– На остров необходимо как можно скорее отправить военно-транспортный самолет с отрядом спецназа на борту. Вы можете это устроить?

– Зачем? Я не вижу в этом смысла, если ваша цель – внедрить нового агента.

– Орешкин ничего не знает о задании, поэтому я полечу вместе с бойцами. Пока они отвлекают на себя внимание, я найду Федора и введу его в курс дела.

– Это слишком рискованно.

– Знаю.

Шестаков предпринял последнюю попытку вразумить коллегу из Москвы:

– Но помилуйте, как вы собираетесь его там найти? Это же все равно что искать иголку в стоге сена.

– И это знаю, но другого выхода нет. – Василий решил немного сгустить краски для пущей правдоподобности: – Мы слишком долго работали над этой операцией, нельзя пустить все на самотек. Надеюсь, вы не откажете в помощи.

Владимир Сергеевич нахмурился. Дело принимало серьезный оборот. Вмешиваться в чужую разработку без санкции сверху – серьезное нарушение. Простым выговором тут не отделаешься. Опять же, в коротком телефонном разговоре старый друг Валерий просил оказывать всяческое содействие Прохорову и выполнять любую связанную с работой просьбу. Интересно, конкретно этот случай подпадает под завуалированный приказ заместителя директора ФСБ или нет? Шестаков задумчиво пожевал губами и наконец-то сказал:

– Ладно, будет вам самолет, и спецназ будет. Только обещайте специально на рожон не лезть. Постарайтесь вернуться живым и парней моих зря под пули не бросайте.

После устроенной Комаром диверсии на радиолокационной станции заменили поврежденное оборудование. Воздушные границы острова снова оказались под надежным контролем. Самолет с новобранцами Северова на борту пересек незримую черту и появился на экранах локаторов в виде светлой точки. Диспетчер замер в тревожном ожидании. Если компьютер не сумеет расшифровать закодированный сигнал транспондера, оглушительно заревут сирены, тревожно замелькают на стенах красные огни проблесковых маячков, а расставленные по Периметру базы пусковые установки ПВО придут в движение, наводясь на встречный курс воздушной цели. Затаив дыхание, он следил за бегущим по радиально расчерченному тонкими линиями круглому монитору зеленым лучом и медленно ползущей по экрану светлой точкой. Секунды тянулись одна за другой, а тишину диспетчерской по-прежнему нарушало монотонное гудение вентиляторов радиоэлектронной аппаратуры. Наконец, рядом с отливающей желтизной меткой на экране локатора высветился буквенно-цифровой код LV426.

Диспетчер сверился с записями в журнале регистрации рейсов. Ни один борт с таким номером не покидал пределы острова после того, как полковник Карпентер взял власть в свои руки. Раз сирены воздушной тревоги молчат, значит, самолет зарегистрирован в системе. Возможно, он взлетел с островного аэродрома задолго до устроенного людьми корпорации «Аврора» переворота. Информации о тех рейсах не было. Она хранилась в электронном виде как раз на раскуроченном Комаром жестком диске.

Диспетчер все же сообщил по рации о загадочном самолете. Немногим позже дежурный офицер передал сведения Карпентеру и по приказу полковника поднял по тревоге роту охраны.

Самолет плавно опустился на бетон взлетно-посадочной полосы и, постепенно гася скорость, покатился к грузовому терминалу. Аэровокзал на частном аэродроме отсутствовал за ненадобностью. Бойцы из роты охраны прятались за стальными коробками контейнеров.

Карпентер прижал пальцами бочонки ларингофонов к шее и негромко сказал:

– Без моей команды не высовываться.

Он дождался, когда воздушная машина окончательно остановится чуть в стороне от похожего на огромный амбар железобетонного здания, а на аппарели появятся идущие цепочкой люди, и только тогда отдал приказ:

– Выдвигаемся!

Группами по два-три человека бойцы двинулись к самолету. Они быстро передвигались на чуть согнутых в коленях ногах, держа на мушке отряд новобранцев.

