Саша вошла первая, подсвечивая себе путь фонариком с телефона.

– Что мы ищем? – Катя заглянула через плечо, рассматривая вынутое из дальней коробки досье на некого Василия Вайторовского. – Бесхозные документы?

– Ага. Надо только найти детские карточки.

– Вот они, – Катя обратила внимание на стоящие у глаз коробки. – Первая смена, тысяча девятисот девяносто девятый год.

– Так, вот глянь, здесь выездные данные, – Саша ткнула пальцем на последний листок осмотра, прикрепленный к папке степлером. – Нам повезло, на руки не выдавали. Значит ищем те, что без такого листка.

Через час копания в пыли Саша, в очередной раз сдерживая богатырский чих, помахала карточкой.

– Этот подходит.

– И у меня есть, – Катя кивнула.

– Это еще ничего не доказывает, – негромко говорит Коля от двери, продолжая поглядывать за движением в здании.

– Увы, – Саша не может согласиться. – Но уже что-то. Ладно, ищем дальше.

Через полчаса копания в пыли и пожелтевших от времени страницах она сама разрывает тишину, до того наполненную только шуршанием страниц.

– Вы тут без меня закончите?

– Ага, – пробормотала Катя, просматривая очередную кипу документов. – А что?

– У меня есть одна идея, у кого спросить можно про исчезновения, – шепотом говорит Саша. – Я до того только при старшей вожатой упоминала, и она явно ничего не знает. Вызверилась на меня.

– Медсестры тоже, – подхватывает Катя, и поясняет: – я успела посплетничать почти со всеми.

– Физрук тут первый год работает, – Коля, по-прежнему рассматривающий Отражения в поисках угрозы, рассеяно покачал головой, – как и дворники.

– У меня в общем есть идея, и я хочу ее проверить.

– Сейчас?

– Ага, – по идее Вася не должен был никуда уйти еще из беседки, – сейчас, потом может поздно будет. К тому же следующий чих из-за пыли я могу не успеть сдержать.

– Ладно. Встретимся тогда у нас в комнате, как закончишь. Вроде немного осталось, если что потом еще раз придем.

– Хорошо, – Саша протиснулась мимо полок, уворачиваясь от торчащих пыльных коробок, и направилась к выходу.

На самом деле идея к ней пришла буквально минуту назад. Простая идея, которая почему-то до того на горизонте не появлялась. Еще в самом начале смены они втроем постарались максимально аккуратно расспросить местных работников о подоплеках детской легенды. Действовать приходилось осторожно, не до всех можно было дотянуться, да и, чего греха таить – сама Саша в этом почти не участвовала. Времени не было, сил – работать без напарника было непросто, да и откровенно говоря, она была не лучшим человеком для таких расспросов. По крайней мере, если они не хотели пока привлекать внимание к расследованию.

Но один информатор, с которым точно можно было поговорить, у нее был. И как она сразу об этом не подумала?

Вася сидел в беседке. Саша порадовалась, что захватила с собой печенье с сонника – насколько она могла судить, парень был постоянно голодным.

– Привет. Я думал – ты не придешь.

– Были дела. Печенье будешь?

– Давай. А что за дела?

– Секрет взрослый, – Саша на секунду улыбнулась. Потом отмахнулась. – Работа, что б ее. Работа.

– Слушай, – Вася тут же зашелестел оберткой, – я спросить хотел.

– Спрашивай.

– Ну это личное.

Саша кинула острый взгляд на парня. Еще подростковых влюбленностей ей не хватало.

– Валяй.

– Я тут давно. Много вожатых видел. И хотел вопрос задать, да никак – вот зачем это все?

– Что – все? – вопрос поставил Сашу в тупик.

– Ну ты вот зачем этим занимаешься? Платят вам мало. Как я не вижу тебя – усталая, как собака. Дети потом уедут и забудут, а тебе все равно другую работу искать, не всю же жизнь так. Вот зачем?

Потому что иначе меня лишат магических сил неизвестно насколько за глупости…

Хотя… Работала-то она раньше. И ушла не потому, что выгнали, а потому что во всем разочаровалась. Ни во всем даже – в системе. Устала. В детях она не разочаровывалась, это было попросту невозможно.

– Потому что могу.

