— Зачем этим тварям нападать на огнедышащего ящера? — удивился он, опуская меч.

— Может, это какие-нибудь отщепенцы, — предположил Карамон, пытаясь восстановить дыхание. — Зло обернулось против себя самого.

— Я в этом вовсе не уверен, — покачал головой Рейстлин, неторопливо подходя. Колдун перевел взгляд с рыцаря на своего брата. — Вы чувствуете страх, обыкновенно охватывающий нас в присутствии драконов?

— Нет, — покачал головой Стурм. — Однако ящер нас не видит.

— Это не имеет значения. В лагере все мы ощутили страх задолго до того, как показался красный дракон.

— Это весьма странно, — пробормотал Стурм, хмурясь и нервно теребя ус.

— Одно мы знаем наверняка, — продолжал Рейстлин. — Враг моего врага — мой друг.

— Верно, — подтвердил Стурм, слабо улыбаясь. — В таком случае нам нужно помочь дракону.

— Помочь дракону! — захохотал, не сдержавшись, Карамон. — Да вы оба спятили!

И точно, рыцарь уже припустил к месту схватки, а алый маг, крепко сжимая свой посох, спешил следом. Качая головой, Карамон ринулся по коридору за чокнутой парочкой.

Шум битвы еще усилился. Шипение дракона и гортанные голоса воинов далеко разносились в неподвижном, затхлом воздухе разрушенной твердыни. Дракониды говорили на родном наречии, однако с примесью Общего языка, вследствие чего Карамон мог разобрать примерно каждое четвертое слово. Рычание дракона становилось слабее с каждым мигом. Отблеск горевшего в оружейной факела освещал и часть коридора.

Стурм прижался к стене, рискнув посмотреть, что происходит в зале. Увиденное поразило соламнийца до глубины души. Он так и застыл на месте, не в силах шевельнуться. И богатырю пришлось силой оттаскивать его назад.

— Ну? — нетерпеливо поторопил он.

— Там дракон, — отозвался потрясенный Стурм. — Доселе я не слыхал о подобных. Он… красивый. — И рыцарь тряхнул головой, возвращаясь к действительности. — И он сильно ранен.

Изумившись подобным словам, Карамон вознамерился проверить самолично.

Однако Светлый Меч оказался прав: дракон не походил ни на одного виденного им прежде. А воину доводилось встречать ящеров с чешуей черной, подобно сердцу Темной Королевы, с огненно-красной, словно всеразрушающее пламя, и синей, точно ясное небо. Этот же выглядел совершенно иначе: в сравнении с прочими почти миниатюрный и действительно красивый. Чешуя его сверкала, будто полированная медь.

— Что это за дракон? — растерянно спросил Карамон у брата.

— Это-то мы и должны выяснить, а значит, нельзя дать ему умереть, — невозмутимо отозвался тот.

— Четверо драконидов, — проговорил Стурм. — Один тяжело ранен. Трое прочих боеспособны. Стоя к нам спиною, они добивают ящера. Вооружены луками. Мы можем атаковать сзади.

«И это рыцарь-то», — подумал с ухмылкой Рейст.

— Дайте посмотреть, что я могу сделать, — прошептал маг. — Может, это сэкономит нам время и усилия.

Колдун привычным жестом выудил нечто из своего мешочка, растер между пальцами, пробормотал заклинание и взмахнул рукой.

С кончиков его пальцев сорвался огненный шар. Промчавшись по комнате с быстротой молнии, он ударил в спину одного из драконидов. Магический огонь опалил чешуйчатую шкуру. Воин с воплем повалился на пол, катаясь в агонии по каменным плитам. Чешуя почернела от охватившего воина безжалостного пламени, а плоть обуглилась. Товарищи же неудачливого истребителя драконов разом шарахнулись в стороны от прожорливых языков пламени, тотчас распространившихся по полу и уже облизывавших им ступни.

— Помните: мертвые дракониды не менее опасны, чем живые! — предупредил Рейстлин рвавшихся в бой друзей.

Светлый Меч, не удержавшись, по обыкновению, выкрикнул свой боевой клич «Аррас, Соламни! Вперед, Соламния!».

Услышав странный вопль, драконид на секунду замер перед тем, как повернуться к новому врагу, однако рыцарский меч опередил его, глубоко вонзившись в мускулистое тело. Стурм тотчас высвободил клинок, пока драконид не окаменел. Карамон же решил не рисковать. Зажав в кулаке рукоять, он приложил противника в основание черепа. Драконид со сломанной шеей рухнул на пол, подобно упавшей с постамента мраморной статуе.

