В этот момент в комнату ворвался Ян-Лин. Он смерил меня обескураженным взглядом и встревоженно спросил:

— Ты что, пользовалась магией?

Я вымученно кивнула и застучала зубами. Эльф опустился на пол рядом и заглянул мне в глаза. Затем он проникновенно сказал:

— Шия, давай поедем к твоему отцу прямо сейчас. Он поможет тебе справиться с ростом твоей силы. Я отвезу тебя.

— Нет, - процедила я.

— Оставьте ее в покое, – буркнул Святой. – Она не маленькая и сама в состоянии решить, что ей нужно.

— К сожалению, она не знает, что ее ждет, – вздохнул Ян-Лин.

Немного помявшись, он протянул мне запечатанный конверт:

— Только что передали на ворота. Срочное письмо для тебя.

Я выпростала руку из-под одеяла и дрожащими пальцами взяла конверт. Знак на сургуче был не знаком.

— Ч-то эт-то з-за г-герб? – спросила я.

— Род Юй-Лас, – был ответ.

Я вспомнила черноволосого эльфа, который предлагал мне помощь в обмен на браслет, и быстро вскрыла конверт, прижимая к себе шкатулку локтем. Записка была короткой:

«Я могу избавить вас от страданий сейчас. И помогу выиграть турнир в обмен на артефакт рода Дэ-Хой, который Юнфун отдал вашей матери.

Хэпин Юй-Лас».

Я смяла листок в руке и устало закрыла глаза. Минуту в комнате стояла тишина. Боль и жар продолжали терзать меня.. Я ощущала нетерпение Тьена. Золотой свет обжигал его, он был готов приблизиться ко мне, несмотря на это. Но я мысленно приказала ему оставаться на месте. И он преданно ждал, переминаясь от нетерпения с лапы на лапу.

С усилием я разлепила веки и бросила взгляд на Аккеро и Стэндиша.

— Со мной все будет хорошо, – выдавила я. – Тьен присмотрит. Отправляйтесь спать.

Они долго сверлили меня недовольными взглядами, а затем нехотя развернулись и ушли. Ян-Лин ободряюще улыбнулся и протянул мне руку:

— Пойдем.

Но я покачала головой и спросила:

— Что со мной происходит, Цинтун?

Он немного поколебался, но все же ответил:

— Рост золотой искры. Обычно он идет медленнее. Но Ли-Ин пробудила твою магию слишком поздно, и у тебя не было учителя. Поэтому твой отец... Как бы это сказать... Немного ускорил процесс, чтобы ты могла сражаться на равных со сверстниками.

Я вспомнила реакцию Юй-Ласа и нахмурилась:

— Это запрещено?

— Нет. Но это довольно мучительно для тебя. У нас это считается жестокостью и применяется крайне редко. И, повторюсь, что отец может помочь тебе. Зачем страдать?

Я долго смотрела в глаза Ян-Лину, борясь со слабостью и жаром.

— Нет, - наконец, выдавила я. – Уйди, пожалуйста. Я справлюсь сама.

В его глазах был укор, но спорить остроухий не стал. Осторожно отвел с моего лба мокрые от пота белые волосы и сказал:

— Я оставлю слугу за дверью. Если передумаешь, он позовет меня.

После этого остроухий ушел. За дверью послышались голоса Аккеро и Стэндиша. Похоже, они насели на эльфа с вопросами. Я перебралась на постель, прижала к груди браслет и завернулась в одеяло. Тьен с укором сказал:

«Зря ты так. А если ты не вылечишься до завтра, что будешь делать?»

— Упаду с лошади прямо в объятия господина Дэ-Хой. Но я думаю, что к утру все пройдет.

«А до утра ты планируешь мучиться?»

Я отвернулась к стене и буркнула:

— В прошлой жизни я родила двоих детей. Ночь как-нибудь переживу.

Тьен не стал мне отвечать, но даже в его молчании чувствовался укор. Виски ломило со страшной силой, жжение не уходило из легких. Несмотря на это, я то проваливалась в дремоту, то выплывала из нее. Ян-Лин оставил включенной лампу, так что мне сложно было понять, скоро ли утро.

В очередной раз из дремоты меня выдернул громкий щелчок. Я разлепила веки и обнаружила, что вокруг моего тела снова разгорелось золотое сияние. И наверное, пробудилась магия. Потому что шкатулка открылась.

