– Не нравится мне это место.

– Мне тоже, – внезапно поддержал его Шон. – В этом лесу есть что-то неправильное.

Стэндиш покосился на него и спросил:

– Эльфийская половина подсказывает?

Юноша в ответ набычился:

– Не знаю. Но мы этот лес уже излазили вдоль и поперек и ничего не нашли.

Ястер в это время растер в пальцах листок с ближайшего куста, как-то странно посмотрел на меня и задал вопрос:

– Возможно, Шиясса сможет понять больше, если происходящее как-то связано с лесом. У нее же открыта золотая искра.

Я отвернулась, делая вид, что рассматриваю что-то в кустах. Четыре взгляда сверлили мне спину. Они что, правда, хотят, чтобы я пробудила золотую искру? Несколько мгновений за моей спиной царила тишина, а затем Стэндиш странным голосом позвал меня:

– Шия, иди сюда.

Я медленно обернулась и, не двигаясь с места, вопросительно посмотрела на него. Тьен беспокойно переступил с лапы на лапу и попросил:

«Не соглашайся».

Святой поднял руку и сложил ладони, будто собираясь плести заклинание, а затем еще раз неестественно миролюбивым тоном повторил:

– Шия, иди сюда.

Я не двинулась с места и продолжала смотреть на его руки, пытаясь понять, что от меня нужно охотнику. И, самое главное, нужно ли это мне?

Шоннерт озадаченно переводил взгляд с меня на Стэндиша и обратно. Винсент понял, что мое замешательство на этот раз искреннее, и напряженно спросил:

– Что вы хотите сделать?

– Ничего, – раздраженно ответил Святой. – Что я могу ей сделать? Она полуэльфийка!

– Тогда зачем вы так сложили руки? – с подозрением уточнила я, по-прежнему не двигаясь с места.

Шоннерт сжал кулаки и заявил:

– Вот именно! Что вам нужно от моей сестры?

Стэндиш выругался, но руки не опустил.

– Хочу испробовать одно заклинание, – признался он. – В худшем случае не смогу сделать ничего, в лучшем – немного простимулирую ее магию. Иди сюда, Шия.

Тьен предупредил меня:

«Тебе будет больно».

Я сделала шаг назад и спросила у Стэндиша:

– Это больно?

Поколебавшись, он произнес:

– Нет.

– Врете, – нагло заявила я.

– Возможно, немного, – сдался мужчина. – Потерпишь, иди уже сюда! Ты студентка спецкурса боевой магии или нет?

Шон и Винсент одновременно загородили меня собой.

– Не нужно ставить эксперименты на моей сестре! – потребовал полуэльф.

– Ей и так досталось по вашей вине, почему она должна сейчас вам поверить? – поддержал его Вин.

Я разглядывала напряженные спины своих защитников и сдерживала ухмылку. Пусть за Шияссой не стоит могущественный род, но хотя бы верные друзья есть. А Святой темнит. Что же ему нужно на самом деле?

«Он, и в самом деле, использовал это заклинание на эльфах. Но я не знаю, как оно подействует на тебя», – сообщил Тьен.

Наконец, Стэндиш разомкнул руки, выругался и пошёл прочь. Дальше я шла за спинами Винсента и Шона. Ястер дышал мне в затылок. Я сделала себе мысленную зарубку: как-нибудь завести разговор об эльфах и Рибено-Линьинской кампании со Святым. Наверняка тот знал много полезного об остроухих. Главное не убить его после рассказов. Мы воевали на разных сторонах. Об этом я помнила всегда.

Если Шон и продолжал чувствовать в этом лесу что-то странное, больше он эту тему не поднимал. Я наблюдала за ним, помимо воли, почти не сводила глаз. Я должна была спасти его во что бы то ни стало.

Ночь надвинулась быстро. На этот раз за мной следили. Шон ни на минуту не оставлял меня одну после вчерашнего. Я делала невинные глаза и ходила за ним хвостиком весь вечер. Отвлекать внимание моих друзей предстоит не мне и не Винсенту. План был очень рискованным. Но это был мой единственный шанс спасти Шона и не показать Святому свою магию.

