Исключая узкие проходы, вся обширная комната была забита длинными стеклянными витринами на тонких высоких ножках. На подушечках из белого бархата внутри рядами лежали мертвые насекомые. Пять шкафов отводилось только под синих бабочек, едва отличающихся друг от друга, а возле каждой из них располагалась табличка с ее названием. Точно так же белыми и красными бабочками были заполнены еще несколько шкафов. Здесь были представлены все цвета радуги без исключения. Два шкафа с черными муравьями. Еще два с рыжими. Один со стрекозами. Десять с осами. Еще и еще.

— Ты собираешь насекомых? — спросил Тас, переходя от витрины к витрине и тычась носом в каждую из них.

— А что, собственно, заставляет тебя думать так? — саркастически заметил гном-механик, вращая глазами. Шагая вслед за Тасом, он вытирал рукавом отметины кендерского носа с блестящего стекла. Тас открыл было рот, чтобы достойно ответить, но Вудроу придвинулся к нему и прошептал: — Кажется, он шутит, мистер Непоседа.

Тассельхофф непонимающе нахмурился. Ага, шутит! "Эти гномы-механики — весельчаки", — подумал он.

Гном торопливо провел их через арку с начертанной сверху буквой "С", и гости очутились в еще более обширном помещении. Если бы три человека стали друг другу на плечи, верхний с трудом дотянулся бы до потолка. Здешние витрины были гораздо больше, и внутри каждой помощалось только одно существо.

— Это все динозавры, — чуть не задохнувшись от изумления, пробормотал Тас. — Вот уж не думал никогда, что они такие громадные.

Кендеру пришлось откинуть голову, чтобы пробежаться взглядом по мощной фигуре динозавра, по всей длине невероятно протяженного, сильного позвоночника. У его ног Тас заметил и опяснительную табличку: "Апатозавр". Рядышком стояла цифра 220.

— Ты и динозавров собираешь? А что значит номер на табличке? — не унимался кендер.

— Зачем спрашивать, когда сам все видишь? — раздраженно заметил гном-механик. — Мы собираем все. А цифра означает, что этот, м-м-м, объект попал в коллекцию в двести двадцатом году.

— Но это больше, чем сто двадцать лет назад! — раскрыл от изумления рот Тас. — Ты не можешь быть таким старым. Лицо гнома озарилось лучезарной улыбкой. — Ох, спасибо, если действительно так считаешь… Он приподнял оранжевую шляпу и загладил назад волосы. — Я не стар. Внезапно глаза его сузились.

— И не пытайся вытянуть из меня нужные тебе ответы, я же сказал — придется подождать возвращения брата.

— Но ты хоть можешь сказать, кто ты такой, почему ожил дракон и что это за место? — настойчиво потребовал Вудроу, однако голос его начинал дрожать.

Вместо ответа гном-механик плотно сжал губы и потащил Таса с Вудроу в маленькую лабораторию, тускло освещаемую светом факела, что располагалась прямо за комнатой с динозаврами.

С холодных каменных стен круглой комнатки капала вода. От пола до потолка влажные стены были скрыты от глаз наблюдателя колоссальным количеством полок. На каждой из них стояли, лежали сотни пустых стеклянных флакончиков, и создавалось впечатление, что отсортированы они скорее по цвету, чем по форме или предназначению. Высокие, тонкие, красные склянки соседствовали с короткими, приземистыми бутылками, толщиной от дюйма в диаметре до двух футов. Здесь были представлены все вообразимые цвета. А в центре лаборатории стоял высокий алхимический стол, заставленный разноцветными сосудами, но уже не пустыми; из-под слоя жидкости на друзей неподвижно смотрели сотни невидящих глаз маленьких созданий. Из двух металлических чаш тоненькими струйками по комнате расползался дымок. Помещение насквозь пропиталось немного неприятным медицинским запахом.

Предчувствуя недоброе, Вудроу огляделся по сторонам и тут же отметил про себя, что по спине поползли предательские мурашки.

— Подумав хорошенько, — охрипшим голосом сказал он, — мы решили, что вряд ли нуждаемся в каких-либо ответах на свои вопросы. Если ты будешь столь любезен и укажешь нам на дверь, мы вернемся домой, в Росслогивен, и не станем докучать тебе дальнейшими приставаниями. Схватив Тассельхоффа за руку, юноша начал медленно пятится к двери.

