— Иногда, милая, опасно иметь хорошую репутацию. Лучше ей немножко пожертвовать и выйти сухим из воды. Эти люди знают, что в бродячем цирке полно тайных мест и секретов. Один они нашли, и на этом успокоились. А не то могли бы осмотреть сундук более тщательно.

«Так-то меня ищут» — подумала принцесса в ожидании, пока её вызволят на свет. Помимо девочки между досками валялось несколько пыльных свёртков и деревянная ложка. Агата боялась, что заденет её и наведёт шуму, пока гвардейцы не ушли. Ещё она старалась не думать, что когда-то здесь скрывался убийца. Вот, кому она, в итоге, уподобилась. Покинула место, о котором другие не смели и мечтать, чтобы прятаться как зверь в подполье.

Девочка могла протянуть руку и поскрестись ногтями в подточенные жучками доски. С них что-то сыпалось на лицо. Агата могла бы заскулить, как запертый лисёнок, который знает, что это не поможет. Даже остаться здесь навсегда казалось допустимым. Как много вариантов, даже когда ты стиснут в жутком цирковом помосте, похожем на гроб! А не могла она лишь одного: позволить забрать себя обратно к королеве.

— Ты что, заснула там, высочество? Вылазь!

Лира протягивала руку и широко улыбалась. Ей понравилось водить гвардейцев за нос, а потраченные на них деньги уже вылетели у неё из головы. Да и вообще, в этой семье на принцессу никто и никогда не злился — ни после этого инцидента, ни когда-либо ещё.

***

Она показывала фокусы.

Когда Агата сама подняла вопрос, как она может быть полезна, то оказалось, что никому не нужны её умения стрелять из арбалета и ружья. Отменные стрелки и так имелись в труппе, причём один из них ещё и подрабатывал жонглёром на полставки. Иностранные языки здесь тоже ни к чему. Больше Агата ничего такого не умела. Ну не вызывать же ей дракона на потеху публике?

— Ты сможешь хотя бы глядеть в стеклянный шар и предсказывать судьбу? — безо всякой надежды поинтересовалась Лира.

— Мадам Вержам не потерпит молодой конкурентки, — ответила за гостью Ильда.

Для того чтобы изучать акробатические трюки с нуля, принцессы была уже слишком стара. Ну а к домашней работе её не пускали с тех пор, как она чуть не сожгла на костре весь обед. Дважды. Рамон позволил ей помочь с починкой досок на кузове, и, после кратковременных успехов, Агата поранила руку.

— Никто не должен видеть твоей крови. Иначе сразу догадаются, кто ты такая.

Ильда качала головой, глядя, как из раны вытекает алая, с золотыми разводами субстанция. Что касается остального, то над внешностью девочки как следует поработали. Ей обкорнали сияющие косы до самых плеч, а потом обесцветили их. А для глаз раздобыли неестественно голубые линзы: умерший недавно от горячки заклинатель змей приобрёл их для своих выступлений, но так и не успел воспользоваться. Во всяком случае, Агату заверили, что они совершенно новые — надо только промыть в специальном растворе. Лучше два раза. После того, как участник труппы безвременно почил, всё его имущество разделило между собой братство Бесконечной дороги. Увидевшая никому, в принципе, ненужные линзы, Лира подняла шум и гам, и в итоге они достались ей, после чего интерес акробатки сразу угас.

Беловолосая и голубоглазая — теперь Агата походила на ангелочка с церковного витража. От линз она пришла в восторг, девочку всегда завораживали холодные оттенки чужих глаз. Но волосы принцесса в тайне жалела: они были длинные, золотые. С ними Агата напоминала не крылатого посланца с облаков, а солнечную богиню. Но что ж поделать.

В отчаянии девочка схватила висящую на балке подкову.

— Я вот что могу!

Постаравшись не пищать, принцесса своими тонкими руками согнула железяку.

— Ма-ать честная.

В роду Астор женщины не уступали по силе мужчинам, а нередко превосходили их. И те, и другие были крепкими и выносливыми. По иронии судьбы, пользоваться этим им не приходилось. Даже чай за них разливали слуги.

Вернуть подкову в прежнее состояние у Агаты не получилось, но это не умаляло произведённого эффекта.

