Почуяв, что хозяйка проснулась, оживился Кошмарик. Он жался возле двери, переминаясь с лапы на лапу, и поскуливал, царапаясь у выхода. Как Джетта его понимала. Она зажгла простенького светлячка – уже второго, первый выгорел дотла – и приоткрыла дверь. Снаружи было всё так же темно. Злобные хищники за порогом не обнаружились. Пес выскочил за дверь, крутанулся, определяясь по своим собачьим приметам, где правильнее справить нужду, задрал лапу и словно прирос к стене. Темная порадовалась, что проснулась первой, и тоже отдала дань природе. Пса мрак не прельщал, поэтому, шкрябнув пару раз лапами и рыкнув для смелости, он нырнул в домик. Наемница последовала за ним. Что себе-то врать? За дверью было страшно. И тогда, и теперь.

Пока Джетта растапливала печь, память любезно показывала события минувшей ночи. Ансельмо после первой же крышечки настойки стал раскованным и таким… милым. Улыбался, смеялся, порол всякую чушь. Требовал поцелуй за следующую порцию. Пусик, тоже расслабившийся, – хотя этот-то и по жизни… ненапряженный, – поинтересовался, чем будет расплачиваться он. И даже губы обтер. Сельмо сказал, чтобы Дамиан свои поцелуи засунул себе… куда-нибудь. Только пусть наружу выйдет предварительно, чтобы девушку не смущать. На что настойчивый Аквилеро сообщил, что может расплачиваться поцелуями с Джеттой. Сельмо ответил, что тогда Пусик получит не порцию настойки, а кулаком в нос. Было весело и приятно чувствовать себя объектом внимания двух таких ярких мужчин. И тут любезная память вынесла на поверхность другие воспоминания. Отчаянье в глазах Сельмо, летящего в пропасть. Голову Пусика, залитую кровью.

- Эй, пьянь подзаборная, а ну, подъем! – гаркнула Джетта, прогоняя видения. – Нас ждут подвиги!

Да уж, в жизни всегда найдется место подвигам. Или глупости. Хотя, возможно, это одно и то же.

Несмотря на бодрый перегарный дух, поднялись мужчины легко и на головную боль не жаловались. Сей факт был отдельно отмечен Паладином с выводом: замуж всё же надо выходить. Это заявление озадачивало. Ночные выступления можно было оправдать веселящими парами алкоголя. Теперь же приходилось гадать: то ли утро оказалось ночи не мудренее, то ли всё оказалось мудрёнее, чем казалось. Джетта решила не заморачиваться на сей счет. Вообще, может, дель Пьёро просто страхуется от пакостей с ее стороны? Обещать – не значит жениться. Даже жениться не означает жениться при подобном мезальянсе. Сегодня он женат, а завтра – особым указом Императора совершенно свободен. Нет, Темная помнила своё место. Легкость, что была на душе сразу после сна, окончательно смылась текущими тревогами и прошлыми обидами.

После перекуса Джетта наводила порядок в хижине, а сеньоров аристократов выгнала наружу. У нее под ногами никто не болтается, они спокойно… проветрятся. Темная убрала со стола, замела, сменила накопители Силы в защитных контурах и уже собиралась выходить, когда снаружи раздался хохот Паладина. Кошмарик навострил уши, соизволил поднять пузо с пола и сунул любопытный нос в дверь. Темная тоже выглянула. Светлячок, подвешенный магичкой над домом, освещал следующую картину: Сельмо ржал как лошадь, сложившись пополам у порога, а Аквилеро стоял перед ним в мокром плаще. Причем плащ был мокрым исключительно спереди. И в брызгах. Джетта прикрыла рот ладошкой, чтобы скрыть улыбку.

- Где… - Слова Ансельмо заглушил смех. – Дамиан, друг мой, - дель Пьёро взял себя в руки, лишь изредка покашливая смешками, - где ты тут нашел ветер?

Наемница ожидала, что Аквилеро вспылит, но тот лишь скривил губы, не то от досады, не то сдерживая улыбку:

- Понимаю, как это выглядит, но объяснение еще смешнее: это не я, это статуя.

Выяснилось, что Дамиан решил уединиться. То ли его смущал свет, то ли вчерашняя настойка еще не выветрилась из головы и звала на приключения, но он захотел отойти подальше. Забрел вглубь и наткнулся на статую писающего гномика. Пусику это показалось хорошей идеей.