— Трое мертвы! — доложил Карамон, облизывая ушибленные костяшки. Воин уже спешил прикончить раненого, когда с досадой обнаружил, что последний драконид поспешно испустил дух. Скрюченное тело бывшего воина валялось тут же в пыли. — Все четверо мертвы, — уточнил он.

Короткая битва окончилась. Стурм поспешил к дракону. Громадный зверь беспомощно распластался на полу, сверкающую бронзовую чешую заливала кровь. Рейстлин тоже подошел к ящеру, торопясь, как мог, однако магия всегда отнимала у юноши силы. Он утомился так, словно сражался три дня вместо трех минут.

— Следи за коридором, — велел брату колдун осипшим от усталости голосом. — Здесь были и другие дракониды. Эти четверо остались добивать несчастного зверя.

Карамон взглянул на бессчетное количество стрел, валявшихся на полу, и кивнул. Богатырь еще раз посмотрел на дракона, сердце его мучительно сжалось. Зверь выглядел таким красивым, таким великолепным. Какая разница, дракон — не дракон. Ни одно живое существо не должно так страдать. Подавленный воин угрюмо направился сторожить к двери.

Стурм тем временем пробрался к голове ящера. Огромные глаза дракона, пока распахнутые, стремительно тускнели. Дыхание делалось все слабее. Зверь удивленно взглянул на рыцаря.

— Соламнийский рыцарь… Что ты здесь делаешь? Ты… сражаешься с гномами? — С огромным усилием дракон приподнялся. — Ты должен убить злого волшебника!

Светлый Меч как-то странно посмотрел на Рейстлина, подбираясь поближе.

— Не меня, — прошипел тот в негодовании. — Дракон говорит о битве гномов… Наверное, он имеет в виду Фистандантилуса!

— Он нашел меня спящим, — пробормотал дракон. — Наложил на меня заклятие, сделал пленником… А теперь послал своих демонов, чтобы убить…

Дракон закашлялся, и из его пасти полилась кровь.

— Что ты за дракон? — поинтересовался колдун. — Почему мы не видели таких раньше?

В этот момент сверкающее тело задрожало. Могучий хвост грузно ударил по полу, а лапы свела судорога. Перепончатые медные крылья затрепетали. В следующее мгновение голова дракона упала, а глаза окончательно померкли.

Рейстлин вздохнул с досадой, скривив губы: вот так всегда.

Светлый Меч укоризненно посмотрел на волшебника, затем склонил голову.

— Паладайн, бог Света и Милости, Мудрости и Истины, — принялся взывать он, — прими душу этого зверя в твое благословенное царство…

— Стурм, я что-то слышу! — Встревоженный Карамон вбежал в комнату, но тотчас замер в смущении, увидев смиренно преклонившего колени в молитве рыцаря. Взглянул на брата. — Я слышал голоса, доносившиеся из библиотеки.

— Сэр рыцарь, оставьте свои молитвы, — резко оборвал Рейстлин. — Паладайн, думаю, и без вас догадывается, как поступить с этой душой.

Светлый Меч, однако, не обратил ни малейшего внимания на столь циничное замечание. Он закончил молитву и лишь тогда поднялся на ноги.

— Я слышал голоса в библиотеке, — пробормотал Карамон извиняющимся тоном. — Может, это дракониды. Точно не знаю.

— Отправляйся с моим братом, я совсем без сил, мне нужно отдохнуть. — Колдун вздохнул, ощущая невероятную слабость во всем теле. И приближение приступа.

Рейстлин опустился на пол, спиной прислонившись к холодной каменной стене.

— Рейст, тебе нельзя оставаться здесь одному, — встревожено произнес Карамон.

— Иди же, брат, — проговорил едва слышно измотанный маг, прикрыв глаза и запрокидывая голову. — Стурму нужна помощь, к тому же ты до смерти утомил меня своей опекой!

Отсвет хрустального шара блеснул на его золотистой коже. Лицо молодого волшебника выглядело изможденным до крайности. Кашель буквально разрывал его грудь. Волшебник дрожащими руками потянулся за платком.

— Не знаю. — Карамон колебался.

— Здесь он в безопасности, — уверил его рыцарь. — Служители Такхизис покинули это место, двинувшись вглубь крепости.