— Подождите минуту, – вежливо попросил он. – Потребуется чуть больше времени для преобразования.

При этом сам эльф шагнул на траву, перегораживая нам путь.

Откуда появилась кровь, я так и не поняла. То ли Ян-Лина зацепила магия отца, то ли он оцарапал руку об ограждение. На тыльной стороне его ладони появился короткий прямой порез. Я тут же перехватила руку эльфа и втянула его на деревянный настил.

Остроухий слегка удивился и отнял руку.

— Все в порядке, - сообщил он, и я увидела, что порез стремительно затягивается. – Просто царапина. Возьми.

С этими словами он протянул мне белый шелковый платок. Я поблагодарила и вытерла от крови ладонь. В моей голове прозвучал голос Тьена:

«Зря. Если на нем метка, то она могла перейти на тебя через кровь. А значит, теперь не только его кровь не должна касаться этой земли, но и твоя».

Значит, не коснется. Мне все равно нельзя проливать здесь кровь, чтобы никто не заметил некромантию. И у меня есть тот, кто готов помочь, разве нет?

«Помогу. Буду рядом».

Я потрепала пса по голове. Золотой свет медленно покидал поле, оставляя за собой лабиринт черной растительности. Ян-Лин приблизился и шепнул:

— После боя тебя ждет отец. Удачи, Шия. Я в тебя верю.

Чего и следовало ожидать. Если я выживу, меня посвятят в эльфийские тайны, будь они неладны. Я одарила его одной из своих милых улыбок и первой шагнула вперед. От темной силы, которую я ощутила в земле, сводило зубы. Тьен догнал меня и сказал:

«Неужели они и правда не понимают, что творят?»

Я огляделась и поняла – остроухие ничего не знали. Иначе Дэ-Хоя можно было заподозрить в желании уничтожить весь город, а его жителей – в стремлении совершить массовое самоубийство. По трибунам пронесся недоуменный ропот. В нескольких шагах от меня кучерявилась черная растительность. И она делала совсем не то, чего от нее ждали эльфы. Тварь и не думала атаковать нас. Она пускала корни. В землю, в которой спали... Те самые кости.

Я обернулась к своим товарищам и сказала:

— Не дайте ему укорениться! Все остальное я сделаю сама.

Я бросилась вперед. Земля под ногами дрогнула – мои товарищи применили заклинания одновременно. Оставалось молиться, чтобы эта дрянь не успела пустить корни глубоко.

В Рибене этих духов звали шибоку. Во время войны младших воинов к ним не подпускали. Но мне доводилось наблюдать, как их истребляли отец и учитель Соджи. Черные ветви, покрытые такими же черными кудрявыми листочками, потянулись ко мне. Катану я выхватила не раздумывая. Острое лезвие легко перерубило духа, но то была капля в море - папаша постарался, и этот шибоку заполнил все поле.

Я не могла избавиться от желания пробудить некромантский дар. Я знала, что с помощью окарины смогла бы усмирить духа, подчинить его. Искушение было велико. Я отсекла очередную ветвь, которая атаковала Тьена, и пес напомнил:

«Используй эльфийскую магию. Это тоже твоя сила».

Словно повинуясь моим мыслям золотой свет внутри вспыхнул и погас. Ветви тянулись ко мне со всех сторон, я чувствовала ярость шибоку и желание духа добраться до моих друзей, которые старательно мешали ему укорениться. Шибоку очень хотел слиться с темной силой, которая дремала в земле.

«Ну же!» – поторопил Тьен, вцепляясь зубами в черную ветвь.

Золото внутри на этот раз просыпалось неохотно. Искра медленно раскрывалась, лепесток за лепестком. Меня замутило сразу, и я пошатнулась, уже вяло отмахиваясь катаной. Тьен перехватил тянущуюся ко мне ветвь, а вторую снесло заклинание Винсента. Юноша успевал не только выполнять мою просьбу, сдерживая рвущиеся в землю корни, но и смог прикрыть. И это тоже придало мне сил. Борясь с дурнотой, я старалась думать о том, как уничтожить тварь. Но магия вела себя совсем не так, как раньше. Искра внутри меня уже напоминала не лилию. Скорее – огромный пион, который раскрывался лепесток за лепестком, освобождая все больше магии. И она грозилась раздавить меня своей силой.