— У нас есть тут один силач, который и подковы с кочергами гнёт и гири таскает. Но он большой как бык и страшный как горилла. А чтоб девчонка проворачивала такие трюки, я ещё не видал!

Рамон сразу смекнул, что у их в кибитке сидит новая звезда. Талант, который нельзя зарывать в землю! Он поможет им чаще покупать мясо и приличный эль. Агата, которой хотелось во чтобы то ни стало приносить пользу, не могла предложить иной альтернативы. Так она и стала показывать фокусы.

У них с силачом был совместный номер. Сначала он поражал толпу, играя мускулами, поднимая лошадей и гири чудовищных размеров. Потом появлялась «Прекрасная Анна» и добивала публику, проделывая почти всё тоже самое. С лошадью она не поладила, как и с самой увесистой гирей. Но людям было наплевать на эти мелочи.

— Подкова не настоящая!

— Ядро полое внутри!

Недоверчивым позволяли самим проверить подлинность этих предметов. Агата с готовностью гнула подковы, которые люди сами приносили ей из своих домов и конюшен.

Директор цирка, пришёл в полный восторг от новой артистки. Ему было совершенно наплевать, кто она и откуда, лишь бы только зеваки продолжали отсыпать монеты. Единственное, чем он остался недоволен, так это выражением лица и манерой двигаться.

— Улыбайся живее, ходи раскованно! Посмотри, как двигается Лира. Она как ртуть! А ты что, насмотрелась на богачей? Им словно шило в зад воткнули. И что это за недопоклон после выступления? Лучше лоб себе расшибить от усердия, а не кивать как почтенная вдова. У нас тут цирк, не поминки! Люди смеяться пришли.

Агата кивала и делала по-своему.

Костюм для выступлений и повседневной носки был практически одним и тем же. А за волосами приходилось тщательно следить. Как только она начинали отрастать хотя бы на миллиметр, Ильда старательно подкрашивала корни. В целом, никто не догадывался, кто Анна на самом деле. Мало ли откуда прибиваются люди к бродячему цирку? Немного странная особа: гнёт чугун, мало говорит и держит такую осанку, что впору было подменить девчонкой фонарный столб. Про богачей директор вспоминал не зря: кто-то пустил слух, что девочка из рода баронов.

В своей, ставшей родной, кибитке, Агата заново училась смеяться. Этим людям она могла открыться, особенно Лире — той было известно о принцессе такое, о чём даже её опекуны не догадывались. Разговоров о дворце все избегали — не нужно бередить старые раны. Агата почти не скучала. Ей только не хватало элементарного комфорта, да и привыкнуть к тому, что простолюдины держат её за свою, оказалось не так легко. «Здесь перед тобой никто не будет кланяться» — предупреждала Лира. Так и вышло: теперь все требуют, чтобы кланялась она. Принцесса знала, на что шла, и стоически переносила тесноту, постные похлёбки и царящее в местной среде панибратство. Не иметь под рукою слуг и охраны было немного обидно. И всё же, она ни капельки не жалела и совсем не раскаивалась. В замке, помимо королевских привилегий остались те, кто терпеть не мог наследницу, кто смел указывать ей. Уж лучше самой зарабатывать на хлеб, развлекая толпу, чем снова взваливать себе на плечи груз неоправданных ожиданий.

А всё-таки, её пытались найти. Спустя месяц после побега, на одном провинциальном рынке девочка услыхала, как торговки обсуждают пропавшую дочь королевы.

— Хворает просто девка, а вы тут развели!

— Астор не болеют. Ведь каждый день они пьют кровь висельников. Да и что за хворь такая, когда с неё сдували каждую пылинку? Говорят, девчонку-то украли.

— Что ты городишь, какие ещё висельники! Думаешь, короли такой заразой не побрезгуют? Это кровь девиц невинных, убитых в полнолуние. Точно вам говорю, мне моя бабка-знахарка рассказывала. Она ведьмой была, и знала всё-всё, кроме грамоты!

Где-то неподалёку Рамон спорил с лавочником о свежести рыбы. Ильда осталась штопать свой прохудившийся костюм из расписной сатиновой ткани, а Лира бегала по всему рынку, приставая к продавцам с просьбой сбавить цену. Особенно много внимания она уделяла сладостям: леденцам и тянучкам, о существовании которых Агата даже не подозревала до этого дня.