— Не волнуйся, Санина! Для нас это неважно — про термины. А то, чем ты будешь у нас заниматься, решим позже. Но чем-то будешь — обещаю! — хмыкнул полковник. И насмешливо сказал: — Для тактики боевых действий против террористических бандформирований важно лишь одно: всех их к ногтю и — на Колыму. Лес стране заготавливать! Считаю, у тебя, Санина, это прекрасно получится! А если для тебя это важно — так и быть, оформим тебя в любой вуз. Куда захочешь! Окончишь его без отрыва от производства, как говаривали в старину. Только кому они нужны, эти корочки о высшем образовании, кроме отдела кадров? — пренебрежительно пробасил он. — Это ж всего лишь строчка в личном деле, а сколько суеты! Дело не в них! Занимайся тем, что Штабу потребуется — захватом террористов или же воспитанием юных пластунят. Есть и такая наметка, насчёт такой школы, — чуть сбавил он свой бас, который всё равно был слышен на весь дом. — Но это я говорю лишь тебе — по секрету. Вопрос пока находится на рассмотрении и уже почти решён. Короче — думай, Санина, скорей! Нам такой человек, как ты, просто необходим!.

— Зачем? — спросила девушка, думая о том, что — прежде чем открывать пластунскую школу, Щеглову не худо б было спросить её согласие.

— Для предотвращения катастроф в жилых массивах, — отчеканил в ответ Щеглов. — Для поиска террористов! И для уничтожения…

— Ворогов? — вскинулась та.

— Правильное слово, Санина! Именно так: для поиска и обезвреживания злых ворогов, препятствующих безопасной и мирной жизни граждан нашей страны! — одобрил полковник. — Да что я тут распотякиваю? — рассердился он. — Видишь, ты ж сама всё прекрасно понимаешь — придёшь к нам работать и будешь Родину защищать! — заключил Щеглов. — У тебя есть к этому способности. Так что думай, Санина! А завтра с утра — в одиннадцать ноль-ноль, я жду твоего звонка.

— Есть, товарищ полковник! — вдруг браво ответила девушка.

— Вот! Слышу разумные речи! Ты уже и в службу вникаешь, Санина! — хмыкнул Щеглов. — До завтра! — И отключился.

Арония с иронией посмотрела на Михалапа, дохлёбывающего чай из своей большой чашки. И подумала:

«Эх, знал бы полковник Щеглов, какой странный у меня сейчас гость, да какие чудные беседыведёт с ним Санина — будущий штатный психолог! То-тоб поразмыслил, прежде, чем приглашать её в штат. А настоящий психолог Штаба сразу определил бы у меня шизофрению с уклоном в депрессивный психоз и раздвоение личности, — усмехнулась она. — Вмиг бы забраковал мою кандидатуру в единицы и дал бы от ворот поворот такому коллеге! Им на службе сумасшедшие «без надобностев» — как сказал бы Михалап. Их и так в избытке вокруг!

А про ворогов и про Родину Щеглов… красиво сказал. Совсем как мой батька Фома говаривал…»

Но потом встряхнула головой и огляделась.

Надо снова возвращаться к нашим «баранам» — к Ратобору с оборотнями, будь они неладны!

Тут подал голос домовой Михалап:

— Ну чо, Аронеюшка? Служивым теперя станешь? Башибузуков бушь бить? — прищурился он, сёрбая свой чай — практически, сироп. — Знатное це дило! Батько Фома гордился б!

— Ой, пока я ничего не знаю! Кого буду бить! И за что! И где? — отмахнулась Арония. — Сначала б с Ратобором разобраться, да бабулю выручить. А про Щеглова я завтра буду думать! Ему ж к одиннадцати ответ от меня уже требуется, — вздохнула она. — Голова идёт кругом!

— Вот и надоть бы до завтрева всё порешать, — безапелляционно заявил Михалап, отставляя чашку. — Аль ты думашь, что ста… Полинке там, в полоне, шибко хорошо? Аль — что Ратобор от тебя просто так отступится? Ему Калинов клад с царскими сокровищщами шибко нужон! А, значица — и ты!

— И что? Не лететь же мне, и вправду, к нему на Мальдивы? К волку в пасть? Чтоб до завтра всё порешать! — И задумалась: — А если полечу, я там буду, наедине с этим монстром! Не справлюсь. Да и не отпустит он уже меня назад! Если и живой оставит, то там бросит. Ратобор ведь многих купцов когда-то на острова ссылал! Они там кокосы и бананы ели — для исправления. Наказанье у него такое. Вот и оставит меня на Мадивах!

— Куды это? Кто ето? Манль… дивы? Чо, там, и правда, дивы есть, что ль? — заинтересовался домовой. — И кокосия есть? Видал я таких колысь — у енерала! Больша диковина была! А, може, и дива!

— Есть и кокосы — кивнула Арония. — На Мальдивах всё есть: море, пальмы, белый песок и чайки. И там всегда лето, Михалап. Там и печей-то нет!

