– Диадему императрицы?

Лаури кивнула.

– Я буду достойной супругой Квентису Великому…

– Доброму, милочка. Квентису Доброму.

В самом деле, а почему бы и нет? Ведь он – Император, и сам решает, на ком жениться. Был бы жив отец, он бы непременно занялся выбором невесты, и сам оженил сына. Но старый император пребывал в садах Хаттара, а потому никто и ничто более не мог сковать волю Квентиса.

Он окинул Лаури оценивающим взглядом; любая другая уже была бы готова со стыда провалиться сквозь землю, а эта даже и бровью не повела.

– Ты ведь знаешь, что за подобную наглость я могу отрубить тебе голову? Или бросить в подземелья, туда, где десятилетиями гниют заживо некоторые не особо учтивые мои подданные?

Уголок ее красивого рта дернулся, но тут же застыл. Разумеется, девчонка боялась, но – Хаттар Всемогущий – как же хорошо она скрывала свой страх!

– Я могу взять тебя в жены, – задумчиво протянул Квентис, – но не ранее осеннего равноденствия.

Золотистые ресницы Лаури взмыли вверх крыльями небывалой птицы.

– Это… правда? Повелитель не шутит?

– А к чему мне шутить? – император накручивал на палец золотой локон, – но, Лаури… Берегись. Тебе придется очень постараться, чтобы дожить до свадьбы.

– Я доживу, – просто ответила она, – обязательно.

Соскользнув с высокого стула, девушка торопливо разгладила складки на юбке, грациозно присела в реверансе.

– Император позволит мне удалиться?

– Позволяю, – Квентис невольно улыбнулся.

– Я буду ждать моего повелителя ночью.

Да, воля у этой девчонки была подобна клинку из квертской стали, что гнется, но никогда не ломается. И, похоже, он все-таки принял верное решение – ибо что может быть лучше, чем жена, достойная мужа?

Он наблюдал, как она легкой, плавной походкой пересекла зал, одарила его страстным взглядом – и на выходе налетела на Интара.

…Ведун, поскальзываясь на полированных плитах, очень спешил к своему повелителю. Краска гнева разрумянила щечки Лаури, казалось, она готова стукнуть кулачком старика, но вместо этого смущенно улыбнулась и выпорхнула прочь.

Квентис вздохнул. Взлохмаченный, сгорбленный Интар являл собой разительный контраст с золотисто-розовым великолепием Лаури.

– Повелитель! Мой император! Я нашел… нашел!

– Рассказывай, – строго молвил Квентис.

Некоторое время Интар не мог выговорить ни слова; бедняга так спешил, что запыхался. Он остановился в двух шагах от Квентиса, хватая воздух ртом, и Квентису показалось столь омерзительным само ощущение на себе старческого дыхания, что он отшатнулся. Движение это было расценено Интаром по-своему: ведун грохнулся на пол, вцепился в край камзола. Пальцы его были измазаны в какой-то магической гадости, что отнюдь не улучшило настроения императору.

– Мой владыка! Прошу, выслушай…

Квентис ловко высвободил вышитую полу, отряхнулся.

– Я слушаю, ведун. Говори же!

– Я построил заклятье, владыка… Все, как положено – с использованием карты… – он закашлялся, в горле что-то забулькало, и уже гораздо тише продолжал, – мальчишка… Он уже почти на границе Дэйлорона, владыка! Как же такое возможно?!!

Квентис поспешно прилепил к губам привычную улыбку Императора – чуть ироничную и, несомненно, исполненную мудрости.

– Возможно, ему посодействовал Магистр Закрытого города. Или, быть может, Гилларду была известна какая-нибудь особая магия…

Стоит ли говорить, Квентис был удивлен никак не меньше самого Интара. Но разве может Император показать подобную слабость? Нет, не может.

… – Разве мы не пойдем через Дэйлорон?

Миртс, до этого уверенно шагавшая впереди, остановилась. Ее яркие сапфировые глаза очутились совсем близко, так, что Гиллард невольно отпрянул. Бледные губы нелюди тронула горькая усмешка.

– А ты хочешь идти через Дэйлорон?

Гил пожал плечами.

– Не знаю. Я много читал об этой удивительной стране, где сама земля помогала своим детям, и теперь…

– Теперь тебе хочется все увидеть своими глазами?

