный объект — бывшая военная часть, предназначенная для подготовки ребят. Наверное, тех, чьи имена известны лишь самым высоким чинам, облечённым особыми полномочиями. Мол, эта база, Санина, оборудована всем необходимым для обучения! И имеет немереную прилегающую территорию, плавно переходящую в охраняемый природный заповедник.

— Зачем передавать? — промямлила ещё не совсем проснувшаяся девушка.

— А я не сказал? Там будет школа для юных пластунов! Её кодовое название — БНП! То есть — База «Невидимый пластун»! Что тут непонятного? — громогласно объявил Щеглов эту тайну на всю лестничную площадку.

Действительно! Что тут непонятного? Но кто её спросил? Согласия на передачу себе некоего военного объекта Арония не давала! Об этом она и попыталась сипло сказать, что-то возразить, но тщетно. Щеглов оборвал её, заявив:

— Санина! Не выпендривайся! Государственная машина ждёт у подъезда! А начальство, которое её прислало — заждалось тебя в своём кабинете! Собирайся!

И ушел — только ботинки по лестнице застучали.

И лишь тут Арония сообразила, что стоит посреди прихожки в почти распахнутом халатике, открывающем все подробности девичьей красоты, едва прикрытые откровенной то ли пижамой, то ли топиком. Полковник так поразил её своим неожиданным визитом и ещё более неожиданными речами, что она и себя не помнила. А тому, видать, без разницы — будь она хоть в неглиже, хоть вовсе без него. Базу под БНП отдают!

Потом была бешеная езда по городу — наверное, высокие чины заждались. Не иначе, спешили на рандеву с губернатором или кем повыше. Затем Щеглов, не дав опомнится, втащил её в кабинет, расположенный… Ну, вы понимаете, что это за здание. Там ей — на ходу, даже не усадив за стол, похожий на футбольное поле, дали поставить подпись — под тем и этим, заключённым в папочку. Прочитать её содержание не дали — некогда, рандеву же. Но Арония, всё ж, попыталась что-то спросить у сурового чина, едва глянувшего на неё. Однако Щеглов тихо шикнул на неё — мол, с ума сошла, Санина? Замолкни!

И далее она в сопровождении ещё каких-то чинов — тоже облечённых властью, судя по их бесцветным глазам, и под охраной устрашающих парней в камуфляже, отправилась принимать эту самую закодированную БНП за городом. Которая ей — ну, что уж скрывать, несказанно понравилась. Это оказался целый городок — прекрасно отстроенный, изолированный от мира и идеально подходящий для подготовки юных пластунов. А, кроме того, рядом был ещё коттеджный посёлок — для преподавателей. И она — девчонка двадцати лет от роду, будет главой этого огромного улья, что ли? Уму непостижимо!

В общем, всё происходящее очень напомнило ей то, как полковник Щеглов натиском брал банду террористов. Санина и пикнуть не успела — хотя и пыталась, как в один момент стала руководителем этой самой БНП. И теперь ей предстоит делать здесь из несмышлёнышей живые боевые военные машины. А дело это — хоть и знакомое, но не простое.

Мама, дорогая!

Далее всё в её жизни ещё больше закрутилось и закучерявилось.

Арония забыла в каком дне недели живёт. Забыла б и как её звать, да не давали. Её имя звучало постоянно — и в речах, и в разных документах, причём — с отчеством. Впрочем, она ведь намеревалась стать учителем, так что отчество Арония пережила легче всего…

Далее Санина — с помощью Щеглова, конечно, азартно участвующего во всех делах БНП, укомплектовала штаты преподавателей-пестунов. И подобрала для школы учеников — это уж сама, ища их по всей стране. В основном набирала их в школах боевых искусств и секциях единоборств. Родителей — опять же, уламывал полковник Щеглов — у него получалось. Попробуй ему возрази! Попутно она вела занятия. С кем? С самими преподавателями-пестунами, которым предстояло работать в БНП. Ведь преподавать пластунятам — дело новое, незнакомое. Поэтому Аронии — попутно с решением прочих дел, пришлось открыть для них курсы. Благо, вопросы здесь могла задавать только она — армия же. И никто из этих боевых кадров, прошедших крым и рым, не спросил у Аронии Викторовны — откуда она знает всё до тонкостей о пластунских науках и техниках, которые уже больше века существуют лишь как легенда? Просто учились с её помощью эту легенду делать явью. А Арония — спасибо батьке Фоме и Проше, все эти тонкости помнила и легко демонстрировала. Какие ещё могут быть вопросы?

Голова у Аронии, если она вообще у неё была — поскольку ввязалась в такое непростое дело, шла кругом. Щеглов её на это сосватал! И теперь ни остановиться, ни задуматься ей не давал. Мало того — любая её просьба исполнялась как по мановению джина из бу… Ну, допустим, полковника Щеглова. И неких людей, очевидно, облечённых немереной властью и возможностями. Кто-то бы о таком только мечтал бы, Проша, например, а Санина…

Ну, что ж, дальше будет видно.

Арония, к слову, так и осталась без ведовского дара, который недавно с таким риском и трудностями был ею получен. Ратобор, исчезнув с кладом в неведомых пространствах, заодно и его прихватил. Наверняка, чёрный смарагд Смугляка поспособствовал этому. Ведь её ведовское имя и сила рода — её кровь, были при ней. Однако ведовские таланты Аронию покинули. Но она о своём даре и не вспоминала — некогда. Как и о чародейке Фаине. Ведь без дара Арония ей — Главе Ведовского Клана, не подведомственна. Да и Фаина человек занятой, а, может, и не человек вовсе — поди, разберись в её коронах. Чародейкины мониста и амулеты, как и тетрадочка деревенской знахарки Фроси, лежали на полке в шкафу — вместе со старыми институтскими конспектами. Не до них.

В её новых буднях главными стали умения Проши. И опыт, приобретённый им в преклонных годах во время пестования казачат-пластунят.

И, кажется, учебный процесс в БНП у Аронии наладился.

Ребятишки — хотя была и пара шустрых девчонок, подобрались способные. А база, оборудованная всем необходимым, позволяла проходить курс пластунских боевых техник ускоренно. Но сначала, конечно, был начальный этап обучения — вынужденной слепоты, жизни с повязкой на глазах. Этого не отменишь и ничем не заменишь. Тут уж никакое оборудование не поможет — или ты Проша, или Паша, не-до-пластун старого Георгия. Кое-кто из учеников — у которых не пробудился внутренний сокол, не открылся третий глаз, после него отсеялся. Лучше уж сейчас, чем потом. А далее Арония — как и батько Фома, воспитывала своих пластунят только в диалоге, общаясь с ними, как с родными детьми, и всё им объясняя. Этому же научила и остальных преподавателей.