Почти в десять вечера в двери постучались.

— Саша? Привет, — поздоровалась Кира с соседом из «двушки».

— Кира, хочешь посмотреть кино? По телевизору будет скоро. Брат ушёл на работу, может, посмотрим вместе? У тебя же нет телевизора… — сосед мялся в коридоре.

— И на какой фильм? — Кира посмотрела в лицо соседа, медленно наливающееся краской и… не чувствовала ничего, кроме какой-то иррациональной злости.

Телевизор она не смотрела принципиально, всякие рекламы жутко её раздражали оттого, что на такие бесполезные вещи теряется время. Кино она предпочитала смотреть по видеокассетам, чтобы всё и сразу, не отрываясь от сюжета… К этому её приучил Влад. Летом они почти каждый день брали в прокате какой-то фильм, обменивались с Артёмом или кем-то из его знакомых хорошим кино. И бесило, что даже упоминание о телевизоре тут же направляло мысли в сторону бывшего парня.

— Э-э… Вроде бы… «Чужой», кажется, — потёр шею Саша, явно смущённый её изучающим взглядом.

— Это с сюжетом, когда инопланетянин откладывает личинку в твоём теле и из тебя начинают щупальца лезть, да? — ухмыльнулась Кира.

— Ну, примерно так… — почесал затылок Саша и это рукоблудие в районе головы тоже раздражало.

— Тогда нет. Я пас.

— Но… почему?

— Такие фильмы оскорбляют моё второе Я… Так что извини, — Кира закрыла дверь комнаты, отошла к кровати и рассмеялась. Одновременно с этим её душили слёзы.

Новый семестр начался с новых предметов. Вместо истории — культурология, вместо химии — геодезия с «лабораторными», то есть практикой в главном корпусе, а вместо начертательной геометрии — теоретическая механика, она же «термех». Математика, информатика, физика, английский язык и физическая культура остались в расписании на тех же местах, что и раньше.

Во вторник у Киры оказалась пара по той самой геодезии в «16:40», а встреча клуба в «19:00». Так что ей оставалось подождать около часа в коридоре, так как геодезия закончилась в шесть часов.

Предмет оказался довольно сложным, ориентированным на чтение и составление топографических карт. Практика была больше похожа на углублённую географию, так как там им начали объяснять, что такое масштаб, овраги, возвышения, как обозначаются реки, их глубины и направления течения.

Пётр Николаевич — их преподаватель по практике — сказал, что через четыре недели у них будет контрольный опрос по двумстам нужным им топознакам, которые надо все выучить. Без зачёта по знакам не получить задание для итоговой курсовой и допуска к экзамену и летней практике, соответственно. А также каждую неделю можно будет сдавать доклады с пятьюдесятью топознаками, отрисованными в таблице, с надписями, что знак обозначает. Четыре на пятьдесят — как раз двести знаков, которые надо выучить. И вроде как одновременно сказал «но можете не делать, мне не особо это нужно». Кире даже показалось, что большинство из группы прохлопали ушами про опрос, доклады и сконцентрировались на этом «можно и не делать». Некоторые преподаватели имели нехорошие привычки расставлять подобные «ловушки для лентяев». Например, их англичанка на самом первом уроке вскользь упомянула, что для того, чтобы получить зачёт в конце семестра, надо сдать ей переводами двадцати тысяч знаков. То есть съездить в библиотеку, найти там журналы про автомобили на английском, выбрать статью, откопировать, перевести и сдать, рассказав построчный перевод.

И однокурсники смотрели на неё, как на дуру, когда Кира на следующий же урок английского принесла небольшую статью и сдала свою первую тысячу знаков, которую записали в «волшебную книжицу». Нечто подобное у них требовали и в школе, так что Кира специально выбирала небольшие статьи, где были похожие слова со всякими техническими характеристиками автомобиля вроде количества цилиндров двигателя или секунд разгона до ста километров в час.

Остальные же в большинстве своём никто ничего не делал, радостно посвистывая от того, что преподаватель ни с кого ничего не спрашивала. Вроде как «это лишь ваш выбор: делать или нет». А потом перед зачётной неделей англичанка объявила о «долгах» в двадцать тысяч знаков почти у каждого, без которых зачёт не сдать вообще никак. И принимала их строго на практике. Её потом, чтобы сдать знаки и получить допуск к сессии, вылавливали чуть ли не по туалетам и дома.

