Тишина повисла в большом зале аудиенций. Слышалось только дыхание.

Мир уничтожен! Так или иначе!

Король эльфов почти прокричал эти слова, нашептанные ему шаром. Они бились в нем, как ритм его собственного сердца. Он слышал их снова и снова, во сне и наяву, и он чувствовал в них, что любопытно, не отчаяние, а надежду. Так или иначе… Шар говорил о надежде и силе. Шар говорил об обещании, а это значит, о способе победить Повелительницу Фейр Керон.

И не только ее поражение обещал шар. Он обещал поражение самой Темной Королевы, крушение Такхизис. O милые боги Добра и Света! Чем измерить широту Вашей души, если Вы даете мне такой шанс?

Мир будет уничтожен, если не принимать меня во внимание! Приди и возьми то, что я хочу дать тебе! Если ты не придешь, мир будет уничтожен!

Лорак поднялся с изумрудного трона. Хотя шар оставался скрытым под белым бархатным саваном, в его сердце, в его венах, в его крови, он чувствовал легкую пульсацию, барабанный бой, призывающий к действию. Он посмотрел на свою дочь, Эльхану, белую как мрамор, в ее глаза, блестящие как в лихорадке. То, что он скажет, не будет новостью для нее. Он один придумал свой план, но он говорил о нем с ней, так как Эльхана будет играть в нем тяжелую роль. Добровольное бремя упадет на ее тонкие плечи. Она не улыбалась, чтобы поощрить его; она всю ночь пыталась ему возражать. Не важно, это не важно, он знал, что должен сделать.

"Теперь послушайте меня," — сказал он лорду Гарану. "Слушайте," — сказал он Эларане и Кейлару. "Я не буду играть в игры с жизнями моих людей. С сегодняшнего дня наши планы выглядят так: Вы, мой лорд Гаран, пошлете ваших следопытов в каждую деревню и город, где еще живут эльфы, в леса, где блуждают беженцы. Следопыты объявят им: 'Берите ваши семьи и идите к морю. Идите в Фалиност, где каждый эльф найдет себе свое место. Пусть готовятся к морской поездке и знают, что когда-нибудь возвратятся."

"Изгнание"- прошептал Гаран ужасное слово, звучащее как смертный приговор- "Беседующий, вы сделаете это? Вы поведете нас всех в изгнание, в то время как черные армии Такхизис наводнят его и останутся навсегда?" — В его глазах Лорак видел такую боль, какую не причиняли ему все полученные в боях раны. — "Скажите мне, Лорак Каладон, я когда-нибудь подводил вас?"

Болью отозвались в сердце короля слова гордого воина.

"Вы никогда не подводили меня, мой старый друг" — голос Лорака понизился до шепота. Он взял руки Гарана в свои, неосознанно повторяя ритуал благословения молодого Неистового Бегуна. Так, много лет назад, и стояли эти двое, один предлагая, другой принимая клятву верности. — "Ни один король не мог бы похвастаться такой службой, которой вы служили мне. Но я вынужден попросить вас послужить мне еще раз, чтобы проводить народ в безопасное место. Вы не уйдете надолго, и когда вернетесь вместе с нашим народом, вы увидите, что все это было сделано не зря."

"Я не уйду надолго. Мой король, а что насчет вас?"

Лорак отвернулся от него, выпуская его руки и возвращаясь обратно к трону. Ему казалось, что ступени трона стали более высоки и круты, чем когда он спускался с него только что. Когда он достиг трона, его дочь взяла его за руку. Он посмотрел в ее аметистовые глаза, так напоминающие ему глаза ее матери. В них он увидел страх и сомнения, но выше всего этого была отвага. Он повернулся в ожидающим четверым эльфам.

"Я останусь" — сказал он. Он позволил им переглянуться в изумлении и потом проговорил — "Я останусь. Как живет земля, так живут и эльфы. И если вы думаете, что я оставлю Землю Сильвана прислужникам Темной Королевы, то вы глубоко ошибаетесь".

"У меня есть план" — сказал король эльфов. Одним быстрым движением он сдернул бархатистое покрывало и показал всем шар в когтистой подставке — "Это Глаз Дракона и я не думаю, что кто-то из вас что-то знает о нем.." — Он сделал паузу, ожидая реакции на свои слова. Никто не проронил ни слова. — "Это не имеет значения. Я сам знаю, что это и верю в то, что магический ритуал, который я совершу с этим Глазом спасет нас всех. Но я все равно не буду рисковать жизнями своего народа. Таким образом я останусь здесь с небольшим отрядом Неистовых Бегунов, а моя дочь поведет вас в эвакуацию. Она же приведет вас обратно."