Он кивнул. И тут же, не удержавшись, спросил:

– Это правда, что у дэйлор были живые замки? Ну, я имею в виду, что они… то есть вы… жили в огромных деревьях?

Щека Миртс нервно дернулась, и нелюдь отвернулась.

– Правда, – донеслось до Гила, – только что с того? Все это – было давно.

Ее узкие плечи поникли.

– Но если тебе в самом деле хочется увидеть Дэйлорон, хотя бы таким, какой он сейчас, я не буду препятствовать. Мы пойдем… мимо того, что раньше было Поющим озером. И, быть может, даже заглянем в королевский дворец, д’Элома’н’Аинь.

Постояв немного на тропинке, Миртс двинулась в сторону, и Гилларду ничего не оставалось, как следовать за ней.

Стояла чудная летняя ночь, с пением сверчков в траве, нежным шепотом ветра среди ветвей и огромной круглой луной, кокетливо прикрывшейся легкой вуалью облаков. Время от времени до слуха Гилларда доносился треск ветки; он оборачивался, но не видел ничего, кроме густой, разлитой под деревьями темноты. Звери не смели нападать, чувствуя нелюдь. Правда, нет-нет, да становилось Гилу не по себе: в сплетении теней мерещилась ему фигура в одеянии мага Закрытого города. Того самого, что был подослан убить сбежавшего мага и предателя Гилларда, да так и остался лежать под деревом с прожженной насквозь грудью. От воспоминаний к горлу подкатывала горечь, и Гиллард старался перевести мысли в иное русло, повторяя про себя то, что сказала Миртс, проснувшись после заката и осмотрев тело.

Вампиресса просто констатировала факт, что у Гилларда не было выбора. Только и всего. А магистр Закрытого города – подлая тварь, которой не должно было существовать и вовсе.

…Впереди показалась прогалина, и Миртс замедлила шаг. С шелестом выскользнули мечи из ножен. Гиллард покутил головой и, хотя не видел ничего подозрительного, заготовил небольшой, но достаточно действенный ком огненной Силы. Ему хотелось спросить у Миртс, что ее так насторожило, но предпочел пока молчать – вдруг даже неосторожно сказанное слово выдаст их для затаившегося врага?

Шаг. Еще шаг. И еще.

А потом, когда стало ясно, что это за пустое пространство впереди, Миртс громко выругалась, нимало не стесняясь Гила и используя такие выражения, что у мага зарделись уши.

Перед ними расстилалась обширная вырубка. Ни единого зверя, ни единого человека – только пни, и пни, и пни… Миртс уселась на один из них и уронила лицо в ладони.

– Здесь был рубеж деревьев-стражей, – глухо пояснила она, – почему… почему это происходит? Зачем твои сородичи делают все это с нашей землей?

И, помолчав, добавила:

– Пророчество должно исполниться, Гил… Наверное, ты должен освободить Дэйлорон, иначе… все жертвы были зряшние.

В голосе вампирессы Гил услышал безмерную усталость, обреченность и… ненависть. По коже побежали холодные иголочки.

– Думаю, все прояснится после Гнезда куниц, – быстро сказал он, – пойдем дальше, Миртс. Мы здесь как на ладони, и ежели кто захочет…

– То будет иметь дело со мной, – Миртс посмотрела на него. В глазах, всегда таких прозрачных, плавал кровавый туман.

– Хорошо, хорошо. Пойдем, пожалуйста.

– Даже боюсь подумать о том, что они сотворили с королевским дворцом, – пробурчала вампиресса, но с пня все-таки поднялась, – идем к Поющему Озеру, Гиллард. Будем там через ночь.

… И чем дальше углублялись они в волшебную страну дэйлор, тем мрачнее становилось лицо Миртс, тем чаще ее чистые глаза подергивались багровой дымкой.

Империя с воодушевлением осваивала новую территорию; сводились на нет леса, прокладывались широченные дороги, и строились небольшие крепости. Было, правда, неясно, от кого здесь можно было защищаться, но Гиллард пару раз видел на мощном частоколе пятна, слишком сильно напоминающие засохшую и впитавшуюся в дерево кровь. Внутри стен жгли костры, раздавалось покрикивание дозорных, и в аромат леса неуместно вплетался грубый запах человеческого жилья.