Кстати, Владислав о своём неприятном знакомстве с тёмным магом начисто забыл и слушал её рассказы о нём с большим интересом. И негодованием — типичный уголовник.

Арония поведала Владиславу всю свою семейную историю, практически — мистическую сагу, начавшуюся очень-очень давно. Она решила — будь что будет. Если Владислав примет её такой, какая она есть, значит им и дальше быть вместе. А нет — значит, не судьба, и их дорожки разойдутся. Хотя, её сердце от этого может надолго пострадать. Но что поделаешь, это б всё равно вылезло — как шило из мешка с соломой. Лучше уж сейчас признаться. Не дело начинать любовные отношения — а они у них очень даже любовные, теперь в этом нет сомнений — со лжи, которая может всё перепортить. Вот уже сегодня она и показала свои первые злые ростки — по живому резала.

— Вот такая у меня непростая биография, — завершая свой рассказ, вздохнула девушка, с удивлением заметив, что кромка неба вдали уже розовеет. — Как ты, Владислав, относишься к тому, что я… немного ведьма? Или, лучше скажем так — владеющая силой? — прищурилась Арония, испытующе глядя на него.

Он ведь до этой минуты никак не комментировал её рассказ. То удивлялся, то сочувствовал, то посмеивался. Был просто внимательным слушателем. А ещё — смотрел с любовью и сочувствием.

— Владей себе! Я ведь уже привык, — пожав плечами, заявил Чуров. — То ты у меня ниндзя, то ты невидимка, то пластун. Чего уж там! Я давно ждал чего-то подобного! — сказал он.

Хотя, если честно, он это решил лишь сейчас. Ну, не похожа Арония на… этих, кикимор, что ли. Таких, как её бабушки. А в волшебницы, допустим — годится. Красивая, добрая, нежная, смелая, невероятная — какая угодно, только не ведьма. Вот он и будет теперь считать её такой… — волшебницей.

— Только в шайку с этим Ратобором не ввязывайся — не люблю я шаек. Да и соучредитель он, как мне кажется — так себе! С законом вряд и дружит! — наказал он ей ревниво. Девушка лишь показала ему кулак — мол, и без майоров знаю. — А этот ваш Покон… — задумчиво протянул он. — Сама с ним разбирайся, любимая. А я свой Кодекс чту и лишь ему служу. Вот и будем каждый своего кодекса придерживаться, — заключил этим он своё резюме.

Арония рассмеялась:

— Договорились! Фух! Просто камень с души упал. Как говорится — у каждого своя бражка, да? — радостно проговорила девушка. — И так хорошо у меня на душе сейчас стало — что… открыла тебе карты. Не люблю я врать!

— Я это заметил! — хмыкнул Чуров. — Но привирать иногда умеешь мастерски, так? Щеглову вон — с три короба на привирала. Читал я ваш протокол и диву давался.

— Ну — чуть-чуть! — рассмеялась Арония, показав пальцами некий мизер. — А как ещё вам, обычным людям, объяснить такое? Ну, сам знаешь — какое.

— Во-во! Видно, и судьба у меня такая, обычного люда — любить непонятную ведьму. Прости — непонятно ведающую, — чмокнул он её ручку. — Любовь зла, ей ведь не прикажешь, куда ей лететь.

Арония шутливо замахнулась на него:

— Ты на что намекаешь, люд! Хочешь сказать, я похожа на козу?

Хотя, что с него взять — солдафон. У них такие шутки.

— Ты похожа на звезду, за неё моя любовь и зацепилась! — вывернулся он. И заметил: — что, опять ты мне новое звание придумала? — усмехнулся Чуров. — Я теперь ещё и «люд»? К — товарищу гражданину, Борисычу и Богдановичу в придачу? То ли ещё будет?

— Я придумала? Это ты сам всё придумываешь! — сделала удивлённое лицо Арония. — А я же не могу тебе отказать! Имею сердечную привязанность! — И вздохнула: — Так что ты сначала хорошенько подумай, товарищ гражданин Борисыч! А то ведь испепелю, если начнёшь обманывать меня! Или снова запретишь являться пред твои ясны очи!

— Как же! Тебе запретишь! Сквозь стены невидимкой пройдёшь! Да и не умею я долго на тебя обижаться, — вздохнул Чуров. — Меня тревожит другое. А что, если из-за твоего отказа Ратобор лютовать начнёт? Оборотней на тебя натравит, например. Чем я смогу помочь? Я ведь в этих ваших… баталиях ничего не понимаю.

