Опушка леса, на которой он год назад сжёг дом старика Алонсо, а также его труп, снова поросла травой. Остатки бревенчатых стен углём расчерчивали вьюнок и другие растения. Эрид подумал, и закопал всё это, так как где-то под этими досками лежали и кости его единственного друга. Старый простолюдин, рыбак, который ничуть не боялся монстра. Пусть теперь его прах лежит в земле — людям вроде нравится эта стихия. Как жаль, Алонсо так и не захотел подняться вместе с ним к облакам.
На месте дома дракон соорудил себе подобие жилища из веток, прямо на утрамбованной земле. Внутри была лежанка из соломы и груда листьев. Больше ничего. Там он сидел, притянув колени и подперев руками подборок, думал. Вспоминал Алонсо и то, чему старик его учил. Многому на самом деле, Эрид даже удивился. Например, чинить рыболовные сети, вырезать из дерева — из рук вон плохо, но всё же. Относиться к миру проще, без прикрас и завышенный требований. Бедный рыбак не мог знать, что не все его советы пойдут во благо: Агата, с которой он уговорил Эрида видеться чаще, оказалась совсем не такой, как оба они представляли.
Не ребёнок, а чертёнок. Отродье королев, проклятых своей безграничной властью, которая развращает уже с пелёнок. Сиена и те, кто были до неё, пытались строгой дисциплиной обуздать нрав будущих правительниц. Но получалось далеко не всегда.
Мужчина размышлял не только над этим. Не раз он возвращался в мыслях к скачку в иную параллель. Другое ответвление миров, в которое оказалось так просто проникнуть. И дело далеко не только в серебре, ртути и эссенции скельтров. Принцесса не поняла, но самой важной составляющей был он сам. Все драконы имеют способности к магии или к науке — тут уж кому какое слово больше нравится. У Эрида эта черта была развита сверх всякой меры. Он чувствовал время и, глядя на старые снимки, явственно чуял след былой материи, которая не растворилась бесследно, не пропала в десятилетиях, но по-прежнему живёт.
Это было действительно интересно, Агату можно понять. Но не оправдать в стремлении во чтобы то ни стало проникнуть в мир, в котором она лишняя. Законы вселенной её не устраивали, принцесса готова из кожи вон лезть, чтобы их нарушить. Но даже для неё есть черта, за которую она не смеет выходить. «Чтобы навсегда, или на длительный срок переместиться в параллель, вам понадобится кровь поверженного дракона». Её высочество удила закусила — это выражение Алонсо… Совершать настолько ужасное преступление она не собиралась.
Во всяком случае, так было раньше, до ссылки на Чёрные острова. Что из себя представляет наследница теперь, дракон не знал. Единственное, в чём он уверен наверняка, так это то, как трудно ей выносить обучение у магов. Если верить хотя бы половине того, что говорят об этом запретном месте, то жизнь там не сахар. Но ей всё равно пришлось бы через это пройти, только на год позже.
А тогда, променяв дворец на сарай из веток, Эрид и представить себе не мог, каким образом Агате предстоит перейти к завершающему этапу образования. По-хорошему ей следовало оправиться от болезни и на ближайшие десять или двенадцать месяцев вернуться под крыло фрейлин, гувернанток и менторов. Но для Агаты это было бы слишком просто. Вместо того чтобы смиренно жить в ритме составленного для неё расписания и пытаться вернуть себе расположение матери, она подружилась со служанкой. Для молодой Астор, привыкшей важничать и приказывать, это было неплохим шагом вперёд. Заводить друзей ей раньше не приходилось, если не считать раннего детства, когда приставленного к ней мальчика для битья использовали по прямому назначению, да и выгнали со двора. А больше у принцессы нет никого, кого она могла бы назвать другом. Уж точно не Эрида — дракон для неё слуга и только. Он долго не хотел в это верить, но против собственных глаз не пойдёшь.
Уже с рассказов других и самой Агаты, он узнал некоторые подробности: каким образом две девочки смогли покинуть незамеченными дворец, и почему семья цирковых артистов без колебаний приняла беглянку золотых кровей. Оказалось, что она им соврала. Даже им. Лира знала, что подруга — старшая дочь королевы, а вот её родители видели перед собой всего-навсего младшее дитё из выводка Сиены. Фигуру значимую, но не особо, пригодную только на то, чтобы выдать её замуж за иностранного принца или герцога. Ложь, к которой прибегла Агата, и которая в итоге обернулась трагедией, терзала её. Но если бы девочке вдруг довелось прожить жизнь заново, она бы поступила точно так же.
