Стёкла сыпались в море вместе с проклятиями. Темп расправы увеличивался, вскоре внимание чудовища обратилось на покрытые рунами крейсеры. И в этот момент скельтры опомнились.

Варвары применили уже полюбившееся им оружие: химический, с примесью магии газ. Зелёный туман пожирал небо. Наученные горьким опытом люди королевы тут же надели наспех придуманные средства защиты. Помогало не очень: стоны ужаса и муки всё равно раздавались со всех сторон.

Скельтры выпустили всё, что припасли как раз для этого случая. Они помнили о главном козыре Небесной армады, и позволили себе потратить лишь две трети яда на её корабли. Болотный яд душил небо от горизонта и до самого зенита, с кровожадным шипением выползая из труб парящего над обеими армиями дирижабля. Жуткая, кислотная красота.

Невзирая на противогазы, люди кашляли и падали без чувств. Однако суда королевы уже не теряли управление, что сейчас нисколько не волновало скельтров. Перед варварами стояла уже другая цель.

Видимость становилась нулевой, в болотном зареве исчезали очертания кораблей. Мелкие, будто бы муравьи, люди теряли из виду чужих и своих. И с кроличьими сердцами ждали предсмертного крика чудовища. Вот-вот крылатая громадина отчаянно дёрнет лапами, опишет хвостом мёртвую петлю и полетит в пропасть. Это казалось самым естественным исходом битвы, флот королевы заранее оплакивал потерю своей лучшей боевой единицы. Теперь людям оставалось полагаться только на себя и на свои машины.

Понемногу туман рассеивался, а дракон всё не хотел помирать. Его смутные очертания уже угадывались там, вдалеке, на фоне вражеских кораблей. Полная тишина воцарилась в небе, зависло время — сломалось, как часы в королевской резиденции в день объявления войны. И среди мёртвого оцепенения раздался звук: неопределимый и странный. Он был похож на стон, на кашель и на смех. А потом прозвучал голос, от которого у молодых седели волосы.

— ВЫ ПЛОХО СТАРАЛИСЬ.

Шипящий, как только что спущенный газ, и рычащий как моторы небесных кораблей. Дракон в самом деле смеялся, дразнился, играл с ошалевшими от ужаса варварами как лиса с полёвкой. Ближайший к нему крейсер выдал залп. Его адмирал забыл о том, что зелёный яд, который они сами и пустили, нейтрализует действие огня. Пушка чихнула сажей, и монстр развернулся всем корпусом к нападавшим.

Тогда случилось то, что в будущем историки и поэты наверняка назовут подвигом Эрида громоподобного. Или, может, как-то более складно.

Разинув клыкастую пасть, дракон послал в броненосец столб фиолетового, как показалось многим, пламени. Но это был отнюдь не огонь: тот не принимает такие оттенки, не ломается как нервные сплетения под кожей. Это были молнии. Мутную болотную зелень разрезало сияющее, лиловое, чистое электричество.

Драконы, повелевающие огнём, казались чем-то более естественным. То, что происходило теперь — против законов бога, магии или природы.

Плавился металл, отпадали части конструкций, гнулись мачты и трубы. Фиолетово-зелёное безумие слепило и оглушало. Специфический звук электрических разрядов и запах гари закрепляли результат, сводя врагов с ума. Своим тоже пришлось не сладко: возликовав вначале, когда появился монстр, вскоре им стало не по себе. Некоторые скельтры, потеряв рассудок, сбрасывались со своих кораблей и разбивались о волны, лишь бы только не попасть под электрический шквал, не обратиться углями за считанные секунды. Чудовище уничтожало флот с исступлением. Казалось, даже его золотые глаза в состоянии убить всё живое вокруг.

Людям королевы стало страшно: что, если расправившись со скельтрами, оборотень не утолит свою кровавую жажду? Кто знал, насколько на самом деле разумно это существо. Не из-за похожих ли опасений Сиена до последнего не выпускала его на охоту? А ведь именно этот зверь некогда откусил лорд-адмиралу руку.