— Во, как! И взаправду — дивы, — удивлённо покачал головой Михалап. — Так давай и я с тобой туда отправлюся, — вдруг заявил он. — Шоб уж ты не одна тама была! Помогу, если чо. Я ж с полтыщи лет уж живу, много чо умею та знаю, — заявил он. — А ить моря ишшо ни разу не видал! И ентих, как их — пальмов, тожеть. А хто это? Про чайков, положим, знаю маленько. Енто птицы! Токо, слыхал, больно орастыи оне.

— Пальмы-то — кто? — усмехнулась Арония. — Деревья это, Михалап. Тонкие такие, как спицы, и высоченные, как башни. И листья — будто большие веера. А ты, и правда, готов на Мальдивы со мной отправиться? — удивилась она. — Это ж опасно! Там Ратобор! И мы ведь оттуда можем не вернуться. По крайней мере — ты. Если он меня… смерти предаст, — завернула она словечки в стиле домового.

— Так — и пусть! — махнул тот длинной рукой. — А зачем мне здея пустая Акимова хата? Колы добрые хозяевà её покинули? Ста… Полинка там, ты — тожеть на эти «дивы» подаёшься, а я — чо ж? И я — за вами следом! Ратобору только сокровищща нужна — отдай их ему! — милостиво согласился Михалап. — А мыю будэмм возле той спицы пальмовойобитать, ежели не вернёмси, — решил он. — Раз уж там — на «дивах», завсегда лето и коксия — проживэм. Може, я и дупло найду, — прикинул он. — Заместо поддувала.

Арония чуть не рассмеялась, представив два фосфоресцирующих глаза в пальмовом дупле. Как местные жители — загорелые аборигены, это воспримут? Наверное, станут той пальме поклоняться, кокосия к её подножию носить — домовому понравится. Вместо плюшек будут…

— Токмо мне б чемоданчик надоть, Аронея! Желательно — фибровый! Ён воздуха пропускае. Штоб я в ём поселился и без препонов в эти дивы добраться, — деловито заявил Михалап. — Есть у тебя таковой? Шоб помене был — наподобие оклунка моего? — потребовал он, считая вопрос о его путешествии на Мальдивы уже решённым. — Я б мог, мабуть, и в мешке, чи в оклунке туда податься, так вы ж — нынешние, с такими в дорогу не ходите.

— Чемода-ан тебе? То есть — мне? — усмехнулась Арония. — То-то Ратобор оторопеет, увидев меня на Мальдивах с чемоданчиком! Или сразу уж — с мешком! Типа — принимай меня, князь Иглович! Прибыла ваша невеста! И сразус багажом — чтоб тут же в своё свадебное путешествиеотправиться! Ха! Да он обрадуется, даже если он будет фибровым! — криво улыбнулась она. — Ну-ка, клад наследный не делить!

Девушка ни на секунду не подумала о том, что Михалап, и вправду, поедет с ней на «дивы». Что там делать российскому домовому? Где прятаться, если в спице дупла не найдётся? Или аборигенам не понравится, что на их исконномдереве новая «дива» завелась? Придётся поселиться Михалап в чемодане — наподобие палатки его раскинуть, от дождя и солнца. Ведь живут же там в пальмовых шалашах.

«Хотя, не до домового тут с его причудами! — спохватилась девушка. — Ратобор с его кознями, да бабуля под гипнозом — важнее…»

— Вот и пусть себе князь Иглович радуется! — заявил вдругдомовой. — Пущай думат, што ты его невеста! Памороки ему чемоданом забьём! — воскликнул он азартно. — Голову яво непутёву задурим! Ты, Аронеюшка, будь хитрой — аки змей! А то больно проста — як штык! Так ведьмовски дела не деются! — резюмировал Михалап.

Похоже, он уже воочию предвкушал своё появление на «дивах», у пальмы-спицы рядом с морем — глаза его так разгорелись — прожекторами. И советы ждавал уже уверенно — как соратник…

Арония, криво усмехнувшись, только отмахнулась — не сторонник она интриг и дворцовых каверз. Да и не ведьма вовсе. Но что толку ему говорить про то?

— А ты тоже, смотри, меня не выдавай! — вдруг спохватился домовой. — Хватэз мэнэ Явдохи с её фостом! Ему знать не положено про тэ, шо Старинушка мнепро него доложил, а я — тоби! Ишо ты про его делаз Ариной в курсах, а опосля и з Калиною прознала! И про то, сколь от его народу полегло — Хранителей, та кладоискателей, та ведьм с нетопырями! Уси ж думают, шо вин солидный бизен… бинем… В опчем — купец. Особливопомни, шо не можно называтьйого Игловичем! То ж когда было-то! — всплеснул он руками. — Усё быльём поросло и про тэ ныне нихто уж не знае, окромя Старинушки з Лсовиком! Ну, теперя исчо и мы с тобою. Ён же ж теперя и вовсе, как его… А — Сиборов ён! Так його и зови!