Сытый Ансельмо позволил уговорить себя прогуляться до ювелира пешком — Джетте нужно было разведать подступы к лавке. Он привык к известности, но избыток внимания к его персоне к концу пути начал раздражать. Сплетники разнесли новости о драке в Ратуше, и если Чиро в глазах горожан однозначно был героем, то насчет Паладина мнения разделись. Одни считали, что столь вызывающее поведение заслуживает колесования на центральной площади, чтобы другим Светлым неповадно было. Другие говорили, что Сенат давно нуждался во встряске, спасибо Светлому, поэтому не нужно его казнить, достаточно выпороть и выставить из города. Третьи же шептались о том, какой он хорошенький, сильный и, вроде бы, ужасно богатый. Одним словом, «ширма» удалась на славу. Размалеванная Темная, вцепившаяся в его локоть, выглядела еще одним аляповатым элементом убранства на и без того кричащем наряде.

Уже знакомый приказчик встретил новоприбывших, как родную маму — не иначе как хозяин вчера вставил работнику в нужное место разъяснения, что покупатель не должен уходить без покупки. Особенно, если на ее выбор был угроблен целый час. Причем, судя по тому, что работник кланялся и щебетал, как заведенный, не только вставил, но и пару раз провернул.

— Мельтешить прекращай, — Ансельмо на корню загубил песню труженика, передал мешочек с драгоценностями «Имме» и небрежно бросил на конторку кошель с золотом. — Скажи хозяину, что я хочу его видеть.

Хозяин не заставил себя упрашивать.

— Чем могу быть полезен? — с полупоклоном спросил он.

— Послушайте, любезный, а вы штучки из своей коллекции продаете?

— Смотря что, — сдержанно ответил тот.

— Понятно. Есть вещи, которые за деньги не продаются, — заранее согласился Паладин. — Они продаются за очень большие деньги. Я бы хотел еще раз на взглянуть на ваше собрание. А то в прошлый раз, — Паладин осуждающе взглянул на девушку, — и осмотреться толком не успел.

Стоило им подняться на третий этаж к уже знакомой двери, как у «Иммакулады» случилась истерика. Она категорически отказывалась заходить внутрь, поскольку ей там сделают больно.

— Не хочешь — не надо. Стой и жди нас здесь. Всё поняла? — сурово спросил Паладин, и Джетта часто-часто закивала головой.

Это "раз", посчитал про себя дель Пьёро. Джетта попала туда, куда ей было нужно. Теперь будем организовывать "два".

Светлый медленно шел вдоль витрин, внимательно разглядывая предметы по ту сторону стекла. Остановился он возле кошки, вызвавшей бурю эмоций Темной.

— Я хочу сделать подарок невесте, — признался он.

Гном выразительно поднял бровь.

— О, нет, вы же не о том недоразумении, что ждет меня по ту сторону двери? Я не босяк какой-то, чтобы жениться на ком попало, — недовольно пробурчал Паладин. — Наследнику моего состояния полагается соответствующая партия. Хотелось бы привезти достойный презент. Этот, конечно, купить не удастся, — Светлый ткнул пальцем в Жезл, вполглаза поглядывая на Бьёрена, — но я вас могу понять: амулет, несущий удачу в торговле — кто ж такую вещицу уступит? — Лицо гнома вытянулось, отметил Ансельмо.

— А вы ничего не путаете? — осторожно спросил коллекционер.

— Я никогда ничего не путаю, — заявил Светлый. — Это же Рубиновый Глаз. Видите, здесь, в нижней части? Тот, кто хранит его у себя, находится под защитой Двухцветного. А что, вам это было неизвестно?.. — тут Паладин изобразил огорчение. — Вот, я идиот! Знал бы — не рассказывал. Так кошку продадите или нет?

— Я должен подумать. До завтра.

— До завтра я ждать не хочу. При такой охране несчастное животное могут запросто своровать.

— Здесь охрана, молодой человек, посерьезнее, чем на городской казне стоит! — возмутился гном. — Не видите заклинаний — не беритесь судить. И не учите меня вести дела, не доросли еще! Ваша кошка здесь уже десять лет стоит, и до завтра ничего с ней не случится. Я провожу вас до дверей.

Джетта смиренно стояла возле окна, видимо, закончив изучать место будущего преступления. Что ж, все задачи визита решены, подвел итог Светлый.

— Ну, как? — спросила Темная, когда лавка осталась позади.