Когда она сбежала, Эрид был ни сном, ни духом. Сидел в своём шалаше, разминал иногда крылья, летая над лесом. Позволил Варге навещать его, когда ей взбредала такая блажь. Она передавала новости и сплетни, смеялась над теми, кого находила смешным и, убедившись, что с ним всё в порядке, улетала обратно. Больше никто не смел тревожить его покой, тем более что драконша дала слово никому не выдавать местонахождение Эрида. Его и так считал сумасбродом и то, что он вдруг стал отшельником, никого не удивило.
Агата призвала его тут же, как удрала из замка. Колючие нитки вцепились в мозг и потянули в неизвестном направлении — туда, где находилась торитт. Когда девчонка научилась так использовать свою власть? Оказалось, в ней дремал потенциал. Сопротивляться было бессмысленно, и дракон послушно полетел на зов. Это был ни разу не дворец, и уже одно это наводило на неутешительные выводы. Движимые проснувшейся злостью, крылья заработали быстрее.
Её высочество стояла в чистом поле. То ли изображала из себя пшеничный колосок, то ли пряталась от посторонних глаз, которые таращились со стороны проезжей дороги. С высоты двухсот метров её нелепая маскировка казалась достаточно удачной.
Люди на дороге однозначно ждали Агату. Эрид присмотрелся к ним, не сбавляя скорости. Странно одетые, у кошмарного вида кибитки, это были простолюдины, но какие-то неправильные. Они чем-то походили на фьёлов, и немного на массовку королевского театра. И тут дракону стало смешно. Да ведь это же бродячий цирк! Агата, принаряженная им под стать, ничего не имела против такой компании, судя по её виноватому виду. Злость и смех распирали дракона. Девчонка превзошла саму себя!
— У тебя две минуты на объяснения! — рявкнул оборотень, не успев даже приземлиться.
Принцесса надулась и выпятила подбородок. Ей не понравился его тон, а Эриду пришлось не по душе надменное выражение лица. Чтобы девчонка не зазнавалась, он пригрозил, что не поленится отволочь её за волосы обратно во дворец. Видит бог, так он бы и сделал, но принцесса взяла себя в руки и с чувством понесла такую околесицу, что хоть стой, хоть падай. Начала с того, что потребовала сменить облик и не пугать её — удивительное дело — друзей. В ответ на это дракон заорал пуще прежнего, но всё же обратился человеком. Циркачи продолжали таращиться в их сторону. Что им там было видно сквозь эти заросли? Но любопытство — одна из наиболее ярко выраженных людских черт. Кому-то оно не принесло ничего, кроме горя, а кто-то ухитряется покорять вершину за вершиной. Агата пока ограничивалась тем, что доставляла неприятности всему своему окружению.
Чего только оборотень не наслушался всего за несколько минут. Принцессе не нужен трон, королеве не нужна принцесса. Мать её ненавидит и не простит, а новые знакомые — прекрасные, свободные люди. Творцы и путешественники! Они преклоняются только перед Великой Бесконечной дорогой и протягивают руку помощи каждому, кто об этом попросит. Агата — что было для неё в новинку — именно попросила, а не отдала приказ: оставить её в покое.
В принцессе, несомненно, скрывался поэтический дар. Так обставить дело, придать такой романтический смысл очередному обману! Бред зазвучал красиво и складно. И ведь мало того, что она удрала к циркачам, так они ещё и сектанты. Епископы таких активно преследуют, а ведь Агате предстояло в будущем стать главой церкви — таков один из титулов монархов в этой стране. Всё это Эриду категорически не нравилось. Будь его воля, он бы помахал принцессе рукой и улетел куда подальше, предоставив той в своё удовольствие позорить семью. Однако воли-то у него и не было. Королева с одной стороны и Агата — с другой. Одна требует порядка, другая рвётся к хаосу. Сиене он обязан подчиняться как суверену, но торитт, в силу «договора», связавшего их, может заставить плясать под свою дудку. Попробует бунтовать — ему же хуже. Так и приходилось лавировать на тонкой грани, разделяющей тюрьму и моральную пытку. Агату ещё не обучили силой мысли причинять своему дракону нестерпимую боль, но она понемногу осваивала эту науку сама и делала успехи. Маги Чёрных островов довершат дело.
