В общем, сдала Арония кастелянше своё постельное бельё и прочее барахло, попрощалась с бывшими соседками, забрала свои вещички — завалявшиеся по углам и уместившиеся в чемодан и сумку, да и отправилась восвояси из общаги.

В новую жизнь. Какую — девушка пока и сама не знала…

И тут у Аронии зазвонил телефон.

Поставив сумки на заснеженную скамейку возле общаги, — может ту, где они когда-то с бабулей сидели и про нечисть говорили, — девушка достала из кармана дублёнки телефон и удивлённо посмотрела на номер — незнакомый. Может это кадровичка ей звонит? Вдруг подделку в её документах обнаружила или что она в заявлении что-то не так написала? И у неё вдруг возникло подозрение, что международная мафия, всё ж, проникла в ряды кандидатов на звание честных учителей в образе Саниной. Арония, вздохнув, покосилась на свой багаж — с ним, что ли, туда снова тащиться? — и включила приём звонка. Но услышала басок — явно не свойственный субтильной кадровичке — уже легче!

— Арония Викторовна? — спросил телефон. — Санина?

— Она самая! — улыбнулась Арония. — А кто это?

— Не узнали? Это Владислав! То есть — капитан Владислав Богданович Чуров. Есть у вас минутка?

Улыбка мгновенно сползла с её лица, а вместо неё возник нехороший прищур.

— Да хоть сто, гражданин капитан Владислав Богданович Чуров! — ехидно ответила девушка, тихо закипая. — Я только что вышла из универа — перевелась на заочное отделение! Так что в ближайшие четыре года я совершенно свободна! И могу сколько угодно болтать с вами, ловить террористов и притворяться невидимкой! Лишь периодически, конечно, буду отвлекаться на сессии. Тогда уж, извините, товарищ капитан Владислав Богданович Чуров, я буду ненадолго слегка занята. Спасибо, что спросили. — Кажется, Аронию слегка несло, но она не могла остановиться. — А что вы хотели, гражданин капитан Владислав Богданович Чуров? Вам нужна подследственная, а под рукой никого нет? Тогда, пожалуйста — я готова допроситься и посидеть в вашем обезьяннике. Это так забавно! Так бодрит! И, как я полагаю — значительно улучшает показатели вашего доблестного отделения! — Тот попытался вклиниться в её бурную речь, но не смог. — Ой, гражданин капитан Владислав Богданович Чуров, — перебила она его, — ваш обезьянник сейчас, наверное, под завязку забит пойманными террористами? Теми, чей адрес я вам случайно подсказала? Тогда зачем вы мне звоните, дорогой мой гражданин товарищ капитан? Обращайтесь ко мне после того, как он освободится! И я вам обязательно кого-нибудь подыщу для вашего обезьянника! Или сама с удовольствием там посижу! Звоните, если будет минутка. Чао, гражданин капитан товарищ Владислав Богданович Чуров! — попрощалась она и отключила телефон, плутовка.

А её сокол был уже там, в отделении, и транслировал ей картинку в цвете: капитан Чуров Владислав Богданович сидит за столом и возмущённо смотрит на телефон в своей руке. Как будто сомневается — не сошёл ли тот с ума? Не сбились ли его настройки? А за столом напротив — лейтенант Тимошенко ехидно на него поглядывает, что-то строча, по обыкновению, в открытой папочке. Он сочувственно о чём-то его спрашивает и Арония по губам лейтенанта с читывает текст:

— Не придёт?

Капитан в ответ что-то гаркнул. Похоже:

— Да куда она денется!

И снова стал набирать номер.

Арония подождала, пока телефон в её руке пять раз отключился, не дозвавшись, и, наконец, приложила его к уху. Она сказала: — Ой, это снова товарищ гражданин капитан Чуров Владислав Богданович? Вы мне звонили? А я тут в астрале зависла, пропустила. Вы ещё что-то хотите мне сказать? — тоном прописной глупой «блондинки» протарахтела она. — Говорите! Я вас слухаю! Токо быстро! А то мне ужо скоро у парикмахерскую бежать — брови красить и маникюр клеить. Или выщипать их, что ли? Поуже сделать. Как вы думаете, гражданин капитан? То ись, шо мозгой, я уже пòняла. Так шо, вернее будет сказать — не как, а што вы думаете?