Внезапно он услышал, как рядом с ним прерывисто вздохнула Эльхана Звездный Ветер. Он повернулся к ней и увидел, что краска покинула ее лицо. Мраморная принцесса стояла, сложив руки на груди; ее глаза расширились. На мгновение он подумал, что она откажется от своей миссии и попросит остаться с ним. Нет, она бы так не сделала. Он была дочерью короля и королевы. Она приняла бы любое его решение и возложила бы на себя любые обязательства по его желанию, особенно если дело касалось безопасности королевства. Она сделала шаг к королю и склонила голову, не как дочь, а как преданная подданная.

"С помощью лорда Гарана, с молитвами леди Эларан, с железной поддержкой лорда Кейлара и всех остальных Домов я сделаю так, как вы желаете, мой король."

Она стояла так близко, что Лорак заметил слезинку в ее глазах. Никто другой не заметил эту жемчужинку горя. Они видели только принцессу, храбрость которой соответствовала ее красоте, за которой они пойдут куда угодно, даже в изгнание.

В последний день месяца Осенних Сумерек, который эльфы называли Врата, небо над Заливом Cooshee было тяжелым и синим как лед. Зима бродила рядом, волчий сезон, зубы которого были жестоки, когти которого ничего не знали о милосердии. Чайки кричали в небе и ветер скользил вдоль побережья, уже покрытого тонким слоем льда.

Палуба под ботинками Даламара стонала, как если бы не могла примириться с мыслью покинуть любимый Сильванести. Такие же стоны раздавались по всему периметру корабля под названием Королевский Лебедь, крики истязаемых морской болезнью и вздохи ослабевших эльфов, чьи сердца от тоски были готовы разорваться. Все остальные суда вокруг поочередно поднимали паруса и выходили в открытое море, вслед за Крыльями Эли, флагманским кораблем лорда Гарана. Скоро придет очередь и Королевского Лебедя.

Даламар перегнулся через перила и посмотрел на Фалиност, мерцающий в последнем свете дня. Чайки летали вокруг башен, как серые призраки, часто теперь посещающие пустой город. Даламар подумал, что теперь в городе живут лишь чайки и крысы. И он был недалек от истины.

Мы все — изгнанники.

Как впечатляюще Боги Добра помогли эльфам, которые всеми способами выражали им свою любовь. Дети Сильваноса сделали для Богов все. Они запретили все другие вероисповедания, всю иную магию в пределах королевства.

Даламар покачал головой, глядя на беспокойные воды залива. Да, многое проиграли эльфы, веря в таких богов. Эли и его клан не были достойны этой любви. Он думал о лорде Теллине, одном из многих, кто умер, веря в неверных богов. Он думал и обо всех других, Неистовых Бегунах и Наездниках Ветра, о беженцах на дороге, которые или умерли или превратились в изгнанников. Где боги, в которых они верят? Нигде.

На севере, вверх по реке от Сильваноста, остались лежат четыре книги заклинаний, три маленьких и одна большая. У него не было возможности забрать их из пещеры и теперь они остались там, ожидая пока армия Фейр Керон не проникнет в эти места и какой-нибудь солдат не наткнется на них.

Но король спасет город. Он спасет королевство. Ни один из прихвостней Такхизис не посмеет вступить в сердце страны… так говорили все на борту этого судна и на всех других судах.

Так говорили все, кроме Даламара. Если вы бросаете вещь, значит вы ее потеряете. И таким образом книги были безвозвратно потеряны, но он не горевал по этому поводу. Они составляли всего лишь малую часть того, что пришлось оставить в покинутом королевстве. Возможно, книги и смогли бы дать ему то, в чем он нуждался больше всего — знание, более могущественное, чем то, которому его научили бы маги Дома Мистиков. Возможно, это было бы первым знакомством с более темным богом, чем позволялось иметь эльфам. Какие обещания он мог бы дать за это знание Нуитари, богу Черной Магии, сыну Такхизис? Как он смог бы их выполнить? Даламар не знал, но все чаще задумывался над этим.