— Замечательно! — воскликнул кто-то из дверного проема у них за спиной. Тассельхофф и Вудроу подпрыгнули на месте, как ужаленные, и обернулись на звук. — Тысмогэтосделать! Чтозаумница!

Гном-механик с карусели запнулся; выглядел он крайне изможденным. Он повалился на стоящий у двери стул и принялся стягивать с пальцев тонкие кожаные перчатки черного цвета.

— Чтозадень! — пыхтел он; чем больше расслаблялся, тем медленнее и членораздельнее становилась его речь. Гном-механик стянул с глаз защитные очки, и они, раскачиваясь, повисли на шее.

— И как же мы вернем карусель обратно, а, Лигг? Я просчитался. Она все равно никогда не работала правильно, а теперь еще телепортирующее кольцо дало осечку и я закончил в…

— Чтотымелешь? — сердито спросил больший гном в мешковатых зеленых штанах, и от волнения его голос снова приобрел свойственную гномам-механикам скорость. — Онаработаетпростозамечательно! Небосьопятьэкспериментировалсмузыкой? Яправ? Его брат выглядел сконфуженным.

— Именно этим ты и занимался! — схватился за голову второй гном-механик и с болью в глазах заметался по комнате. — Ох, я сейчас с ума сойду! И кто же на этот раз размазал тебя по потолку, Боздилкренкисвакидориус? — Когда в его голову пришла идея, она безвольно поникла. — Неужто кобольд? Казалось, братишка буквально съеживается на глазах.

— Он был моим любимцем! — причитал второй гном. — Вот что, отныне и всегда я, Олиггантуаликсуэделиэн, буду отправляться за экспонатами! — Это что, ваши имена? — встрял Тас.

— А что в них плохого? Самые обыкновенные имена, — надул губы Боздил, натягивая на нос защитные очки. — Такие длинные… — пояснил Тас.

— Боздил и Лигг? — озадаченно переспросил гном-механик по имени Лигг. А сознание Вудроу намерто вцепилось в услышанное только что слово. От слова этого веяло необъяснимым ужасом. — Экспонатами? — пискнул он, повторяя вслед за Лиггом. Остальные повернулись к нему. Удивленно взметнулись вверх три пары бровей. — Что значит "экспонаты"? Лигг одарил Боздила возмущенным взглядом.

— Я дожидался, пока ты вернешься, чтобы объяснить этим двоим положение вещей. А я лучше оборудую еще один выставочный зал или займусь чем-нибудь полезным, работы разве не хватает? Он повернулся к кендеру и молодому человеку. — Приятно было познакомиться.

Боздил, не глядя, протянул руку и ухватил Лигга за воротник, пресекая тем самым любые попытки удрать.

— Похоже, у моего братишки провалы в памяти, и он напрочь запамятовал, что эта часть церемонии — самая тяжелая, — виновато улыбн-лся он Тасу и Вудроу. — Лучше мы вам все покажем. Полагаю, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, — шутливо добавил он.

— По правде говоря, — сказал Вудроу, испуганно бегая глазами по комнате, — мы бы предпочли, чтобы ты показал, где находится входная дверь. Не знаю, зачем ты нас сюда притащил, но совсем не уверен, что хочу об этом узнать. В таких случаях я всегда повторяю — живи и давай жить другим. Он попытался заслонить собой Тассельхоффа.

— Обеспечивать безопасность господина Непоседы — моя работа. Никаких обид, господин Боздил, господин Лигг, но как-то все странно — и неприятно. Будет неплохо с вашей стороны, если вы позволите нам удалиться прямо сейчас, не дожидаясь, пока я вырву это позволение силой.

Поигрывая мускулами, Вудроу больше всего на свете желал сейчас, чтобы голос его не сломался, пока он произносил напыщенную фразу.

— Эй, а как же обещанные объяснения? — завыл Тассельхофф и принялся возбужденно скакать вокруг юноши. — Например… например, как вы заставили дракона летать — я рассказывал вам, насколько это здорово?! Лучше, чем… Вудроу ткнул Таса локтем под ребра. — Не дерись, Вудроу! Лигг смерил юношу суровым взглядом.

— Молодой человек, нет никакой необходимости распускать руки. Давайте попытаемся по крайней мере казаться цивилизованными.