При просмотре таблицы топознаков из учебника по геодезии оказалось, что примерно треть обозначений Кира знает из детского географического атласа. Но вообще таблица занимала добрую четверть учебника, и некоторые из них были весьма специфичны и интуитивно не прочитывались. Ну вроде «дома лесника» или «снежного карниза».

Минут за двадцать до начала тренинга к кабинету подошла Даша.

— О, Кирочка, привет, ты рано…

— У меня пара была до шести, решила, что лучше повторю материал, — ответила она.

— Давай, заходи, — открыла кабинет Даша. — Чай поставим. Мало ли придут голодными, можно перекусить и хотя бы чаёк попить. Ну или мы с тобой попьём.

Кира улыбнулась. Она действительно была немного голодна, так как поела в общежитии около половины четвёртого — перед тем как поехать в главный корпус.

— Ну, рассказывай, как сессию сдала, — улыбнулась ей Даша.

К концу недели кексы так и не закончились. Остался ещё целый пакет.

— Жалко будет, если они совсем зачерствеют, — вслух сказала Кира, осматривая свою «кухню». — Такими даже уже угощать неудобно будет.

Она собралась в город, оделась, обулась, а затем взяла пакет с кексами, решительно вышла из комнаты и постучала в «трёшку» к соседям напротив. Дверь открыл Миша, щуплый светловолосый второкурсник со смешными торчащими ушами и взъерошенной причёской. Как и почти все парни в общежитии, он ходил в одних шортах. Поэтому Кира могла уверенно сказать, что тот недоедал.

— Привет, Миша…

Видимо, в комнате было не прибрано, поэтому тот бочком вышел в коридор, закрывая собой обзор.

— Привет… Кира.

— У меня есть к тебе очень деликатный разговор, — Кира вдруг вспомнила старый анекдот и хитро улыбнулась.

— Ну… Говори.

— Давай поговорим о любви.

— Что? — от неожиданности его и без того большие круглые глаза стали ещё больше.

— Да. Поговорим о любви. Ты любишь кексы? — Кира оставалась крайне серьёзной, наблюдая за сменой движения эмоций и мыслей на простоватом лице парня.

— Я… Э-э… Да… — выдавил из себя второкурсник.

— Вот и хорошо. Тогда держи! Кушай, а то вон какой худенький, — с этими словами Кира сунула ему в руки пакет и вышла из блока, направляясь к остановке.

Во вторник разговор с Дашей из клуба практической психологии у них зашёл про зрение. Выяснилось, у Даши такая же серьёзная миопия, она не могла носить очки из-за астигматизма и в итоге пришла к линзам, которые были видны только при очень близком рассмотрении. Даша же и дала Кире адрес оптики и сказала примерную цену.

Так что Кира, долго не раздумывая, сняла с книжки в банке половину того, что посылали родители на месяц, — пятьсот рублей. Что-то вроде абонемента в клуб практический психологии за пять занятий, ну то есть примерно на месяц, полностью покрывала стипендия, так что оставшейся суммы ей должно было хватить. Впрочем, Кира была готова сидеть на одной картошке, которой привезла целый пакет после каникул, отказать себе в какой-то вещи или поездке в родной город, но посмотреть на мир ясным взглядом.

Как выяснилось, после Нового года стипендия у Киры выросла на двадцать рублей и как раз стала двести пятьдесят — вроде бы какой-то перерасчёт за больше чем две пятёрки. Впрочем, также оказалось, что после сессии всем, у кого были тройки за экзамены, стипендию платить перестали. А ещё две девочки из первой группы, которые учились платно и закрыли сессию на одни пятёрки, перевелись на бесплатное, потому что освободились бюджетные места: из этой самой «блатной» первой группы не смогли сдать сессию десять человек и их готовили к отчислению. Теперь на общих лекциях их второй группы было в два раза больше чем первой… Кира испытывала иррациональную злость на такое. Обманом поступить в ВУЗ, занять место кого-то типа Андрея, который остался прозябать в училище, и при этом провалять дурка, не учиться и быть отчисленным за неуспеваемость! Это просто… уму непостижимо! Та же Таша, несмотря на договорное поступление, хотя бы училась, лекции не прогуливала, сдала сессию на тройки-четвёрки, но ведь сдала. А в первой группе даже их старосту Кошкину отчислили.