- И вот, - пожаловался Дамиан, показывая на себя сверху донизу.

- Врешь! – заявил Паладин.

- Ну, хочешь – сам проверь, - предложил Пусик.

Джетта читала о шуточных фонтанах, которые срабатывали от нажатия на скрытую педаль. Но никогда их не видела. Поэтому они с Сельмо в сопровождении пса направилась  за Дамианом. Светлячок, плывущий над ними, рассекал темноту. Среди развалин, возле неширокой дорожки, действительно стояло описанное – или описавшее? - изваяние. Руки у него, правда, были отбиты. И голова. Но необходимые для выявления сюжета детали сохранились.

- Вот, - ткнул пальцем Пусик.

- Всё равно не верю, - покачал головой дель Пьёро.

- Тогда встань вот здесь, - пострадавший подошел к статуе сбоку, явно стараясь держаться на безопасном расстоянии, и указал, куда именно нужно встать.

Сельмо встал.

Ничего не произошло. 

- Не понимаю… Может, вода кончилась?.. - обиженно произнес Пусик.

- У кого-то просто руки растут из неправильного места, - хохотнул Паладин.

- Может, он как-то на намерения реагирует? – обратился Дамиан к Джетте.

Та пожала плечами.

- И что ты мне предлагаешь? – с ехидцей в голосе поинтересовался Сельмо.

И в этот момент оказалось, что вода не кончилась. И намерения роли не играли. Просто потешка была настроена с отсрочкой во времени. Видимо, предполагалось, что ротозей-гость встанет перед статуей похихикать над местным творчеством - тут-то его и ждет сюрприз. Струя окатила онемевшего Паладина. А дальше - богатырская силушка, огненный темперамент и не проснувшиеся после ночной попойки мозги. В общем, дель Пьёро не придумал ничего лучшего, как со всей дури врезать обидчику кулаком. Джетта ожидала, что каменный гноменок разлетится на тысячу осколков, но вместо этого он развернулся вместе со струей на девяносто градусов. Стоит ли говорить, что в ту самую сторону, где от него прятался Пусик? В отличие от зависшего в неопределенности Паладина, который баюкал ушибленную руку и, судя по всему, решал, ругаться или ржать, Джетта рассмеялась. Ее смех потонул в лязге, усиленном эхом. Кошмарик заскулил. Земля под ногами задрожала. Резко стало не до смеха. Дамиан рванул к ней, а Паладин грудью закрыл их обоих от непонятной опасности, широко раскинув руки. Дрожь усилилась, и в земле образовалась трещина. Плита сдвигалась в сторону, открывая проход. Судя по схеме, дорога до сокровищницы отсюда была как минимум в два раза короче. Лестница  выглядела внушительно.

- За вещами, - скомандовал Сельмо, и через несколько минут компания спускалась вниз по каменным ступеням.

 Они оказались в огромном круглом зале, из которого вело шесть лучей-коридоров. В простенках между ними были двери. Частью – запертые,  частью – зияющие черными провалами пустых комнат. Нависший потолок живо напомнил Джетте детство. От головы Ансельмо до свода оставалось сантиметров десять, и он всё время пытался пригнуться. Светлячок приходилось держать перед собой. Освещенный им круг резко сузился.

- Ты здесь была? – подал голос Дамиан.

- Нет, и даже не подозревала, что в этом месте  есть проход, - призналась Джетта. – Видимо, никому раньше не приходило в голову избить каменного гномика.

- Приходило, - возразил Сельмо. – Кто-то же ему голову снес? И руки.

- Возможно, им не повезло с точкой удара, - продолжила рассуждения Темная. – Большинство потайных рычагов срабатывают не на силу. Достаточно небольшой, но приложенной в правильном месте.  Заметь, как остроумно придумано: спрятали на самом видном месте, где никто искать не будет.

На следующий уровень они спустились. Оставалось лишь совместить схемы первого и второго уровня, чтобы найти место, где сейчас находились искатели артефакта.

- Нужно выйти из здания и поискать ориентиры, - сообщила Темная спутникам.

- Как будем искать? – спросил Сельмо.

Джетта глянула на него, как на идиота:

- Ногами.

- Всей толпой будем по каждому коридору проходить? – уточнил Паладин.

- О, да! Нас же тут целая банда! – саркастически заметила магичка, «прикручивая» светлячка: слишком ярко горел для столь ограниченного пространства.