Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Неслышно ступая, вошел Тохтамурад. Стройный, молодой, красивый.

— О, Тохтулечка! — крикнул Петрович, обнял форварда «красных», часто очень удачливого. — Надеюсь, ты сегодня не у стены спал? Ты выполняешь указание не ложиться у стены перед играми?

Тохтамурад улыбнулся и дипломатично промолчал.

— Если бы случилось то, на что вы намекаете, Тохтамурад опоздал бы, — сказал Тулкун.

Дверь широко распахнулась, и ввалилась веселая ватага, «красные» с «синими» вперемешку. Пришли Садык-«синий» и Садык-«красный», оба высокотехничные, выдающиеся форварды. Не меньшей известностью пользовались Виссарион, по прозвищу Чимкентский Шлагбаум, Вадик, награжденный после филиппинского чемпионата прозвищем Токомато, а после мексиканского — Марадона, Касым, Мухталь, Карим-таксист, Виктор-медвежатник (не путать со взломщиком сейфов), вратарь «красных» Маннап, очень импульсивный, Хабибулла по прозвищу стоппер-костоправ, Шавкат. Пришел и долгожданный Ходжиевич.

— О! О! Мы вам — наш физкульт-привет душевный! «Синие» таки потратились на телеграммы, весь цвет свой собрали. Держись, ребятишечки!

— Ага! Ага! Испужались! Тут-то мы вас и приструним! — торжествовал Тулкун.

— Ну, рассмешил! — осадил его Петрович. — Да мы вас… Фору хотите? Сначала в пас играть научитесь. Индивидуалисты вы отпетые, и это вас губит. Учу я вас, учу: в пас играйте. Вот Хабибулла получит мяч и напролом к нашим воротам. Аж зажмуривается от удовольствия. Не видит, не слышит никого. А зачем зажмуриваться? Хабибулла, ты когда в последний раз гол вколотнул? В прошлом году? И то в свои ворота срезал?

— Ну, вы скажете! — возмутился Хабибулла-стоппер.

— А может быть, продуем, а? — издевался Петрович, смакуя последние яркие победы. — Отдадим игру, а? У них же никакого интереса. Ладно, мы вам сегодня поддадимся. Устали мы побеждать, Тулкунишка-хвастунишка. Скучно нам уже побеждать вас постоянно. Нет, вы мобилизуйтесь и накажите нас, ладно? Беседу проведите, вообще будьте посерьезнее. Вы ведь взрослые люди!

Он привычно взвинчивал «синих», привычно подкеросинивал их до желтого каления, которое, не скоро выветриваясь на поле, мешало им вести игру расчетливо и умно.

Вошел Ядгарыч, поддерживая под локоть Батыра и всем его демонстрируя: вот кто сегодня будет в рядах «красных»! Получив повышение, Батыр теперь редко вырывался на футбольное поле. Очень техничный, расчетливый и целеустремленный, он был незаменим в средней линии и почти неудержим в атаке. «Синие» то и дело обжигались об его горячую напористость. Сам Ядгарыч прекрасно цементировал защиту «красных». Он отличался точным глазомером и мгновенной реакцией, и волны нападающих разбивались об него, как о незыблемый утес.

— Теперь «синим» хана! — комментировал их появление Петрович. — Хотя если попросите…

Эркин, Бахтиер и Бахром вошли вместе, а последним, как всегда, пришел Шухрат. Первые трое прежде были профессиональными футболистами и достигли высокого класса, особенно Эркин, одно время входивший в сборную страны. Он и сейчас приятно радовал «красных» и неприятно озадачивал «синих» голами редкой красоты, за которыми следовали могучие возгласы: «Абдураимов! Абдураимов!» Шухрат, низкорослый и широкий, на поле был удивительно напорист, и опекать его было совсем не просто.

Из раздевалки выбегали по одному, делали круг или два по упруго-мягкому черному тартану, разминая не первой свежести мускулы и суставы, — и на поле, постучать по воротам. У «красных» снова оказалось на одного игрока больше. Петрович уже строго возражал оппонентам:

— Если мы вам отдадим своего лишнего, у вас появится ваш лишний. Не бывать этому!

Вдруг прошелестело:

— Жуков, Жуков!

Это был не человек, а глыба человеческая. Его клиновидная голова, небольшая для широких и мясистых плеч, легко и непринужденно отыскивала мяч в полете и отбивала его подальше от ворот. Он, конечно, был не подарок для нападающих в красных майках. Даже рослому и прыгучему Батыру не доставались верховые мячи, если его опекал Жуков. Причем мяч он отбирал корректно и добронравно, не устрашая и не подавляя соперника крепким своим телом, а оказываясь почему-то чуть ближе к мячу. Но проворный Вадик-Токомато-Марадона, бывало, обходил его. При большей подвижности и маневренности цены бы не было Жукову. Когда-то, наверное, и было, было такое славное время, что не было Жукову цены и как защитнику, и как парню, надежному во всех отношениях.