— Нормально. Заклинания, как ты и думала.

— Ну-ну. Даже Боги не стали бы в такой степени полагаться на магию.

— Ты нашла способ ее обойти?

— Нет, не нашла. Но то, что нельзя сделать тихо, можно сделать быстро.

На следующий день парочка вновь посетила Бьёрена, и Джетта опять осталась за дверью, на это раз — кабинета, где мужчины договаривались о покупке. Это ее вполне устраивало — из короткой болтовни со служанками и наблюдений за передвижениями домочадцев, у Темной вырисовывалась схема размещения жильцов в доме.

До новолуния оставалось три дня.

Дамиан сидел в гостевом холле дома Главы города Монте-Кримен в ожидании, когда тот соизволит принять посетителя. В холл с изрядной частотой заглядывали женские особи по очень и не очень важным делам. Еще бы, такой красавчик Светлый! И, что странно, стоило им покинуть комнату, как они уже не могли вспомнить его лицо. Приходилось возвращаться вновь и вновь. На этом этапе Дамиану тоже выпала роль ширмы. И амулет, стирающий из памяти девиц (и не только) его внешность, привлекал внимания не меньше, чем откровенное хамство Паладина.

В голову Светлому от безделья лезли всякие разные мысли. Например, об этой Темной, Джетте. Смешная она. Женщины, которые пытаются играть в «крутизну», всегда уморительны. Вот в Ратуше испугалась привидения, побледнела вся. Но зубы сжала и даже не пискнула. Потом игры в «топотушки» непонятные. Он, конечно, Светлый, но это же не делает его идиотом? Он всё же старше и опытнее. Нет, ей нужно показать, что она тут самая умная. И в туннеле подземного хода, когда Дамиан рассказал о том, чем могла закончиться встреча с призраком, ведь перетрусила. А вслух: «Давай передохнем», устала бежать, типа. Когда Джетта собралась его защищать перед скопищем болванов, которым ножик для овощей доверять не стоит — порежутся, он чуть вслух не рассмеялся. Девушка упорно вела себя, как Светлый оловянный солдатик из детской сказки. И ради какой, спрашивается, призрачной цели столько отчаянных, но бесполезных усилий? Кому и что она пытается доказать?

Тем не менее, Дамиан должен был признать, что соображала девчонка отлично. Это же нужно было придумать такое! Но ее тяги к риску и гулянию по острию кинжала он не одобрял — не бабье это дело. Впрочем, еще большее неодобрение в нем вызывало демонстративное поведение в отношении Джетты со стороны Паладина. Что бы между ними ни было, вести себя так с женщиной непозволительно.

Особенно, когда Дамиан уже считает ее своей законной добычей.

На этом моменте размышления Аквилеро были прерваны приглашением снять оружие (вот он, опыт — сын ошибок) и пройти в кабинет. Светлый смотрел в лицо тому, кто стал причиной смерти девушки, виновной лишь в том, что была в него влюблена. Никаких следов моральных страданий. Остатки былой красоты слегка расплылись. Во взгляде сквозило самодовольство, смешанное с брезгливостью. У дель Пьёро тоже проскакивало подобное выражение, но оно сглаживалось врожденной аристократичностью. У Главы ничего подобного не было.

— Кто вы и чем я могу быть вам полезен? — спросил он.

— Меня зовут Альберто Ортис, — в целях безопасности его настоящее имя было решено не озвучивать. — И я хотел просить вас об одолжении. Не безвозмездно, разумеется.

— Внимательно слушаю, — на лице Главы проскользнуло выражение легкой заинтересованности.

— Я здесь ради известного артефакта.

— Тоже гоняетесь за Жезлом Силы? — на губах подонка мелькнула презрительная ухмылка.

— А что, он тоже существует?!

— Насколько я знаю, это сказки. То есть вы не приятель того психа, что являлся в Ратушу?

— Вы про дель Пьёро? Это отдельный разговор. Упомянутый вами негодяй оскорбил женщину, которую я считаю своей. — Чем больше правды во лжи, тем меньше шанс в ней запутаться. — И он за это поплатится. Собственно, дель Пьёро — еще одна причина, по которой я вынужден к вам обратиться. Понимаете, нам стало известно, что в коллекции сеньора Бьёрена хранится Рубиновый Глаз, святыня Двухцветного. Мне было поручено ее получить и доставить в храм.