Ему очень трудно было в этом признаться — привык себя сильным и умелым считать.

— Выходит, что ничем, — серьёзно проговорила Арония. — Мне кажется, что в такие дела лучше никого не вмешивать. А то — вместо того, чтобы сражаться, мне придётся думать о чьей-то безопасности. Давай я сама со всем разберусь — и с Ратобором, и с оборотнями без погон, — улыбнулась она чтобы не обидеть его.

Но Чуров не обиделся.

— Я тебя где-то и понимаю, — кивнул он. — Хуже нет, когда у тебя за спиной необученный новобранец. Может всю операцию завалить. Одному и то спокойней.

— Вот и предоставь дело профессионалу! — с облегчением проговорила девушка-«профессионал» — а как же, уже месяц как. — Ничего, я справлюсь! Прошка мне поможет, род защитит! Он всегда вовремя подсказки присылает. А как только отобьюсь от всех, то заживу, как человек., - мечтательно проговорила Арония. — Выучусь на математика, работу себе подходящую подыщу…

— Какой из тебя математик? — с недоумением сказал возразил Чуров. — Ну, правда! Синусы, косинусы! Иди, лучше, к нам — в органы правосудия! — подсказал он ей. — Объединишь Покон и закон — у нас ведь тоже злодеев хватает. Похлеще, чем у тёмных! У тебя это получится — воевать с ними.

— А почему бы и нет? Я подумаю над твоим предложением, — отозвалась Арония, вспомнив вдруг о Шеглове. — Если в органах возьмут, конечно, — прищурилась она.

— Шутишь? Ты себя уже зарекомендовала! — возразил он.

Это Чуров считал, что она шутит, а она только ему подыгрывала. Ведь Арония так и не дала полковнику ответ — не до того было. И Владиславу о его предложении опять ничего не сказала. Это подождёт… Ведь сейчас — сидя в машине, с видом на реку, допивая последние капли кофе и наблюдая за восходящим на алом небосводе солнцем, Арония и Владислав были счастливы. Они снова вместе, хотя и снова неожиданно.

Чуров — получил свою царицу обратно, даже не догадываясь, каким чудом. Его душевное равновесие и гармония мира были восстановлены. Каким-то образом в эту гармонию легко вписалось и то, что его любимая… ну, со способностями.

А Арония после откровенного разговора почувствовала, как у неё выросли крылья. Она Чурову доверяла, как себе. И каждый из них будет заниматься своим делом, ничего не тая. Она понимала: Владислав идеальный солдат, отлично знающий своё дело. Но ему было бы неуютно в обстоятельствах, где решала не сила и умение бойца, а… Другая сила и уменье, с которыми надо родиться. Пусть он просто будет рядом с Аронией там, где нужно подставить крепкое и надёжное плечо, поддержать. С остальным она справится…

Наутро, когда не выспавшийся, но бодрый майор Чуров приехал в отделение, то его встретил на пороге уходивший с работы лейтенант Гольцов, по прозванию — Оголец, несший сегодня ночную вахту.

— Слушай, Влад, — поздоровавшись с ним за руку, сказал тот, — у нас сегодня с Коляном чудо чудесное было! Одинаковый сон нам приснился — про угон твоей машины. Ну, как — угон? В общем: будто смотрим мы с ним видео-запись с нашей стоянки. А там твоя машина в семнадцать ноль пять просто растворяется в воздухе. В девятнадцать пятнадцать приходишь ты и носишься по этому пустому месту, а потом, не обнаружив машины, убегаешь. А дальше мне снится, что я её в розыск объявляю. Но утром, когда позвонил, оказалось, что не было на постах заявки на угон твоей машины, представь! Я ведь считал. Что это наяву.! И видео проверял: там в семнадцать ноль пять машина стоит на месте, а в девятнадцать пятнадцать ты сел в свою красную Аудио и благополучно уехал! И сейчас на ней прикатил! Значит это был сон! Главное, что и Колянычу точно такой же сон приснился! — развёл он руками. — Мы сверялись. Даже время совпадает! Бывает же такое?

— Бывает! — кивнул ему Чуров. — Особенно когда вместе один кальвадос употребили! На службе такое не рекомендуется, Оголец! На службе надо служить! А то видишь, что из этого получается? Ну, пока! Некогда мне твои байки слушать! — махнул ему рукой Чуров и вбежал в дверь отделения.