Увлёкшись, змей не заметил, как один из дирижаблей подобрался слишком близко. Отчаянный и дерзкий выстрел и — о чудо! — огонь не затух, а больно ужалил его в хребет. Эрид заревел, хотя никакого существенного вреда эта атака, которая могла бы в щепки разнести крупный корабль, ему не принесла. Дракон развернулся в воздухе, временно перестав поджаривать броненосцы. Рванув к дирижаблю, он мёртвой хваткой вцепился в главную гондолу управления, и повис под воздушным судном, пронзая когтями металл. Дирижабль покачнулся. Неся и без того немалый груз пушек, снарядов и людей, он не выдерживал веса дракона. А тот, с грохотом переставляя лапы, приближался к иллюминатору, царапая хвостом внешнюю обшивку. На желтоватом металле появлялся шов, напоминающий рваную рану.

Заняв наилучшую позицию, оборотень остановился, и на миг замер, покачиваясь в небе вместе с кораблём и запертыми там людьми. В следующую секунду длинная шея нелепо изогнулась назад и в бок. Голова, с перепончатыми отростками вроде ушей, со всей силы врезалась в стекло. И ещё раз. Монстр остервенело бился головой — так, как это делают сумасшедшие, разбивая свои черепные коробки о стены. Иллюминатор, подготовленный для лобовых артиллерийский атак, покрылся трещинами. Они кратерами разрастались и осыпались прозрачным песком. На четвёртом ударе ничто не отделяло пилотов от истекающей золотом пасти.

У чудовищ кровь золотая — давно известный факт, в который многие не верили. Она смешалась с красной, когда клыки впились в плечи и спины. Дракон не пожирал людей, он просто их выкидывал в серо-зелёный небесный простор, и они с воплями летели в равнодушное море.

Как быстро это произошло! Оставшись без управления, дирижабль начал падать, и только тогда змей отцепился, лязгнув зубами ему на прощание. Это был на удивление изысканный, и потому странный жест. Такой светский. Как у человека.

Некоторые суда скельтров успели скрыться, остались лишь самые мощные. Часть из них была на ходу, другие — догорали и плавились. Замедляли движение лопасти и винты, двигатели глохли, а варвары выли, видя близкую победу Небесной армады.

Нет, никто и не предполагал такого. Всего один оборотень внёс такую смуту, что, казалось бы, предрешённый исход битвы полностью изменился. Закончив с дирижаблем, змей снова воспарил среди болотных облаков и обрушил молнию на головы скельтров. Он испепелял их мгновенно, десятками за раз, долго, зверски. И вместе с тем педантично, перелетая от одного крейсера к другому, не пропуская ни один. Деловито — так важные персоны едят на торжественных приёмах. Необузданная ярость внезапно утихла, Эрид действовал почти механически.

Скельтрам было нечем защититься. Половину их броненосцев уже уничтожили, остальные готовились найти покой на дне моря. Только тут дракон перестал разрушать.

Крылья, как у гигантской летучей мыши, разгоняли зелёный туман. Фиолетовые перья на плечах были сильно опалены, но остальное, покрытое бронёй чешуи тело, не пострадало. Только что стремительно и легко рассекающий тучи, оборотень отстранился от линии сжигаемого им флота, и как-то грузно развернулся, напомнив о тоннах своего веса. Он направился в самый центр армады. Сердца бесстрашных адмиралов похолодели, однако чудовище не собиралось их трогать. Оно просто пролетело мимо, в сторону суши, лавируя между кораблей. И на этот раз никого не задело. Брошенную им фразу легко можно было расслышать в притихшем без взрывов небе.

— ЭТО ОСТАВЛЯЮ ВАМ. А ТО ВЫ ЗАСКУЧАЛИ.

Только лёгкий гул и жалобный скрип нарушали тишину. По мере отдаления, громадная туша казалась крупной птицей, мелким воронёнком, насекомым и, наконец, просто точкой. Потом исчезла совсем. Некоторые законы природы распространяются даже на драконов.

Где-то на дно моря опускался маленький катеропар с двумя членами экипажа: мальчик и мужчина. Последнее, что они увидели в своей жизни — странное сочетание двух цветов: болотного и фиолетового.

***

Официально война закончилась через несколько недель. Но фактически это случилось в тот день — отравленный газом, очищенный электричеством.

Война Четырёх небес — так позже её назовут, потому что сражения в воздухе шли во всех частях света, даже там, где на земле продолжалась мирная жизнь. А некоторые давали другую трактовку этому наименованию: горели облака великих народов — йэррцев, скельтров, и диких земель. Горело небо, безраздельно принадлежащее народу огня.