— Я прошу прощения… ох уж мне эта жара, — пробормотала она, тычась в пролитую лужицу краешком передника.

— Ничего страшного, — успокоил ее Тас. — Это же совсем крохотная лужица! Я ожидал, что ты по крайней мере перевернешь на нас стол, если принять во внимание, как ты разглядывала…

— Спасибо, Тика, — запищал Флинт тонким фальцетом, заглушив тем самым последние слова слишком уж откровенной тирады кендера. Тика вспыхнула густым румянцем и, благодарная за позволение удалиться, исчезла в тени кухни. — Тас, мог бы и не смущать ее так, — пожурил Флинт кендера.

— Смущать кого? О чем ты говоришь? А, Тика! — наконец уловил мысль Флинта Тас. — Это не моя вина, что она наполняет кружки под завязку, хотя, — он пожал плечами, — лично мне это в девочке нравится.

Тас зачерпнул с верха одной из кружек пригоршню пены и, недолго думая, отправил ее в рот. Флинт завращал глазами в притворном отвращении.

— Ну хоть изредка бы в твоей голове появлялись остатки здравого ума! А то ведь нет! Мог бы и не подчеркивать, что она смотрела на Таниса. Тас выглядел озадаченным.

— Но девушки всегда пялятся на Таниса. А ты видел, какие взгляды ему дарила Китиара? А иногда натыкаешься на такое смущение, что хоть не смотри! Хотя Кит никогда не производила впечатление стыдливой. Интересно, почему…

— Кхм… — Танис громко прокашлялся, а лицо его вдруг запылало. — Не могли бы вы вдвоем не обсуждать меня, как будто меня здесь нет? Он сурово нахмурился и повернулся к беззастенчивому кендеру.

— Тас, Флинт имел в виду, что… — Танис попытался подыскать слова, которые могли бы повлиять на кендера.

— А впрочем, неважно, — в конце концов вздохнул он, заметив внимательное, детское выражение на лице Таса, ибо тот сгорал от любопытства.

— В самом деле, Танис, — сказал Флинт, стремясь поскорее сменить тему, — а ты не говорил нам, куда собираешься.

Флинт извлек из-под коричневой кожаной рубашки, которую упорно одевал в любую погоду, чурку и ножичек для резьбы по дереву, откинулся на спинку стула и принялся за тонкие подробности миниатюрной фигурки наполовину завершенного человечка.

Танис погладил гладко выбритый подбородок и пристально взглянул на синие язычки пламени.

— Не знаю… Я думал отправиться в сторону Квалиноста, — неопределенно ответил он, и его немигающие глаза вспыхнули.

Флинт поднял голову и окинул Таниса задумчивым взглядом. Танис появился на свет при тяжелых обстоятельствах. Его мать, эльфийка, изнасилованная человеком, умерла во время родов. Ребенок-полукровка воспитывался братом матери. Несмотря на то, что дядя обходился с мальчишкой, как со своим дитем, Танис никогда не чувствовал настоящей приветливости в отношениях между людьми и эльфами. А когда Танис возмужал, его смешанная природа стала ярко различимой даже внешне — он был меньше, чем большинство людей, но крупнее большинства эльфов.

Именно тогда он заметил, как изменилось отношение к нему в эльфийской семье. Изменились все, за исключением Лораны, чьи девичьи знаки внимания не могли оставить его равнодушным. Они-то и привели к тому, что напряженность между Танисом, его дядей и сыном дяди — братом Лораны — стала еще более очевидной.

Поэтому он ушел. Его терзала пустота в душе, но он знал, что однажды должен предстать перед лицом своего дяди — и Лораны. Задача осложнялась тем, что мужчина этот был не только его дядей. но и Беседующим-с-солнцами, правителем эльфов Квалинести. Флинт протянул руку и ободряюще сжал танисово плечо. — Ты всегда найдешь здесь дом, парень.

Танис отвернулся от пламени и встретил улыбку старого гнома, которая не переметнулась на его задумчивые темные глаза. — Знаю.

Все это выглядело как счастливое расставание, а Танису не хотелось думать о Квалиносте прямо сейчас. Еще не пришло время. Он бросил Флинту озорную усмешку.

— Если я тебя знаю, Флинт Огненный Горн, ты все пять лет просидишь за резьбой у домашнего очага. Флинт повертел в руках все еще чрезмерно большой деревянный чурбанчик.