Браслет оказался красивым. Тонкие серебряные нити сплетались в невероятно изящный и причудливый узор. Центром каждого из звеньев был яркий синий камень. Любуясь им, я забыла о боли на какое-то время.

...Позже я так и не поняла, что заставило меня это сделать. Мое странное состояние, магия, интуиция? Но я вытащила браслет из шкатулки и надела себе на запястье.

Боль как рукой сняло. Дрожь отступила, огонь в груди погас. Я была настолько измучена событиями последних дней, что мгновенно уснула. Проснулась я от деликатного стука.

— Шия, вставай, – донесся из-за двери голос Ян-Лина.

Я резко открыла глаза и села на постели. Шкатулка упала на пол. Взгляд зацепился на браслет, который все еще был на моей руке. Нужно было вернуть реликвию на место прежде, чем Ян-Лин войдет в комнату. Но тут я обнаружила, что не могу его снять.

Дверь распахнулась, и на пороге появился встревоженный Ян-Лин. Я проворно спрятала правую руку под одеяло. Но взгляд эльфа тут же упал на пустую шкатулку. Карие глаза изумленно распахнулись. Поколебавшись, он шагнул в комнату и плотно затворил дверь. Тьен поднял голову и оскалился, показывая остроухому, что не даст меня в обиду.

Ян-Лин с опаской посмотрел на пса и настороженно спросил:

— Что здесь произошло? Тебе лучше?

— Лучше, - поспешно ответила я, натягивая одеяло до шеи.

Тут я не врала – чувствовала я себя просто великолепно. Как будто не металась в бреду почти всю ночь и боролась с Годженом, а спала, как младенец. Эльф сделал шаг в мою сторону, и его глаза изумленно распахнулись. Он явно что-то почувствовал. Взгляд Ян-Лина снова упал на пустую шкатулку. Я вздохнула и откинулась на подушки.

— Шия... – осторожно начал эльф. – Покажи мне свою правую руку.

— Зачем? – обреченно спросила я.

— Ты... Не может быть, но ты... Он и правда все это время был в Нуамьенне? И ты его привезла? И... надела?

Продолжая смотреть в потолок, я молча вытащила руку и положила ее на одеяло, понимая, что это шило уже не утаить в мешке. Ян-Лин изумленно ахнул. Я покосилась на лицо эльфа. Тот какое-то время не отрывал взгляд от браслета. Я иронично спросила:

— Скажешь, что все будет хорошо?

— Хорошо, но не у нас, – обескураженно кивнул эльф. – Или у нас, но не сразу.

— А что будет сразу?

— Сразу будет скандал, – горестно вздохнул он.

Затем эльф начал ходить по комнате. Он возводил глаза к потолку и бормотал что-то на своем языке. Похоже, остроухий вопрошал своих богов о том, когда успел так провиниться перед ними, что ему досталась миссия сопровождать в Лиансине меня. Наконец, он вышел за дверь.

«Что будешь делать?» – спросил Тьен.

— Поищу рубашку с рукавами подлиннее, – вздохнула я.

Ян-Лин вернулся в тот момент, когда я крутилась перед зеркалом в черной рубашке с широкими манжетами. В его руках были бинт и длинный зеленый лист какого-то растения.

— Руку, – потребовал он.

Ничего не понимая, я протянула ему запястье. Эльф сноровисто обернул браслет листом и забинтовал мне руку от ладони до середины предплечья.

— Это зачем? – подозрительно спросила я.

— Скажешь, что порезалась, – невозмутимо приказал он. – А когда твой отец позовет тебя, чтобы залечить рану, признаешься ему во всем.

— Что мне за это будет?

Несколько мгновений эльф смотрел на меня и не находил слов, а потом развел руками.

— Я даже предположить не могу, что теперь будет, – честно сказал он.

— Чем так важен этот браслет?

Эльф бросил взгляд себе под ноги, а потом ответил:

— Об этом тебе расскажет отец...

— ...если захочет, – иронично закончила вместо него я. – Но разве глупым девочкам из Нуамьенна рассказывают то-то важное?

Ян-Лин снова вздохнул и заверил меня:

— Теперь придется. Только друзьям своим пока ничего не говори, ладно?

Я неуверенно кивнула.

Как и ожидалось, за завтраком все обратили внимание на мою забинтованную руку. Шон настороженно спросил:

— Что случилось?