Годжен подался ко мне в ожидании откровений. Я  с милой улыбкой добавила:

— Всю жизнь мечтала побывать на родине отца. И даже не мечтала его встретить. Кажется, эта поездка для меня будет удачной. Может, и турнир удастся выиграть.

Я старательно хлопала ресницами, изображая наивную дурочку. Годжен задумчиво посмотрел на меня и спросил:

— Почему вы в таком случае не носите браслет своей матери. Его сила могла бы помочь вам выиграть турнир.

Поколебавшись, я горестно вздохнула:

— Он исчез. Думаю, кто-то забрал браслет после ее смерти. Не исключено, что это сделал дядя. Но он выгнал нас из дома, и теперь Академия Орджей – единственный шанс устроить свою жизнь для нас с братом...

Я начала разливаться соловьем о том, как  мне нравится учиться, и какое достойное образование мы получаем. Мой спутник слушал вполуха. Но отвлечь его от темы надолго не удалось. Этот мужчина точно знал чего хочет и зачем он пришел сюда сегодня. И видимо, зачем он приехал в Линьин. На очередном развороте он прижал меня к себе чуть крепче, чем позволяли приличия, нагнулся к заостренному уху и сообщил:

— Кстати, о вашем дяде... Я должен предупредить вас кое о чем, леди Гемхен.

— Предупредить? – удивленно спросила я. – И о чем же?

— Точнее, это предупреждение для вашего брата. В Нуамьенн ему лучше не возвращаться. Там его ждут большие проблемы.

Я невольно оглянулась на Шона и задала следующий вопрос:

— Проблемы? Какого рода?Годжен слащаво улыбнулся:

— А вот этого я вам пока не скажу. Моим людям стоило большого труда выяснить это. Я не разбрасываюсь такими сведениями просто так.

Я вспомнила о баснословной сумме, которую предлагал его родственник за браслет, и пробормотала:

— Узнаю деловую хватку вашего рода.

Он усмехнулся в ответ:

— Да, власть и влияние не упали на нас с неба. Каждое новое поколение возносит наш род еще выше.

— И что же вы хотите получить в обмен на эти сведения? – осторожно спросила я.

Взгляд Годжена стал жестким, а пальцы сжали мою ладонь до хруста.

— Где браслет? – холодно спросил он. – Только не надо баек, которые вы скормили следствию. Шкатулка исчезла из кабинета Гуасина, вы были в числе тех, кто посещал его.

Я старалась сохранить удивленное и наивное лицо. Пришлось снова мило улыбнуться ему:

— Я вам все уже сказала, господин Годжен.

Он с досадой произнес:

— Не хотите говорить? Ладно... Только помните одно – эта вещь не должна попасть к эльфам. Обычно такие как вы ненавидят остроухих, особенно своих отцов. Так что если хотите насолить дражайшему родителю – верните его мне, и ничего не случится.

Нахмурилась и отвела взгляд от его лица. Годжен откуда-то знал, что именно я украла шкатулку. Возможно, это всего лишь предположение. А, возможно, они с Гуасином были заодно сразу. В любом случае теперь у меня прибавилось беспокойства. Мне очень не хотелось верить в то, что он говорил. Отдавать в руки своих врагов в то, что могло стать оружием, я не желала. Даже в теле Шияссы.

После этого мы оба замолчали. Когда музыка стихла на минуту, знаменую окончание танца, я торопливо поклонилась к своему кавалеру и направилась к Винсенту. Но упасть в объятия друга мне сегодня было не суждено. Стоило мне отойти от Годжена на пару шагов, как мне протянул руку Ян-Лин. Больше всего мне хотелось отказать бронзововолосому красавцу. Но пришлось снова вернуться в центр зала. Эльф не сводил с меня глаз. Как только зазвучала тихая музыка, я не выдержала и уколола его:

— Вы разыграли прекрасное представление, господин Ян-Лин. Платье под цвет глаз, да? Моих или его?

Я указала взглядом в сторону отца.

— Зови меня Цинтун, - напомнил он. – Это не было представлением. Я не был уверен, что прав.

— Все эльфы видели это с того момента, как я ступила на землю вашей страны, Цинтун.

— Это слишком невероятно, чтобы вот так поверить, – терпеливо пояснил эльф. – Всем известно, что представители большого круга никогда не бывают за Стеной.

— Но этот эльф явно был за стеной.

