— Это как? Не бывает так, что положительная черта бывает отрицательной.

— Бывает, — Кира покосилась на Домнина. — Возьмём ту же упомянутую ревность, она положительная или отрицательная?

— Э… Блин… Наверное, зависит от того, до какой степени? — задумался тот.

— Верно, некоторые убивают из ревности, делают спутника жизни зависимым от себя, чтоб никуда не делся, много примеров. А кто-то, к примеру, испытывая ревность, пытается стать лучше сам, чтобы его не бросили. Или упрямство, оно может обернуться твердолобостью, когда бесполезно что-то говорить человеку, а может быть упорством в достижении какой-то поставленной цели.

— И всё зависит от гороскопа? — с сомнением уточнил Домнин.

— Всё зависит от тебя, — засмеялась Кира. — Но, к примеру, понимая свой характер, который присущ твоему знаку Зодиака, какие-то его черты можно выправить в положительную сторону. Или проработать что-то, чтобы тебе принесло это пользу. Или хотя бы знать за собой, что, к примеру, тебе сложно отделаться от первого впечатления о людях. Это часто Овнам такое присуще. Если Овну понравишься, то что бы ни делал, всё будет супер, если не понравишься, что бы ни делал, они мнение о тебе не изменят. Ну и если бы я была Овном и знала за собой такое свойство, то не спешила бы вообще давать какую-то оценку людям и растянула бы это первое впечатление на несколько встреч, чтобы не пожинать плоды влияния звёзд, так сказать.

— Получается, что знаков Зодиака двенадцать, но у всех внутри одного знака разные черты влияют больше или меньше?

— Что-то вроде. Плюс, к этому добавляется пласт воспитания, пласт образования, пласт интеллекта и саморазвития. И на выходе получаются совершенно разные люди с некоторыми общими чертами, которые ярче проявляются у тех или иных знаков Зодиака. Вот только «склонность к истерии» у одних это часть творческого процесса, а у других постоянная депрессия и алкоголизм.

— Надо… почитать про себя. Что-то мне интересно стало, — кивнул Домнин. — Ой, а что ты там про цвет глаз говорила? Это что, тоже на какую-то совместимость влияет?

— Ну, в книжках написано, что да, вроде как кареглазые смотрят на мир иначе, чем условно голубоглазые, сероглазые и зеленоглазые. Но в целом там смысл, что светлые глаза к светлым глазам подходят, а карим — карие или если насыщенного какого-то оттенка, типа тёмно-серый. Я уже не помню, на что каждый цвет глаз влияет, я же для себя выписывала, что мне подойдёт.

— Так, выходит, этот твой Кирилл идеальный вариант для замужества?

— Ну, получается, что так, — хихикнула Кира. — Разве с людьми заводят отношения не для того, чтобы когда-нибудь развить их до брака и быть вместе всегда? Найти своего человека и плыть с ним по жизни в одной лодке. Вообще, по идее, студенчество самая оптимальная пора для этого, потому что народа вокруг много и чисто статистически больше шансов встретить кого-то подходящего, чем когда будешь работать и вокруг одни пенсионеры.

— Ну, может быть, — вздохнул Домнин. — Ладно, пока, уже автобус вон идёт и совсем пустой. Я подумаю над твоими словами.

— Кира… А займи у меня деньги, — попросила однокурсница Света в четверг, заскочив в гости в девять вечера.

— Прости, Света, у меня денег нет и я не занимаю, — рассеянно ответила Кира. Несколько дней с начала учёбы быстро пролетели, и приближался следующий тренинг НЛП, который был назначен на двадцать второе — двадцать четвёртое февраля. Он ещё был бесплатным, но тема оставалась актуальной.

— Нет, ты не поняла. Ты у меня займи. Вот, пятьсот рублей. Или тысячу, может? — Света помялась и показала купюры.

— Э?.. Всё равно нет, их же отдавать как-то надо. Так что я не занимаю и ни у кого тоже, — Кира удивлённо посмотрела на однокурсницу. — А почему ты вообще это предложила? И проходи, присядь, может, чаю хочешь?

— А где твой парень? — заглянула в комнату Света.

Про Кирилла благодаря Таше знала, кажется, вся общага. Впрочем, они и не скрывали свои отношения.

— Они группой подсуетились, и в расписании у них «день библиотеки» по чётным неделям в пятницу, так что он домой уехал, — ответила Кира.

— Ладно, тогда. Если не помешаю… Я… — Света сняла тапки и села за стол. — Понимаешь, мне родители деньги дают… Две с половиной тысячи в месяц, а я их за первую неделю спускаю. Сама не знаю на что. И потом денег нет совсем. А в прошлый раз у меня заняли и потом вернули и деньги появились. Ты… Ты можешь у меня занять, но не тратить, а чтобы у тебя как бы на сохранении полежали? Кира, пожалуйста.

