Они пытались войти в карту других людей, разыгрывали что-то вроде сценки конфликтного разговора и пытались понять, что происходит. Нет ли в их собственном поведении чего-то, что провоцирует конфликт.

В «подсказке», которую им дали, было десять пунктов, что нужно учитывать, как куда когда переходить. В конце предлагалось изменить диалог и попытаться понять, как его изменение из первой позиции «я» отразилось бы в поведении второго человека в конфликте, после чего разыграть новый диалог.

После многие давали обратную связь, что действительно как будто начали больше понимать своих мужей, невесток, свекровей, тёщ и прочих начальников и захотели использовать полученные знания на практике, то есть выйти из конфликта с другим человеком.

Кире было сложно на этом задании, так как она прекрасно помогала другим войти в позиции на трёх стульях, подсказывала, включалась в раппорт с «клиентом», но когда пытались с ней…

Кира ни с кем особо не ссорилась и не конфликтовала, считая, что на такое не стоит тратить жизнь. Либо, если некий «конфликт» имел место быть, то он был односторонним. Например, случай, когда ей поставили четвёрку на экзамене. Она и так прекрасно понимала и чувствовала преподавательницу, которая посчитала, что так быстро первокурсница самостоятельно решить не могла, а значит, списала.

Или тот случай с тем «фотографом». Во-первых, Кира не собиралась «окунаться» в этого человека и «понимать» его, это было слишком мерзко. Во-вторых, ничего бы не изменилось от «диалога», она и так сделала максимум из возможного. В-третьих, рассказывать о таком на тренинге… Нет.

— Ну, может, тебя достаёт кто-то? — почти с отчаянием спросила Анжела, которая была с ней в тройке. — Ну должно же быть хоть что-то подходящее⁈ Может, на учёбе кто-то? Ты же сказала, что студентка.

— Хмм… — Кира задумалась и вспомнила про Артёма Абросова, который понаписал гадостей на психологии, но с ним она даже ни разу не говорила и точно не конфликтовала, а вот другой парень… — О, есть-кое что! — кивнула Кира, вспомнив про Сашу Щебнякова.

В их группе училось двадцать два парня. Саша Щебняков был городским и держался таких же городских парней, среди которых был и тот же Миша Рыбьяков, Коля Шлыков, а ещё Игорь. Этот Саша вместе с Колей и остальными когда-то подходили к Кире с требованиями делать за них лабораторные по химии, а она их отшила, правда, они тут же «задружились» с «доброй» Катей, которая с радостью начала решать всё за них. Проблемы наступили на втором курсе, когда нагрузка всё увеличивалась. Те же Коля с Мишей остались не у дел, потому что Катя сосредоточилась на Саше: тот был вроде какой-то там «богатенький», — и Игоре, который был симпатичным, да и эти двое были главными в их «компашке». Сама Катя не раз и не два приходила к Кире за советом, как сделать курсовую по сопромату, термеху и прочим предметам. И Кира мягко намекнула, что такой «добротой» Катя делает хуже и ей стоит сначала решать всё себе, а потом помогать остальным, или просто решать толпой, чтобы остальные тоже что-то делали и врубались в материал, а не получали готовое. Так, видимо, и появились те «учебные сборы в 813».

И всё бы хорошо, но Саша Щебняков затаил обиду ещё с первого курса. Они с Игорем тоже сидели на первой парте, только всегда с левой стороны. И если бы Киру это трогало и задевало, то можно было бы сказать, что Щебняков «не давал ей прохода». Зло что-нибудь комментировал, цеплялся, лез в её разговоры с Домниным или другими, даже, кажется, обзывался, но точно Кира не помнила. А ещё Щебняков был глупым, с какими-то глупыми рассуждениями и мнениями, но очень разговорчивым, поэтому на нём Кира использовала медитативную технику под названием «пропускаю мимо ушей», то есть, как только тот открывал рот, чтобы сказать ей гадости, она «отключала» ему звук и превращала его слова в «бегущую строку», чтобы понимать общий смысл, но не реагировать, чем, кажется, бесила ещё больше.

— Давай тогда разместим якоря на позиции! — обрадовалась Анжела, подглядывая в листочек с «подсказками». — Так, садись, сюда, ты тот, кто с тобой в конфликте…

— Ладно, я попробую… — Кира сосредоточилась на ощущениях, «вошла» в позицию Щебнякова и закашлялась от неожиданного открытия.