Все случилось именно так, как я рассчитывала. Около полуночи частокол со стороны ворот мелко затрясся. Снаружи до нас донеслись странные звуки: шипение, возня и жутковатый потусторонний свист. Я проткнула палец приготовленной иглой и с наслаждением вдохнула запах подсвеченной зеленью ночи. Счастье длилось недолго. Почти сразу проснулась и золотая искра.

Пока мои друзья суетились вокруг ворот, пытаясь понять, что происходит, я мгновенно вошла в некромантский транс и заскользила к противоположному концу деревни. Издалека до меня доносился голос Винсента, в котором звучало искреннее беспокойство. На ворота я влетела безо всякой ленты. Еще днем я попросила Вина оставить веревку на противоположном краю частокола. Все, что мне оставалось, – вскарабкаться по стене и осторожно спуститься обратно. Затем я припустила к лесу. Жжение в груди начинало разгораться. Нужно было спешить.

Я поднесла инструмент к губам, и первые заунывные звуки прорезали воздух. Если я все делаю правильно, жители деревни не должны их услышать – только духи и те, кто находится в непосредственной близости. Вокруг не было ни души, и я медленно пятилась к лесу, продолжая играть.

И они пришли. Огромные то ли рыбы, то ли змеи плыли в воздухе, почти касаясь травы своими черными лоснящимися животами. В распахнутых ртах поблескивали короткие и тонкие, бритвенно-острые клыки.

Я продолжала играть, а гибкие змеевидные тела кружились рядом, изгибаясь, танцуя под звуки окарины. Алые глаза существ поблескивали в темноте. Я надеялась, что часть из них убьют мои товарищи. Святой должен был понять, кто перед ним. Если Винсент даст ему подсказку вовремя, все получится. Если они перебьют отвлекающую стаю, моя затея становится почти безопасной. Почти.

Жжение в груди начало накатывать волнами, и мне стало сложнее держать темп и ритм. Движения нарату становились резкими, порывистыми. Они жаждали вырваться из моей хватки, из плена мелодии. Но моя магия и кровь требовали от них подчинения, заманивали их обещаниями новых жертв.

Окарина продолжала петь, пока мы не оказались на полянке. Жжение в груди становилось все труднее терпеть, магия с трудом проходила через мое тело. Золотая искра как будто пульсировала внутри меня, наливаясь силой. Наконец, я резко оборвала мелодию на торжествующей ноте и выхватила катану духа.

Мой защитник внутри клинка откликнулся сразу. Лезвие наполнилось зеленоватым сиянием, и подсвеченная таким же зеленоватым светом ночь отозвалась. Я чувствовала, как духи алчно наблюдают за своим собратом. Его избрали, чтобы стать оружием, и теперь дух давал моему клинку нечеловеческую силу и скорость, которой мне так не хватало. Нарату струились вокруг меня, пытаясь поймать, но катана была повсюду. Зеленоватое лезвие беспощадно кромсало хвосты, головы и тела нежити, роняя темную кровь на освещенную луной траву. Стоило мне перестать тянуть магию и пользоваться силой духа, и золотая искра как будто притихла. Вздохи отдавались легкой болью в ребрах, но уже не были такими мучительными.

Я сама не заметила, как разрубила их всех. Я стояла посреди поляны, вдыхая тающий сладковатый запах. Вдоль лезвия моего клинка стекала темная кровь тварей. Никто из них больше не навредит Шону. Никому уже не навредит.

Силы покинули меня резко. Все-таки некромантия и эльфийская магия были плохо совместимы. Только этим я могла объяснить тот факт, что в моих глазах резко потемнело, и сознание скользнуло в пустоту.

В чувство меня привело прикосновение холодного языка. Тьен яростно облизывал мое лицо. Я попыталась оттолкнуть пса, но сил совсем не было. Вместо этого я обняла его за шею и прохрипела:

– Прекрати.

«Тогда просыпайся. Мы всех победили».

Воспоминания вихрем пронеслись в моей голове. Я тоже всех победила. И, наверное, подставилась. Я должна была дойти до деревни сама. Чтобы ни одна живая душа не узнала о том, что я уничтожила вторую стаю.

Я неохотно распахнула глаза. Надо мной стоял Святой. Яркий магический светлячок кружил над головой охотника. Он задумчиво смотрел на меня. За спиной Стэндиша толпились мои друзья. Шон не смог сдержать вздоха облегчения, Винсент смотрел куда-то в пустоту.