В телефоне несколько секунд была тишина, которую Арония слушала, сдерживая смех, но потом Чуров прокашлялся и, наконец, стальным голосом объявил:

— Гражданка Санина! Вы могли бы явиться к нам в отделение? Надо подписать протокол — вы один лист пропустили.

— Один? О, боже! А без меня никак? Может, сами его подмахнёте! Одной левой? Брови ж та ногти! У парикмахерской! Забыли? От же ж вы, товарищ гражданин капитан Чуров Владислав Богданович — ничего не помните своей мозгой! — заполошно протарахтела она. — Она у вас есть, а?

— Арония Викторовна! Это официальный документ! — повысил голос Чуров. И она увидела, как он покраснел — так тебе и надо, капитан! Но потом он взял себя в руки и почти спокойно проговорил: — Скажите, Арония Викторовна…

— Санина, — подсказала она ему. — Подозреваемая в соучастии в подготовке теракта.

— …когда вы сможете к нам подойти? — монотонно продолжил он, не обращая внимания на её реплики. — Вам надо подписать протокол. Это официальный документ, который…

— Официальный? О, боже! Что же делать? — панически вскричала «блондинка» Санина. — Давайте так, товарищ гражданин капитан — ну, их, брови и ногти! Выбросим их из головы совсем! Я приеду к вам прямо сейчас! И подпишу абсолютно всё, что вы скажете! Хоть два листика! Ей, богу! Токо — ой! Я сначала свои сумки домой завезу — можно? С колготками и прочим барахлом. Ну, вы знаете эти разные женские штучки! Не тащить же ж их с собой! В отделение.

— Хорошо! — снова покраснел капитан Чуров. — Жду вас к пятнадцати часам. Комната номер шестнадцать. Пропуск будет ждать вас на проходной.

— Погодьте, товарищ гражданин! Я вас не пòняла! — вскричала «блондинка». — Шо — пятнадцать? Комната или часы?

— В пятнадцать часов! — повысил голос капитан, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на крик. — А комната шестнадцать!

— Ага! На месте разберуся — где часы и где комната! И сколько их! Главно — пропуск шоб дали! И шоб он ждал меня! Так ему и скажите, товарищ гражданин капитан Чуров Владислав Борисович! Э-э — Богданович! Пущай ждёт! — заполошно прокричала Арония и, отключив телефон, рухнула.

Получилось, что прямо в снег, горкой лежащий на лавочке. Рядом в этом сугробе чинно стояли её сумки с вещами — «колготками и прочими женскими штучками». Арония так долго хохотала, бессильно облокотившись на них, что на глазах у неё выступили слёзы. И после этого ей стало легче. Гораздо легче. Будто гора с плеч свалилась, непосильный груз — обиды и разочарования, невероятно давивший со вчерашнего дня.

Далее случилось нечто странное:

Арония — не помня, как — быстро от тарабанила свою поклажу обратно в общежитие. И — наверное — молча, поставила её посреди своей бывшей комнаты. Потому что запомнила только удивлённые чёрные глаза Ани и очень голубые — Танины… Потом она каким-то образом добралась до отделения полиции. На чём и как — не помнит. Может, просто «метнулась» — как когда-то делал Проша. Проходную Арония тоже минула как-то незаметно — то ли невидимо её прошла, то ли дежурный отвлёкся — бог весть. В общем, она незаконно проникла в отделение — безо всякого пропуска, который её вряд ли там ждал. Сколько было в это время часов — неизвестно. Но кабинет она нашла сразу.

В итоге Арония Викторовна Санина распахнула дверь шестнадцатой комнаты и замерла на пороге. Только тут поняв, что её тут не ждали — так быстро, по крайней мере.

— Здрас-с-сте! — подняв глаза от папочки, растерянно проговорил лейтенант Тимошенко.

— Рад вас видеть, Арония Викторовна! — оторопело проговорил капитан Чуров, медленно поднимаясь из-за стола. — Вы уже тут? Надеюсь, вас перевели на заочное не по причине необоснованного ареста и вашей неявки в институт? Каюсь — я вчера слегка замотался! Не успел извиниться и поблагодарить вас. Зато сегодня я уже отправил в деканат физмата — по электронке, благодарность от имени отделения — за вашу активную помощь полиции в ловле преступников, — оправдывался он заплетающимся языком.