— Нет, Света. Общага хранилище ненадёжное. Мало ли что. У меня народ бывает, да и вообще… Я свои-то деньги не храню здесь. В смысле, у меня сберкнижка. И родителям удобно перечислять, и я снимаю только столько, сколько надо на какую-то покупку или трату, и стипендию переводят на счёт, не надо в очередях стоять. Я, вообще-то, сама эту книжку в банке завела, для этого только паспорт нужен, так что ты взрослый человек, тоже можешь это сделать, если захочешь, — предложила Кира.

— А тебе сколько родители дают в месяц? — бесхитростно спросила Света.

— Полторы тысячи, — ответила Кира.

— О… так мало⁈ И ты их растягиваешь на весь месяц? — поразилась Света.

— Да, — ответила Кира, посмотрев на часы и решив не вдаваться в подробности, что на эти деньги оплачивает танцы и клуб психологии. Правда, у неё ещё была стипендия почти триста рублей, а Света вроде хватанула троек, так что стипендию не получала.

— А как? Как ты растягиваешь? — спросила Света, перед которой Кира поставила «гостевую» кружку и придвинула сахар и варенье.

— Ну, в месяце грубо пять недель. Делишь то, что тебе дали, на шесть частей, и не тратишь больше одной части в неделю. Можно так и на дни поделить, если надо, — ответила Кира.

— Но недель пять, а частей шесть.

— Какая ты замечательная — всё замечаешь, — прикололась Кира. — Шестая часть на внезапные непредвиденные расходы или в копилку на какую-то серьёзную большую покупку. Я, к примеру, на линзы откладываю, их раз в несколько месяцев покупаю. Ну и если у тебя в месяце постоянные траты, например, оплата общаги, абонемент куда-то, или там тебе ни жить ни быть, но надо купить новую вещь каждый месяц, или вот, на билет домой уехать, то эти деньги ты сразу от основной суммы откладываешь и их не делишь на те шесть частей. Можно завести второй кошелёк, или сберкнижку, или в конвертики складывать и подписывать, когда их открыть можно и потратить.

— Ладно, я попробую, — кивнула Света. — Кстати, с билетом ты права, перед Новым годом я поняла, что не на что купить, ладно те деньги вернули, которые занимали, я и уехала.

— И если не знаешь, что куда потратила, чеки сохраняй или записывай в блокнот. Это поможет контролировать расходы, — предложила Кира.

— О, чеки… Я много всего на рынке покупаю…

Кира пожала плечами.

— Я позволяю себе ездить на рынок один раз в конце месяца, а не в начале. И трачу столько, сколько осталось и сколько смогла сэкономить. Обычно мне хватает на какую-нибудь одну вещь. Не слишком дорогую. И так как денег немного, то я очень тщательно её выбираю, а не на что первым взгляд упадёт.

— О… А я, получается… — Света отвела взгляд. — Ладно, спасибо за чай, я побегу.

— Давай, пока.

— Я же не давала советов? — спросила Кира.

— Ты поделилась своим опытом, сестра, а перенять его или нет — уже дело той девочки, — ответил Грим. — И она сама спросила.

Про «вещь каждый месяц» Кира слегка преувеличила, она никогда не была особо «шмоточницей», но про то, что вещи выбирала вдумчиво, не соврала. И ей были совершенно не важны какая-то «фирма» или стоимость, главное — красота, удобство и приятность ткани к телу. Поэтому большая часть её одежды была куплена в «Секонд Хэнде» — и Кира не видела в этом ничего зазорного: многое досталось почти новым, даже с этикетками, — хотя и не особо об этом говорила из-за людских предубеждений. Родители не могли обеспечить их с сестрой всем новым и в пять раз дороже, Кира предпочитала, чтобы ей купили хорошие краски, кисти и бумагу, маркеры и ручки, чем новую кофту именно в магазине. Да и сказать по правде, вещи из «Секонда» были гораздо удобней, мягче, красивей, индивидуальней и продуманней, чем то, что одинаковое продавалось на рынках. Не говоря уже о швах, качестве ткани и пошива. Почти все «самые любимые» вещи Киры были именно из «европейской вторички». По всему выходило, что подросткам «за бугром» быстро надоедала купленная одежда или они, подобно Свете, покупали ещё и ещё, так что старые шмотки некуда было девать, или их носили до первой стирки, сдавали в «комиссионки» и везли в Россию. Так что даже в их городке в «Секонде» всегда можно было найти стоящие красивые, крепкие и качественные вещи на свой размер, особенно когда завозили новую партию товара.