– Что можешь?

– Смею надеяться – могу помочь ребятам из отряда прожить смену с пользой для себя. Или хотя бы без большого вреда. Передать то, что для меня важно – и об это «важно» изменятся те, кто окажутся рядом. И пойдут своей дорогой, – Саша чуть пожимает плечами. – Нам всем хочется быть нужными. Я не исключение.

– Нужными – эхом откликается Вася. С грустью.

– Увы, мы не всегда можем дать то, кому-то то, в чем он нуждается. Мир несовершенен. Мы предлагаем что имеем – но иногда этого недостаточно, – осторожно говорит Саша. Если она права насчет семьи пацана… Может, это хоть немного примирит его с реальностью. – Я просто надеюсь что то, что я могу дать, будет нужно ребятам, хоть в какой-то мере. И только.

– А тебе в этом что?

Саша поводит плечом.

– Это неважно. На самом деле неважно.

Ей – ничего. Или по крайней мере, если что-то и было – то явно недостаточно. Поэтому она и не стала работать вожатой больше, пока сюда не пришлось ехать.

– Вопрос за вопрос, – она кидает взгляд на парня, – тоже давно спросить хотела.

– Валяй,– Вася хрустел печеньем. До сих пор, пусть печенюшки было и всего две. Он всегда так ел, словно наслаждаясь каждой крошкой. Видимо, с матерью у него были ну совсем не лучшие отношения.

– Ты здесь давно живешь?

– Давненько. Мать не первый год работает.

– Значит наверняка слышал легенду о «Ночном Пионере»?

Вася едва не поперхнулся от неожиданности.

– Слышал конечно. Неужели и ты в это веришь? Это ведь детские сказки.

– Разумеется. А что такого в них, что тебя пугает?

– Да ничего. Просто россказни малышни.

– Но иногда сказки базируется на правде, знаешь ли. Вот я и хочу узнать – может, ты слышал о том, что бы здесь кто-то исчезал? Или о телах или смертях?

– Не, – Вася помотал головой для пущей убедительности. – Ничего такого. Ладно, спасибо за угощение, пойду я. Доброй ночи.

– Доброй.

И что он так напрягся? А Вася напрягся, или Саша совсем чувствительность потеряла. Ладно. Что делать – надо идти к себе.

В комнате уже ждали Катя и Коля, порядком встревоженные. Впрочем, при ее появление оба расслабились.

– Что такое? У меня рога выросли? – Саша плюхнулась на свою кровать.

– Да не, – Коля на часы показывает. – Мы думали, тебя уже сцапал кто или еще чего. Думали уже искать идти.

Прошел почти час с момента, когда она вышла из архива. Час. Какого черта? Разговор с Васей занял сколько – десять минут? Двадцать?

– Все нормально. Но, увы, ничего нового я не узнала. К сожалению.

– А у кого спрашивала-то? – Катя с интересом рассматривает ее.

– Та пацан есть один, сын поварихи. Но он говорит, что не в курсе. Но напрягся знатно и сбежал, едва пятками не сверкая, как я его спросила.

– Боится? Или что-то знает?

– Не боится, но напрягается точно, – Саша покачала головой. – А насчет «знает» – понятия не имею. Может просто не любит все эти легенды.

– Я попробую его попытать, – Катя улыбнулась. – Как выглядит?

– Рыжий такой. И худой.

– И вообще – с поварами поговорить надо обстоятельно, со всеми еще раз, – Коля бросает на стол три смятых листка, найденных в архиве. – Может они что-то знают об этой Алле Поляковой хотя бы? Если вспомнят – то точно пустышка.

– А если нет – это ничего не докажет, – со вздохом констатирует Саша. – Как древние записи о Яне Павловом и этом Арсении Костюшко. Почти двадцать лет прошло. Если их не вспомнят – это все равно ничего не доказывает.

– Увы.

– И мы опять знаем, что ничего не знаем. Ладно – пора спать, – Катя спихивает Колю с ее кровати. – иди к себе. Мне завтра работать.

– Нам всем.

– Иди давай.

– Ладно, ладно. Доброй ночи, дамы.

– Вы прекрасно выступили сегодня, – Саша улыбается, подбрасывая дрова в костер. – Поздравляю с заслуженной победой!