Я помнила о совете Ян-Лина брать меньше магии и пожелала для начал уничтожить ближайшую ветвь. Я ожидала, что снова появятся бамбуковые стебли. Но наверное, я вышла на другой уровень. Потому что черные кудрявые листья начали осыпаться золотыми искрами сразу, а по полю разнесся возмущенный шелест.

Правда, чтобы уничтожить шибоку этого всего было мало. Ветви были повсюду, проклятая дурнота не отпускала, мы с Тьеном вертелись в окружении черных ветвей. Растение начало собираться вокруг. Пес только и делал, что обрывал сучья, которые тянулись ко мне.

«Мия! Забудь о некромантии. Брось катану духа. Ты должна победить эльфийской магией!»

Наверное, он бы укусил меня, чтобы привести в чувство, если бы это не пробуждало некромантию. Я сделала над собой усилие и сделала именно то, что говорил пес. Резким движением вернула клинок в ножны и потянулась за силой, которая жила во мне. Вот только к тому времени мне было так плохо, что о предупреждении Ян-Лина я забыла.

Внутри меня распустился огромный цветок и золотой свет затопил поле от края до края. Браслет сжался на моем запястье так сильно, что я испугалась – как бы не пошла кровь. Но после этого я посмотрела вниз, и мое новое зрение показало мне такое, что боль и дурнота были забыты сразу. Я рухнула на колени, зажав рот руками, чтобы не заорать от ужаса. Тьен прижался ко мне холодным боком и зарычал.

Теперь я видела все... И масштабы того, что я видела, поражали. Костей было много. Очень много. И держали их там только цепи. Серебристо-синие, их магия была такой же, как и магия браслета на моем запястье. Моя судьба - хранить их от этого? Я, которая могла справиться с ними с помощью некромантии, буду оберегать эльфийский город с помощью золотой искры? Меня едва не пробрал истерический хохот. Но Тьен осторожно сжал зубами мое ухо и напомнил:

«Приди в себя! Шибоку не исчез и сейчас очнется».

Словно в ответ на его слова черные ветви оплели мои руки. Но эльфийская магия давала мне преимущество – для того, что бы ей пользоваться, мне ничего не было нужно. Ни жесты. Ни слова. Только желание. И сила, наконец, подчинилась мне.

Черные плети начали осыпаться золотыми искрами. Я уничтожала сущность духа, вырывала корни, которые изо всех сил тянулись вниз и оплетали цепи, хранящие Лиансин. Вот только, когда шибоку был ничтожен и ни одного черного ростка не осталось в земле, моя сила не иссякла. Золотой свет продолжал сиять и даже расти, превращаясь в устремленный к небесам столп. Силы было столько, что ни о каком контроле не могло быть и речи, я даже представить не могла, как загнать это обратно. А по беспокойству на трибунах поняла, что загонять нужно.

Сквозь свою магию я видела, как медленно поднялся в своей ложе Дэ-Хой. В моих ушах снова звучали его слова: «Если ты не сможешь контролировать свою магию на турнире... Мне придется тебя убить». Я видела напряженную фигуру Ян-Лина у одного из проходов. За его спиной стоял черноволосый эльф – Юй-Лас. И чуть дальше – Годжен. Стервятники уже собрались, чтобы снять желанный артефакт с моего тела.

Наверное, в этот момент я должна была испытывать злость или страх, но чувства как будто унес поток света. Я равнодушно наблюдала за тем, как раскрывается искра моего отца – своим новым чудесным зрением я могла видеть и это. И в этот момент заскулил Тьен.

Я скосила глаза и увидела, что пес все еще рядом. Он отчаянно прижимался ко мне, и в зеленых глазах застыла боль. Меня словно окатило холодной водой. Должно быть, эльфийская магия жгла его с самого начала. Но он не уходил и стойко терпел. Помогал мне. В очередной раз. Я молча обвила руками шею пса и судорожно вздохнула. А затем изо всех сил потянула золотой свет обратно.

Столп дрогнул, и трибуны замерли. Медленно и неохотно магия начала возвращаться на место. Лепестки сияющего пиона внутри меня один за другим снова сворачивались в круглый золотистый бутон. Когда последний лепесток встал на место, я рухнула на спину, глотая воздух, как вытащенная рыба. Тьен все еще был рядом. Мои руки обвивали шею демона, а холодный язык облизывал мое лицо. Рукав рубашки задрался, обнажая запястье с браслетом, и я видела, что на нижних рядах эльфы привстают, пытаясь понять, что это.