— Как жизнь, Петрович? — осведомился Жуков, улыбаясь. Черты его лица, крупные и тяжелые, тоже говорили о прочности и надежности этого человека. — Ты после какого гола назначишь пенальти в наши ворота?

— После какого надо, — ответил на эту подначку Петрович, поджал одну ногу и, петушась, толкнулся всем телом в глыбообразный корпус Жукова, и отскочил, как от могучей скалы, и снова толкнулся, сильнее, и снова отскочил.

— Ай, молодец! — воскликнул Жуков. — Знаю, в форме ты. Но и я в форме! Все мы в порядке, спасибо зарядке. Новости есть?

— Будут, — пообещал Петрович. — Какие хочешь, такие и будут тебе новости. Организуем согласно вашему, товарищ маршал, спецзаказу.

— Ваше нам почтение, значит.

— Иди, иди, вставай на свое место. И не брыкайся! Опять, гляжу, пузо отрастил.

— Как будто ты прилетаешь из командировки без пуза. Вот возьму, обряжусь в красную футболочку, тебе и пузо мое понравится сразу.

— В красной маечке-футболочке комсомолочка идет! — пропел Петрович.

— Идет, идет комсомолочка! — сказал Жуков и почмокал полными губами.

— Хитрый ты, Жуков. Как химик хитрый. Только я тебя сегодня обведу и гол свой впну.

— Впни и возрадуйся! Только сумей сначала.

Они попререкались еще, толкаясь и пыхтя.

— Начали! — крикнул Тулкун. — Рахим, командуй. Чур, свистеть не по принципу: «Красные» всегда правы!»

Рахим приложил руку к груди и церемонно поклонился.

Всходило солнце. Оно лилось-процеживалось — золотом и серебром — радужными бликами сквозь черные кроны дубов и кленов, густо посаженных еще в начале века вдоль берега Анхора. Ярко становилось, светло, хорошо: лето! Три или четыре помятые личности примостились у кромки поля. Этим людям было интересно, и они никуда не торопились. «Красные» считали их своими болельщиками, «синие» — своими.

Мяч покатился, направляемый хлесткими ударами. «Синие» обрушили на ворота «красных» первую свою атаку. Шавкат, пофинтив, отвлек на себя троих защитников и отдал пас Тулкуну. Я поплясал перед ним, мешая пройти, и он передал мяч Садыку-«синему», Садык — Бахрому, Бахром — Ходжиевичу. Маэстро, выискав щель в обороне «красных», пробил издали. Мяч пробуравил воздух рядом со штангой. Шавкат поморщился, он ожидал ответного паса.

— Я принесу! — крикнул Батыр. Но он и не подумал бежать за мячом, он лишь подчеркнул бесплодность атаки.

Мальчишки уже несли мяч. Маннап, подразнив Тулкуна мячом, установил его, и Ядгарович, разбежавшись, сильным ударом послал мяч далеко в поле. Садык-«красный» принял его на грудь, мгновенно прогнувшись, и, заслоняя мяч корпусом от набегавшего Хабибуллы, передал Эркину. Эркин, хладнокровно дождавшись выпада Виктора-медвежатника, отвел мяч назад и, описав им полукруг у Витиных ног, обвел Карима-таксиста и понесся вперед, а перед Жуковым отдал мяч Касыму. Касым поманерничал, порезвился немного и дал пас Вадику. Длинноногий Батыр успел пересечь поле по диагонали, включаясь в атаку, но Вадик-Токомато-Марадона дал пас не ему, а Петровичу. Жуков поднялся перед форвардом всем громоздким своим телом и не позволил себя обойти. Но «красные» перехватили отбитый мяч и возобновили атаку. Валера-боксер взял один мяч, вытащил из девятки второй — этот его бросок был замечен и оценен. Под третий, пушечной скорости мяч, посланный Эркином, жертвенно бросился Карим-таксист. Больно стало ему, но он вытерпел и улыбнулся. Хабибулла-стоппер остро сыграл против Батыра, и тот упал и перекувырнулся через голову.

— Хабибулла, опять за старое? — насел на стоппера Петрович. — Мы что, сюда убиваться приходим? Мы играть приходим. Ты оставь свои душманские повадки.

136
{"b":"822534","o":1}