Северов не удивился, увидев приближающихся к устало гудящему турбинами самолету вооруженных людей. Он узнал о перевороте во время устроенного Богомоловым короткого гипнотического сеанса. Тогда же в его мозгах прочно обосновалась информация, что полковник его злейший враг, но пока Северов об этом не догадывался. На данный момент Карпентер был для него мятежным командиром, и он намеревался присягнуть ему. Это тоже была одна из внушенных Богомоловым установок.

Стоя за спинами бойцов охранения, Карпентер строгим взглядом окинул застывших на аппарели людей. Одни подняли руки над головой, другие прижали их к бедрам и словно окаменели, боясь лишний раз пошевелиться.

– Посторонись, – сухо бросил полковник на отменном русском языке. Стоящий перед ним боец сдвинулся в сторону. Карпентер шагнул внутрь образованного его людьми полукруга. Безошибочно определил среди прибывших старшего и нацелил на Северова сложенные пистолетиком пальцы:

– Кто такие? Откуда? Отвечай!

– Капитан Северов. Прибыл из Архангельска с группой пополнения.

Услышав фамилию капитана, полковник как-то странно посмотрел на него, словно пытался вспомнить нечто с ним связанное. Андрей почувствовал это и тоже внимательно вгляделся в изуродованное бугристым шрамом лицо Карпентера. В нем было что-то неуловимо знакомое.

– Кто-то еще есть вроде тебя, капитан? Или ты один рекрутов набираешь?

– Не могу знать. В последних операциях погибло много бойцов. Возможно, майор Вахненко еще кого-нибудь отправил за новобранцами. Кстати, где он? Почему его нет среди вас?

До недавних событий Вахненко выполнял обязанности командира ЧВК, заменяя погибшего при побеге Арахны полковника Самохина. Карпентер потребовал от майора беспрекословного подчинения, а когда тот отказался, лично пустил ему пулю в лоб из табельного оружия.

– У него появились проблемы со здоровьем, и он подал в отставку. Теперь я здесь командир. – Карпентер повернулся к старшему группы охранения: – Этих всех под арест. Пусть сначала с каждым побеседует Сандерс. Потом решим, что с ними делать.

Игорь Михайлович выполнил очередной пункт плана и еще на шаг приблизился к цели. Будь у него в наличии руки, он бы непременно потер ладонью о ладонь, словно в предвкушении выгодной сделки. А что, если?.. Богомолов отказался от соблазна. Неуместное проявление эмоций могло привлечь излишнее внимание к его нынешнему биологическому контейнеру, а это, в свою очередь, сулило неоправданный риск. Сейчас не время для потакания прихотям. Лучше затаиться, как хищник в засаде, и терпеливо ждать подходящего момента для решающей атаки. Радоваться он будет потом, когда все благополучно закончится.

Богомолов и не рассчитывал, что этот пресловутый момент наступит так быстро. Он надеялся, у него будет время заручиться поддержкой обслуживающего копиры техперсонала или, если повезет, найти кого-нибудь из техников, с кем доводилось встречаться ранее, и найти с ним общий язык, то есть подкупить. В придуманном им плане на этот этап операции отводилось до двух дней, но жизнь, как известно, чужие планы не берет во внимание.

Сандерс подолгу беседовал с каждым из новоприбывших. Когда дошла очередь до Орешкина, прошло почти восемь часов с момента прибытия новобранцев на архипелаг. Игорь Михайлович глубоко затаился внутри Федора. Если раньше он без зазрения совести читал мысли реципиента, слышал и видел все, что улавливали его уши и глаза, то сейчас как будто полностью растворился в нем. Он на себе испытал методы Сандерса и опасался, как бы тот не надумал применить гипноз, заметив странности в поведении Федора. Страхи были не напрасны. Иногда у Орешкина судороги пробегали по лицу, случалось, глаза косили в разные стороны; бывало и так, что одно глазное яблоко закатывалось под верхнее веко, а другое под нижнее. К счастью, обошлось без эксцессов, но, как оказалось, разговор с Сандерсом был меньшим из зол. Прошедших собеседование рекрутов отводили в отдельный кабинет, где каждому вводили в вену насыщенную нанитами сыворотку. С током крови искусственные микроскопические создания быстро распространялись по всему организму, оседая исключительно на поверхности эритроцитов.