Оказывается, она ему нравилась и он таким странным образом пытался привлечь внимание к себе!

— Боже, столько новой информации, — в воскресенье пожаловалась Кире Анжела во время перерыва на обед. Они обе вернулись пораньше. Кира от тёти Альбины, а Анжела сказала, что тоже где-то недалеко живёт. — В каждой технике больше десяти пунктов, ещё подпункты, да на двух листах… Как ты это вообще запоминаешь? Когда тебя вызывали, ты так легко это сделала, как будто не напрягаясь. Завидую твоей памяти!

— Но… — чуть удивилась Кира. — Я не запоминаю. Я просто рисую мысленный алгоритм и следую ему… Ты знакома с информатикой и блок-схемами? Там же всё повторяется.

— О, да, знакома! — Анжела с надеждой заглянула Кире в лицо. — Покажи, что за блок-схема!

— Дай листочек, — Кира нарисовала стрелку. — Давай разберём вчерашние «Три стула», ладно? Вот смотри… Видишь, это точка входа. В пункте один написано: «Выполните коллапс якорей для каждой из трёх позиций: Первая позиция — „я сам“, вторая позиция „Представление себя на месте другого участника коммуникации с его картой“, третья позиция — метапозиция, эксперт-наблюдатель, позиция бесстрастного анализа».

Кира нарисовала три кружочка, внутри подписала их «Я», «Ты», «Эксп», а над ними подрисовала три значка якоря и проставила им цифры «1» как ставят степень.

— Потом написано «разыграйте диалог между первой и второй позицией и выделите момент, который нуждается в изменении», — Кира нарисовала стрелочки от «Я» к «Ты» и от «Ты» к «Я», а над стрелками подписала «2». — Это они общаются. Понятно?

— Да, очень понятно! — кивнула Анжела. — Но дальше сложней. В третьем пункте три подпункта. «Посмотрите ситуацию со стороны и дайте метафору — определение взаимоотношений».

— Легко, — Кира обвела в прямоугольник первые два кружка, возвела их в «степень» «3» нарисовала стрелку к прямоугольнику от «Эксп». — Вот, вся ситуация и работа Эксперта-наблюдателя.

— Так, следующий подпункт, — зачитала Анжела. — «Определите позитивные намерения, скрытые за поведением каждого участника коммуникации».

Рядом с тройкой Кира нарисовала в кружочке «+».

— Положительный момент. Плюс.

— О… Хорошо. Следующий подпункт: «Найдите метарезультат каждого из партнёров по коммуникации. Найдите более высокий логический уровень, который бы объединил метарезультаты обоих партнёров».

Рядом с «плюсом» Кира нарисовала стрелочку вверх и треугольник.

— Вот, повышение уровня в пирамиде.

— О, правда, очень понятно, — приподняла брови Анжела и провела пальцем по рисунку. — Получается, якорение на трёх позициях, диалог, мнение эксперта, поиск положительного и более высокого уровня по пирамиде Дилтса. Я уже всё запомнила. А можно дальше?

— Давай, — кивнула Кира.

— Четвёртый пункт. «Находясь в третьей позиции, дайте сенсорно обоснованные советы и рекомендации первой позиции, самому себе, по улучшению коммуникации, минимум три-четыре выбора».

Кира поставила следующую стрелочку и нарисовала три новых кружка. Только сначала «Эксп», потом «Я», потом «Ты». Между «Эксп» и «Я» вывела стрелку, над которой нарисовала мелкий глаз и проставила цифру «4» в «степень», внизу подписала «3–4 вар».

— Глаз? — спросила Анжела.

— Можно руку рисовать, если тебе понятней, но «сенсорно» это и зрительные образы, или можно писать «ВАК», типа «визуал, аудиал, кинестетик».

— Нет-нет, с глазом всё понятно, — кивнула Анжела.

— Потом переход в позицию «Я» и выслушивание советов эксперта, размышление над реализацией рекомендаций, — Кира нарисовала полукруглую стрелку к «Я» и подписала её «5». — Можно знак вопроса подрисовать, но, по идее, и так ясно, что при переходе в свою позицию ты принимаешь, что сам себе же и сказал в роли эксперта.