— И что в этом плохого? — возмущенно поинтересовался он. Теперь Танис мог быть уверен, что гном с упрямством гнома займется именно этим.

— Ничего, за исключением того, что через час это занятие крайне надоедает, — заметил Тассельхофф, пошевелив палкой огонь в камине, отчего в воздух взвились вспыхивающие искорки. — Ты же знаешь, Флинт, я могу на время остаться и составить тебе компанию и…

— И все, — отрезал Флинт, взглянув на кендера. — Мне не нужен вечно подворачивающийся под ноги дурковатый кендер! Тебе не приходило в голову, что, может быть, мне хочется немного поскучать, посидеть у камина с детишками, которые переворачивают вверх дном комнату — я так долго этого хотел!

Танис нашел слово "детишки" весьма забавным, поскольку по человеческим меркам он был почти столетним стариком, хотя и выглядел на все двадцать. Конечно, Флинт не считал себя юнцом — скоро ему должно было стукнуть сто сорок, а в переводе на человеческий возраст перевалило за пятьдесят. Но седой гном еще не закончил.

— Рейстлин вечно погружен в раздумия, Стурм — стоик проклятый, Китиара постоянно вступает в рукопашную с Карамоном или в рукопашную другого рода с Танисом… Его грубоватое лицо смягчилось, и он добродушно двинул полуэльфа под ребра. Тас откинулся на спинку кресла и вытянул на столе ноги.

— Как вы думаете, есть ли у Стурма шанс отыскать отца в Соламнии? — спросил он, внезапно вспомнив о друзьях, что уже покинули их. Стурм Светлый Меч и Китиара Ут-Матар вышли из Утехи на день раньше и направились в Соламнию, на север. Стурм искал своего отца, которого был вынужден покинуть в детстве, а Китиара шла своей дорогой в поисках приключений.

— Если Сэр Светлый Меч еще жив, думаю, Стурм его найдет, — решительно сказал Танис. — В обществе Кит он не заблудится.

Пламя затрещало и стрельнуло, выплюнув частички раскаленной золы прямо на левую ногу Таса. Он с воплем вскочил на ноги и бешено запрыгал вокруг стола.

— Ой! Так вот почему ушла Кит — чтобы искать отца Стурма? — спросил он, неистово шлепая ладошкой по тлеющим штанишкам.

Танис испуганно ушел в сторону от очередного аробатического прыжка кендера и с серьезным видом ответил: — Не думаю, чтобы Кит сама знала, чего она ищет.

Огонек погас, и Тас просунул палец в дырку с обожженными черными краями, что зияла теперь на видном месте его голубых штанишек. — Ну хорошо, я уверен, что она найдет это, чем бы оно ни было, — добавил он. — Она такая… — Заводная? — закончил за него Танис. — Я хотел сказать — решительная, — искренне признался кендер. — Да, это про нее, — заметил Танис со знающей улыбкой. — А я вот беспокоюсь об этих проклятых дурнях, ее братишках, — заворчал Флинт, — хоть и понятия не имею, почему это меня трогает. И что бы там не говорили, а Рейстлин еще слишком молод, чтобы проходить магическое испытание в Башне Высшего Волшебства. Отправился туда на верную смерть. И бедняжка Карамон — не представляю, что он будет делать без него. Братья-близнецы, Карамон и Рейстлин Маджере — единоутробные братья Китиары — тоже уже отбыли из города. Болезненный Рейстлин намеревался пройти опасное испытание для волшебников в вайретской Башне Высшего Волшебства, а его дюжий братец Карамон отправился сопровождать его, чтобы защитить в случае чего. Тассельхофф выглядел задумчивым.

— А мне кажется — наоборот, — сказал он, вовсе не желая придать своим словам зловещий оттенок. — Не представляю, что будет делать Рейстлин без Карамона. В том случае, конечно, если он погибнет. — Семья… — только и произнес Танис, и мысли его уплыли далеко-далеко.

— Вот оно! — воскликнул Тас, подскакивая с места. Глаза его лихорадочно блестели. — Вот что я сделаю! Проведая своих родственников. Вот здорово, интересно, где они сейчас?

— А ты не знаешь? — удивился Флинт, поднимая глаза от резьбы. — Что с твоими родителями? — Не совсем так. Во всяком случае, я не знаю, где они в последнее время.

— Ну тогда откуда тебе знать, живы ли они до сих пор? — потягивая эль, заметил Танис.