— Да, – согласился Ян-Лин. – И, кажется, в ближайшие сто лет у королевского двора есть тема для обсуждения.

На этом мы закончили разговор, а чуть позже и танец. Приглашение Ян-Лина словно послужило сигналом другим эльфам. Остроухие всех возрастов и степени родовитости наперебой кинулись приглашать меня на танец. Они расспрашивали об учебе в Академии Орджей на достаточно чистом нуамьеннском и пожирали меня заинтересованными взглядами. Дэ-Хой в это время сидел в своём кресле на возвышении в конце зала. Я то и дело ловила на себе его взгляд, но сама старалась не смотреть в ту сторону. Винсент и Ястер совместными усилиями удерживали Шона от глупостей. В какой-то момент я увидела, что к ним присоединился Стэндиш.

Наконец, мне удалось удрать от остроухих кавалеров в объятия Ястера. Впервые за вечер я смогла расслабиться и даже получить удовольствие от танца. Затем мы удалились в сторону. Я торопливо схватила бокал с каким-то красным напитком, источающим дивный аромат ягод, и уткнулась в него. При этом Винсент все еще держал меня за руку и шагал рядом, гордо вскинув голову. Всем своим видом он давал понять, что мы вместе. И от его девушки стоит держаться подальше.

Меня, наконец, оставили в покое, эльфийские пирожные оказались вкусными, а от напитка меня начало неумолимо клонить в сон. За последний день на меня вылилось слишком много всего, и я жаждала скорее вернуться в свою комнату и поделиться мыслями с Тьеном. Когда мы отправились проститься с хозяином, я едва сдержала вздох облегчения. Наш  отряд вышел во двор и направился к карете. От свежего воздуха кружилась голова и очень хотелось спать...

Живот скрутило резко. Я согнулась, судорожно глотая воздух и пытаясь хоть как-то облегчить нарастающую боль. Винсент схватил меня за плечи и взволнованно спросил:

— Что с тобой, Шия?

Я хотела ответить ему, но смогла разлепить губы только для короткого стона. А затем ноги ослабели, и я мешком повалилась на землю.

Мне снились сны. Сумбурные, мутные, полные мечущихся теней и призраков. Золото мешалось с тьмой. И в этой тьме было очень холодно. Затем меня начало сжигать пламя, в горле пересохло. Сквозь череду странных видений до меня доносились голоса:

— Зачем ты притащил ее сюда?

— Это кто-то из ваших!

— Она что, совсем ничего не умеет?!

Затем я снова начала проваливаться в пустоту. Я попыталась позвать на помощь, но едва смогла разлепить сухие губы, чтобы тихо позвать:

— Тьен...

Совсем рядом раздался знакомый взволнованный голос:

— Почему она так кричит?

— Уйди, бесполезный мальчишка, – был ответ.

Окончательно меня привели в себя голоса Аккеро и Стэндиша. Оба были раздражены до предела. Я успевала улавливать только обрывки разговора:

— Вашими молитвами... — с издевкой произнес Святой

— Уж точно не вашими... – в тон ему что-то ответил следователь.

— Что же вы недоглядели?

— Если бы не я...

Концы фраз падали куда-то в бездну и совершенно не задерживались в моем сознании. Я начала ощущать под щекой мягкую подушку и теплое одеяло, которым была укрыта. Стэндиш и Аккеро продолжали собачиться и обвинять друг друга во всех смертных грехах. Наконец, я не выдержала и самым невежливым образом буркнула:

— Да заткнитесь вы.

Над головой прозвучал голос:

— Простите, что?

— Да заткнитесь уже! – повторила я, и только после этого поняла, что со мной говорил кто-то третий.

С большим трудом я разлепила глаза и от ужаса тут же снова их закрыла. Я лежала в незнакомой спальне, а в кресле передо мной сидел Юнфун Дэ-Хой. Именно ему я так любезно приказала заткнуться. А голоса Стэндиша и Аккеро, похоже, доносились из-за приоткрытой двери.

Не открывая глаз, я процедила:

— Извините, я не вам.

Раздался шорох, а затем – шаги. Эльф произнес что-то на своем языке. Наверное, Стэндиш понимал его, потому что оба мужчины тут же замолчали. До меня донеслись их поспешно удаляющиеся шаги. Затем дверь хлопнула, отрезая меня от звуков дома. Я слышала, что эльф прошагал обратно ко мне. Скрипнуло кресло.